записано.
— Возьму, — карандаш Милара не останавливался ни на мгновение. — Продолжай.
— Я наведался в школу — мальчишка был душой компании. Иногда дрался, чаще — нет. За девчонками бегал. На подработки исправно ходил. Деньги все в дом нес, за младшими ухаживал, родителям помогал, обычный такой ребятенок.
— Такой бы не сбежал, и не сгинул бы в драке.
— А если бы сгинул — свидетели бы остались.
— А свидетелей, разумеется, не было?
Петр лишь развел руками. Арди все это время в разговоре участия не принимал, лишь внимательно слушал.
— В итоге я опросил всех, кого мог, — Петр затянулся и немного закашлялся. — В том числе и пару своих контактов среди людей Пижона дернул. Никто ничего не видел и не знал. Парнишка словно сквозь землю провалился.
— Печально, разумеется, — без тени лукавства или сарказма, протянул Милар. — Но причем здесь Лиза и Бальеро все еще не понятно.
— Это потому, капитан, что ты меня плохо слушаешь. Либо медленно думаешь. Первого ранга дознаватель… дела у второй канцелярии, видимо, после реформы, совсем плохи стали…
— Ты не отвлекайся, Огланов.
— А я и не отвлекаюсь, малец, — Петр почесал щеку. Таким хитрым образом, что можно было принять этот жест за аналогичный, правда означающий неприличное пожелание совокупления с ослом.
Милар лишь сдержано хмыкнул, но промолчал.
— Когда нет никаких зацепок, то это и есть — самая важная зацепка, капитан, — тон Петра стал наставительным, разве что не учительским. — Кто-то сработал настолько чисто, что ни одна душа не имела даже представления, что, как и когда с пареньком случилось. Тут не несчастный случай. И не маньяк или психопат какой-то. Работали тонко. Аккуратно.
— Профи.
— Именно, — щелкнул пальцами Петр. — А если работали профи, значит…
— Значит дело не единственное, — теперь уже пришла очередь Милара задумчиво тереть щеку, но без всяких намеков.
— Смотри-ка… значит не зря из моих налогов зарплату получаешь.
Капитан окинул взглядом помещение и широко улыбнулся.
— С твоих-то? Там и на щепотку соли не хватит.
Петр не отреагировал и продолжил:
— Я подергал за ниточки. Тут словечко, там слушок, остались еще, у старого инспектора, знакомые, — Петр попытался стряхнуть пепел в пепельницу, но промахнулся и попал на стол. Кажется, он был не в лучшей форме. — В итоге, за последний год, в каждом районе города случались подобные происшествия. И не по разу.
— Всегда мальчики?
— И девочки тоже, но! — Петр вздернул палец. — Меня интересовали не все дети, а только мальчики одиннадцати лет. И, ты знаешь — я нашел с десяток таких дел. Все, как и мое, без единой зацепки. Чистейшие глухари.
— С чего ты взял, что это связанные события, а не совпадения? В Метрополии ежегодно больше пяти тысяч человек бесследно исчезают. Из них не меньше пары сотен — дети. Среди них наверняка выборка мальчик одиннадцати лет не самая и узкая.
— А ни с чего, капитан, — пожал плечами Петр. — Просто моя интуиция. Чутье старого пса. А еще тот факт, что ни одной такой пропажи не произошло в Бальеро. Понимаешь — ни одной. Так что я попросил Лизу внимательно следить за всем, что происходит на улицах города, если оно касается Бальеро. И вот она приходит и заявляет, что у Орочьих Пиджаков и у Пижона есть совместный интерес на Пятой улице. Я дал добро поучаствовать.
— Что знаешь об артефакте, который Пиджаки передали посреднику? И о самом посреднике?
Петр, дрожащими пальцами, мазнул сигарой по губам. Видимо ему совсем нелегко далось известие о гибели Лизы.
— Почему у орков не спросишь?
— Потому что…
— Потому что и их в темную сделали, — перебил, задумавшись, Петр. — Интересно… чтобы и Пиджаки и Пижон у кого-то на кончиках пальцев станцевали… Сильно… Про посредника твоего ничего не знаю. На улицах тишина. Никто его не видел, прежде чем он навестил орков с Пижоном.
— И они вот так просто его пустили и поверили?
— Вернись на землю, Плащ, — снова, с прежней иронией, присвистнул Петр. — Даже самые сомневающиеся головы заинтересуются хрустом эксов. Особенно когда дельце не особо пыльное. Жадность, капитан. Жадность…
— Допустим… про артефакт есть информация?
Петр наклонился и достал из ящика небольшой лист бумаги, на котором оказалась запечатлена та самая статуэтка, которую Арди с Лизой вытащили из особняка. Причем изображена в мельчайших подробностях.
— Держи, — Петр толкнул листок по столу. — Лиза не только с детства автомобили угоняет… угоняла, но еще и рисует… рисовала отменно. Всегда ей говорил, чтобы завязывала со всей этой мутью и…
Огланов не договорил и скупо отмахнулся. Милар забрал рисунок, сделал еще несколько записей в блокноте, после чего шумно отодвинул кресло и встал на ноги.
— Из города не уезж…
— Ты мне еще будешь рассказывать, что мне делать, а что нет, капитан, — перебил Петр.
Милар пару мгновений смотрел на Огланова, а затем развернулся и направился на выход. Следом за ним отправился и Арди.
У самых дверей их остановил оклик Петра.
— Плащ.
— Да?
— Она… тяжело?
— Нет, — через секунду паузы ответил Милар. — Лиза умерла во сне. Не мучилась. Даже не поняла, что произошло.
Снова короткая пауза.
— Врешь, — сухо констатировал Петр.
Милар ничего не ответил. Закрыв за собой дверь, он подошел к столу Эллы.
— Ваш чай, — с прежней, беззаботной улыбкой, девушка протянула ему чашку. — И ваш какао.
— Будьте любезны материалы о пропаже мальчика.
— Хорошо, — и она безропотно подошла к архиву, покопалась в нем пару минут, после чего протянула им тонкую папку со всего несколькими листами.
— Хорошего дня, — попрощался Милар и вышел в коридор.
— А как же чай⁈ — донесся им в спину обескураженный окрик. — И какао⁈
Они спустились на лифте и вышли на улицу. Дул морозный ветер. Наступающую темень разгоняли зажигающиеся фонари, а люди, сквозь снегопад, спешили по домам.
И они ничего не знали ни о демонах, ни о Лизе, ни о пропаже детей, которые, если верить чутью старого сыщика, тоже были как-то связаны с происходящим.
Арди чувствовал в этом что-то неправильное. Что-то чуждое. Будто он, стоя среди толпы горожан, стал для них лишним не потому, что принадлежал к числу
