Полчаса проходит в полной тишине.
Потом снова раздаётся звонок в дверь и на этот раз уже привезли завтрак, приготовленный в одной из ближайших кофеен.
— Приятного аппетита.
— Спасибо.
— Ну, так что ты решила? Где будешь жить?
Глава 12
Диана
— Ну, так что ты решила? Где будешь жить?
Я понимаю, что он имеет в виду. Но нарочно бросаю в сторону Темирхана вопросительный взгляд. Он терпеливо уточняет:
— Имею в виду, где ты решила пожить, пока я решаю вопрос с Ковалем.
— Опять. Ты не даёшь времени подумать!
— Время ограничено.
— Выбор невелик. Твой дом или твоя квартира. Выбираю второе. Здесь хотя бы нет твоей жены и ребёнка. Надеюсь, что они здесь не появляются?
— Не появляются. И не язви, Ди. Это не твоё…
— Значит, ты меня плохо знаешь. Или считаешь, что мне приятно? Нет, неприятно. Это вынужденные меры.
— И всё-таки приятного тебе аппетита. Как решишь, скажи, — говорит Темирхан.
Он отвлекается на телефонные звонки, решая текущие и рабочие вопросы.
— Я тебя задерживаю? — спрашиваю в паузе. — Если у тебя есть дела, можешь идти.
— Я никуда не пойду, пока не решу вопрос с тобой. Точка. Если обещаешь быть здесь и не делать глупостей…
— Сидеть в четырёх стенах под охраной.
— Это необходимость, — снова напирает Темирхан.
— Я понимаю. Просто мне это тяжело даётся. Возьми меня с собой?
— На работу? — удивляется Хан.
— Ну, а чем этот вариант хуже того, что ты будешь вдалеке и названивать мне по десять раз за день, проверяя, на месте ли я.
— Я могу приставить охрану.
— Кажется, ты сам говорил, что с тобой в тысячу раз безопаснее…
— Уговорила! — сдаётся Хан, поднимая руки вверх. — Беру на работу. Как маленькую…
— Как-то одно время папа брал меня с собой на работу. Но тогда мне было лет десять, наверное. Мама только ушла из жизни, и папа не хотел оставлять меня одну.
— Знаю, — кивает Хан. — Видел, как ты спала на диване в его кабинете.
— Видел?
— Ну, я тогда только с задания вернулся и узнал, что Лейла в автокатастрофе погибла. Приехал к другу…
Тема разговора прихотливым образом сместилась на мою маму. Внезапно я спрашиваю:
— Ты сильно любил Лейлу? — переплетаю под столом пальцы, сжимая их до боли.
Смотрю прямо в глаза Хану, не видя перед собой ничего, кроме тёмных, расширенных зрачков.
Нужно отрывать пластырь с ран резким жестом — говорят, так будет меньше боли.
— Ди, я уже тебе говорил. Но ты, похоже, мне не веришь, — качает головой.
— Ничего ты мне не говорил. Разговор прервался. И я реально хочу знать, сильно ли ты любил мою маму, как говорил отец.
— Клим тебя против меня настроил крепко и то, что Лейла мне нравилась, тоже не в мою пользу сыграло. Вот только знаешь что, Ди… Если бы я Лейлу любил по-настоящему, то на всё бы пошёл, чтобы сделать своей и на дружбу с Климом бы не посмотрел. Говорю, как есть — нравилась мне она сильно, да! Но Лейла изначально на Клима внимание обратила, выделила его и больше никого вокруг не замечала. Может быть, меня это зацепило и больше гордость взыграла, что предпочтение отдали не мне.
— А ты пытался к ней…
— Подкатить? Хочешь честный разговор?!
— Хочу!
— Пытался, — кивает. — Лейла с Климом начала встречаться. Тайком от всех своих… Ну, сама понимаешь, где Клим, и где Лейла — из мусульманской семьи. Как-то я поймал её поздним вечером, возвращающуюся со свидания с Климом. Ради того, чтобы подловить её, из лагеря втихушку ушёл.
— И что дальше?
— Да ничего. Лейла сделала вид, что моих намёков не поняла, а потом вообще сказала, что уже беременна и хочет бежать с Климом. У нас как раз срок контракта там заканчивался… Сказала, что её ненаглядному Климу не помешала бы помощь настоящего друга. Ну и всё. Больше ничего не было. Даже не целовал её ни разу…
— Мама тайком убежала?! Ого! А мне она ничего не рассказывала, и папа — тоже! — говорю с невольной обидой. — Они всегда говорили, что у мамы семьи нет, что познакомились в кино.
— Ну так и есть, только не во всём. В кино познакомились, да. Только во врёмя налёта. Тот город был под обстрелом… Жизнь — сложная штука, Ди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Расскажи ещё! — прошу.
— Иди, одевайся. Мне пора выдвигаться на объекты. По дороге расскажу, если захочешь. И если поверишь мне, — говорит с вопросительной интонацией, глядя прямо в глаза.
— Верю, — отвечаю после недолгого колебания. — В то, что ты сейчас рассказываешь, почему-то верю. Может быть, это глупо. Но верю.
— Тогда десять минут на сборы! — подгоняет Хан.
— Эй, мы не в армии!
— Местами реальная жизнь оказывается сложнее службы и коварнее. Не трать время зря!
Прерванный рассказ Хан начинает уже в машине. Причём, говорит первым. Наверное, нам обоим проще говорить на другие темы, прямо не касающиеся нас двоих, чтобы не колоть обидой.
— Я почти всё тебе рассказал, Ди. Могу лишь добавить, что Лейле побег помогли организовать. Чуть раньше, чем мы оттуда снялись. Когда Клим с задания вернулся, Лейла уже здесь его ждала, в гостинице жила неделю. Как мышь, сидела, никуда из номера не выходила. Наверное, каждого шороха боялась и мести родных…
— Значит, у меня со стороны мамы есть родные?
— Что есть, что нет. Они от Лейлы отвернулись и вычеркнули из жизни. Даже похороны устроили. Типа умерла… — морщится Хан. — Не приняли выбор.
— Какой кошмар! Мама с папой всегда так счастливы были, что я бы никогда не подумала о таких сложностях.
— Тебе и не нужно о препятствиях думать. Главное, что твои родители были счастливы и в целом мире им хватало того, что есть. Разве это не счастье?
— Ох, не знаю. Возможно, и есть счастье. Но я бы вряд ли смогла довольствоваться тем, что есть сейчас у меня.
Хан не скрывает своего влечения ко мне.
Теперь я точно знаю, что нам вместе может быть очень хорошо: в постели, в общении, во многом, но есть одно «но».
Он женат, и у него есть сын, которого Хан не собирается оставлять без отца.
— Всё или ничего, — хмуро повторяет Хан слова, сказанные накануне.
Я выбираю ничего. Другого варианта нет…
Темирхан
Диана сидит рядом — желанная, взбалмошная, неразгаданная.
Моей стала. Целиком, как давно того и хотел.
От мысли, что я стал её первым мужчиной, в груди разгорается сильнейшее пламя, которое разгорается всё сильнее и сильнее, а в нём всё становится пеплом и золой — намерения, планы, мысли, что не связаны с ней.
Всё кажется трухой и тленом, а она — как смысл всего и даже дышать хочется больше и чаще.
Дочь друга осторожно посматривает в мою сторону и колет каждым взглядом словно тысячами иголочек.
Зачем соврала о том, что больше не девственница?
Я обещал ей особенный первый раз, самый лучший, а в итоге она поступила по-своему и лишила меня такой возможности.
Упрямица.
Как же сильно от неё крышу сносит, чувствую себя пацаном, у которого впервые и сильно мужской интерес проснулся к понравившейся девчонке.
Только мой интерес не мутнеет и не тускнеет.
С годами ничуть не уменьшился, а сейчас разросся до размеров стихийного бедствия и сносит разумные мысли ураганом.
Ещё и это кретинское условие с семью ночами…
Мне целой жизни будет мало, чтобы ей насладиться, а тут всего семь долбаных ночей!
С тоской смотрю на тонкий профиль Дианы с пухлыми губами, которые она сейчас соблазнительно покусывает. От волнения?
— Чем ты сейчас занимаешься? — вырывает из мыслей.
— Я…
— Да, ты сильно изменился. Стал большим боссом?
Усаживаюсь поудобнее. Кожаная куртка поскрипывает на широких плечах.
Рассказать ей о том, кем я стал? А тем, кем не стал — её возлюбленным мужем и, возможно, отцом наших детей…
— Да, у меня есть бизнес. Свой.
— Я думала, ты бизнесом брата занялся.
— Занялся, конечно. Но это же бизнес Карима, а не мой. Я там просто управляющий. По доброй памяти о брате и ради его четверых детей.
