полукровок Первородных, а потому…
Как-то внезапно для себя он чуть лучше понял слова, спьяну сказанные Катериной тогда, в поезде, перед нападением степных бандитов.
— Садись, — Милар открыл автомобиль и завел двигатель. — Докину тебя до « Брюса» и поеду домой. Детей обниму…
— А к Пижону мы…
— Садись давай, господин маг!
Арди, все так же, сначала убрал посох, а затем забрался внутрь и сам.
Какое-то время они ехали молча. Милар следил за дорогой, а Арди смотрел на разгорающиеся огни. Мириады сверкающих точек зажигались на темном полотне столицы, создавая иллюзию света. Но лишь иллюзию. Лей-огни светили холодом, безжизненным огнем, никогда не знавшим своего имени и оттого — глухим и немым.
И все же было в этом нечто тонкое, завораживающее, постепенно утягивающее за собой в едва заметную игру живых теней и мертвого света. Громады из камня, стали и стекла, освещавшие улицы сиянием Лей; темное, низкое небо с облаками, ступавшими походкой гробовщика; а где-то на изнанке, с обратной стороны пылающего великолепия, темные тайны.
— Я пока запрошу сведения у стражей, — нарушил тишину Милар. — Ты жди моего следующего вызова. И это… постарайся, Ард, повнимательней слушать Эдварда. Что-то мне подсказывает, что нам это может пригодиться.
— А ты можешь получить для меня допуск к трудам по демонологии в библиотеке Большого?
Милар, от неожиданности, чуть не въехал во встречную машину. Та ему просигналила и, водитель опустив стекло, прокричал нечто нелицеприятное.
Капитан просто поехал дальше.
— Хорошо, выпишу, — он даже не стал спрашивать зачем. — До конца недели получишь посыльным. Но учти, что контора потом внимательно оценит, какие книги ты там брал.
Арди кивнул.
— Не проблема.
* * *
— Давай, господин маг, до встречи, — Милар захлопнул дверь и, выпрямившись, направил автомобиль дальше по каналу Маркова.
Арди же, стоя на набережной, не спешил возвращаться домой. Он, сложив локти на парапете и поставив посох рядом, вглядывался в собственное отражение на поверхности пробившейся сквозь ледяную корку черной воды.
Мимо ползли машины, порой проходили люди, а Арди все стоял и всматривался в напоминающую деготь реку. Полчаса, может час.
Зачем ему допуск к трудам по демонологии?
Если не принимать в расчет лежавшие у него в нише под оторванной половицей печати с Посоха Демонов, то тот факт, что…
— Говорящий.
Арди резко обернулся. Все, что он успел перед собой увидеть, лишь фигуру в зимнем пальто, с надвинутым на лицо меховым капюшоном.
А затем…
— Бам.
Приставленный к его груди револьвер выстрелил и юноша, хватая ртом воздух, упал, непонимающе глядя на текущую на снег густую, красную кровь. Она медленными струйками стекала по граниту, исчезая где-то в пропасти черной реки.
Фигура же, выбросив револьвер через парапет, села в подъехавший автомобиль и исчезла в потоке.
Вокруг засуетились люди. Кажется они что-то кричали.
Арди не слышал.
Он пытался не забыть, как ему дышать.
Главное — дышать.
Глава 60
Арди дышал ароматами едва-едва проснувшихся трав. Они тянулись зевающими, качающимися стеблями к неспешным кучевым, заспанно бредущим по стремительно светлеющей синеве неба, внезапно ставшего таким высоким. Маленький охотник протянул над головой ладонь, накрывая лицо тенью и спасая то от метких лучей Ока Духа Дня.
Ладонь…
Маленький охотник пока еще не привык к этому новому, смутно знакомому, но странному слову.
— Что ты слышишь, Арди? — прозвучал низкий, рычащий голос.
Но маленький охотник его совсем не испугался. Напротив, он лишь зажмурился и, улыбаясь, едва ли не заурчал на манер лесного кота. Прижимаясь к чуть колкому, но такому приятному и теплому меху, он зарывался руками и телом в шерсть волчицы.
Громадная, даже больше Гуты, она везла его среди высоких сосен и елей, качавшихся в такт порывам веселого, беззаботного ветра, приносящего вести с далеких земель.
Он рассказывал о том, как в степи распускались бутоны цветов, и как трепетно дрожали крылья пчел, спешащих к заветным нектарам. Смеясь, ветер принес с собой журчание ручьев.
Те, не сдерживая собственной радости, ломали истончающийся лед и его надрывный хруст звоном летел над лесными разливами, отряхивающимися от последних мгновений зимней неги.
Звери и птицы, грызуны и аспиды, жуки и мошки — все они роились, кричали, жужжали, летали и пищали.
И даже земля под их ногами, грузная и молчаливая, с наслаждением вздыхала, приветствуя очередной виток бесконечного танца сезонов, сменяющих друг друга в нескончаемом сне Спящих Духов.
Арди произнес слова, услышанные им в звуках молодой весны. Те маленькие осколки, что уловил в шепоте едва слышимой мелодии просыпающейся Алькады.
— Хорошо, — прогудела Атта’нха. — Никогда не забывай, друг, что прислушиваться нужно ко всему, что тебя окружает. Не разделяй одно от другого.
— Хорошо, пушистая волчица! — засмеялся маленький охотник.
Он перекувырнулся, обхватил могучую шею Атта’нха и, как учил Гута, рванул всем тело вниз. Разумеется, если бы волчица не поддалась, то у него ничего бы не получилось.
Но вот они кубарем покатились под холм. Арди смеялся и отталкивался от кочек и деревьев, перепрыгивал кусты, так и норовящие поймать его своими колючками.
Рядом щелкали зубы Атта’нха. Волчица, кувыркаясь от хвоста на загривок, клацала клыками и зубами прямо рядом с боками и плечами маленького охотника. Иногда, поймав, она оставляла неглубокие царапины, заставляя Арди визжать и веселиться, радуясь всякий раз, когда ему удавалось увернуться от челюстей.
Наверное, волчице больше усилий стоило не причинить вреда своему другу во время игры, чем действительно поймать того, но маленького охотника это не заботило.
Наконец, поднимая облака пыли, они упали в низину. Первой свалилась волчица, а Арди плюхнулся той на мягкий живот. Атта’нха накрыла его лапами, стремительно превращающимся в руки.
Белая шерсть темнела и втягивалась внутрь тела, а то, в свою очередь, слегка дрожало рябью, как бывает после того, как с неба спуститься дикий, белый огонь.
И вот уже Атта’нха обнимала его во втором своем обличии. Рядом с ней лежал посох, вырезанный из волшебного дерева садов Града на Холме, на лбу покоилась диадема, а на груди слегка мерцал медальон.
Арди потерся о неё плечами, словно стараясь потуже закутаться в теплые объятья.
А волчица лишь прижала его ближе и опустила голову ученику на макушку. Почему-то Арди этот жест показался знакомым. Словно кто-то, где-то, когда-то так уже делал. И стало чуть больно.
— Атта’нха?
— Что, мой маленький друг? — прошептала волчица.
— А почему ты не можешь
