Инспектору ещё больше стало не по себе и в который раз ему подумалось о том, что начальник словно мысли читает. Именно об этом он как раз и размышлял с момента окончания просмотра видео, пока слушал откровения Фрола Карповича. Ответил осторожно:
— Есть такое дело. Давно думаю. И не понимаю, если честно, к чему вы меня готовите.
Боярин его словно не услышал.
— Запомни две вещи, Иванов. Точнее, три. Первое, в деле сыска верить полностью никому никогда нельзя. Второе — для умного человека секретных секретов и великих откровений попросту не существует. Бывает мало информации или нежелание докопаться до истины. И третье, самое главное, как по мне — всё не то, чем кажется, правда? Вот ты про способности свои колдовские ведь и сам догадался? И почему так получилось — тоже прекрасно понял. Не верю, что не понял.
Не зная, что ответить на вроде бы простые вопросы с ощущаемой подковыркой, парень на всякий случай промолчал. Начальник улыбнулся.
— Молодец, научился кое-чему. Больше слушаешь и запоминаешь, анализируешь. Даже жалко... Так вот, Сергей, к твоему вопросу... я не готовлю тебя, а напутствую.
— К чему?
— К жизни. К обычной жизни. Гражданской.
— В смысле, — ошарашенно тупил парень.
— Уволен ты, — мягко, с грустной улыбкой на лице сообщил Фрол Карпович. — Дай руку.
Не дожидаясь, пока оглушённый такой новостью Иванов сообразит, что к чему, он взял правую руку бывшего подчинённого и накрыл его ладонь своей. Краткой, едва заметной вспышкой полыхнула Печать боярина и теперь уже бывший инспектор как-то неожиданно поверил, что всё происходящее — не шутка, не розыгрыш. Поверил, что всё происходит взаправду — его снова вышвырнули на улицу, как котёнка ненужного, наигравшись.
К горлу подступил предательский комок и единственное, на что сейчас хватило Иванова, скупо выдавить из себя:
— За что?..
Сидящий напротив разлил водку, махнул свою рюмку. Было видно, что происходящее ему тоже неприятно, однако уйти сейчас, просто так, чтобы не отвечать, ему не даёт гордость и ещё какое-то странное, непонятное тёплое чувство, поселившееся в его глазах. Пожевав губами и совершенно забыв про закуску, старый боярин ответил:
— За убийство, Сергей. За убийство Салимовой Агили Рахимовны. Знаешь такую?
— Но я её даже в глаза никогда не видел... Как? Что за бред?.. Фрол Карпович, это... Я не понимаю!
— Да тут и понимать нечего. Она в том коровнике была. Когда ты по Тоучу промахнулся — сгусток дурной Силы в стену угодил — её кирпичами здоровыми и привалило. А один так неудачно летел, что по темени бабёнку стукнул. Всё бы, может, и закончилось тайно, но Александросовы сослуживцы пронюхали о ранении Антона и обо всей этой нехорошей истории. Случай-то из ряда вон выходящий! Шутка ли — сотруднику руку вместе с Печатью оторвали. Набежало их — как народу на гулянье в Масленицу. Всё и вскрылось... Так как беглец был уже пойман — то по этому поводу сделать, к их великому неудовлетворению, ничего не смогли, а вот Юргена, Ингу и Агилю потом — не поленились, передопросили. В такой малости начальники Марека им отказать не посмели — не захотели полностью отношения портить. Оттуда о вашей драке и узнали. И про то, как Салимова померла — тоже. Вцепились, как Бобик в кость... Я по шапке получил, Швец ещё получит, как очухается, а ты — уволен.
— Но я же не специально, я даже не знал, без умысла... Меня Антоха пнул, когда Тоуч иглой проткнуть пытался...
Иванову жутко захотелось что-нибудь расколотить, чтобы хоть как-то избавиться от бушующей внутри обиды. Большое, дорогое, хрустящее под ногами...
Фрол Карпович положил свою ладонь на его руку.
— Успокойся. Что ни делается — всё к лучшему... Нормальной жизнью живи. Человеческой.
— Но я же не хотел, — продолжал парень свои попытки объяснить, оправдаться, довести, что это всё трагическая случайность.
Боярин понимающе ответил:
— Серёжа! Мне тоже жаль. Но ты пойми, к заповеди «Не убий» не существует поправок и комментариев. И толкования отсутствуют, и смягчающие обстоятельства тоже. Я всё понимаю, но поделать ничего не могу. Запрещено сотрудникам Департамента убивать, понимаешь? Под любым соусом запрещено. Даже Печати служебные такого не умеют. И поверь — ты ещё легко отделался... И воинов павших в битвах за Отечество не приплетай! — удар ладонью по столу оказался настолько силён, что закачались светильники, свет задрожал. — Не тот случай...Всего рассказать не могу, но увольнение для тебя — наиболее благоприятный исход.
***
...Любой сторонний наблюдатель, окажись он неподалёку, сразу бы понял, глядя на разыгрывающуюся драму в укромном углу ресторана: все эти перепады настроения, преследующие весь вечер пожилого начальника отдела Департамента Управления Душами происходили не от вздорного нрава, а являлись всего лишь, может быть и малодушной, попыткой отсрочить неизбежный финал беседы... Однако бывший подчинённый, ослеплённый обидой, этой тонкости попросту не заметил...
***
...Иванову наконец-то удалось справиться с потрясением и ему стало противно от всего происходящего, невыразимо тошно. Зло заблестели глаза, наружу полезла строптивая гордость.
— Ясно. Уволен так уволен. Не пропаду. Спасибо за всё, наверное... — Сергей достал из кармана пиджака бумажник, не глядя вытащил купюру и бросил на стол. За кофе должно хватить. После встал, и, круто развернувшись на негнущихся, деревянных ногах, стремительно пошёл к выходу из зала. Он не оборачивался, а Фрол Карпович, устало уперев лоб в ладони, не окликал. Ему было очень больно...
Эпилог
Уже на улице, окончательно осознав своё новое положение безработного, бывший инспектор понял: хочется напиться. В хлам, в муку, до положения риз. И дело было не в самом алкоголе — он, как известно, проблемы может только спрятать ненадолго и усугубить, а просто захотелось забыться. Медленно и со вкусом, планомерно надираясь...
Однако оставалось ещё одно дело.
Покопавшись в смартфоне, Иванов нашёл нужный номер, нажал вызов. Ответили сразу.
— Иоганн? Здорово. Ты куда пропал. Не звонишь, не интересуешься...
Собеседник, вздохнув, признался.
— Я хотел, но отец запретил. Велел не мешать полицейским в работе и ждать результатов. Сказал, что в крайнем случае сам позвонит...
Парня передёрнуло.
— Ну нельзя же быть таким послушным! Разобрались мы со смертью твоего брата, и деньги кое-какие остались... Потому предлагаю встретиться в баре поприличней и всё обсудить. На тебя алкоголь хоть немного действует?
Оборотень замялся.
— Денег не надо. Это ваше, как папа и сказал... Сергей, ты мне предлагаешь сейчас напиться в компании охотника за нечистью?
— Да. До зелёных чёртиков.
Раздумывал Иоганн недолго.
— Время и место?
— Через час, бар «Первый тайм». Нормально?
— Вполне. Выезжаю. Место уже погуглил, так что объяснять, где находится — не нужно.
— И это... — Иванов хоть и колебался, но всё же решился высказать своё мнение. — Пошли ты батю куда подальше. Своей головой живи. Квартира от брата у тебя есть, деньги заработаешь. Ну его, нельзя так, всю жизнь на коротком поводке... Подумай на досуге...
К удивлению, оборотень согласился:
— Знаю. Сам так хочу... А в том баре что-нибудь позабористее делать умеют? Чтобы даже потомственного вервольфа проняло?
— Пиво с водкой, один к одному. Для начала...
Вадим Булаев
Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3
Глава 1 Право на выбор. Часть первая
— Серёжа! — Маша печально смотрела на заставленную кастрюльками кухонную плиту. — Иди кушать! Я супчик грибной сварила, кашка есть свежая, мясо тушёное, пирог скоро дойдёт...
— Нет, спасибо, — донеслось из комнаты. — Я не голодный!
