Одновременно четыре миноносца, зайдя с обоих бортов «Корейца», с расстояния 200-350 м атаковали его торпедами. Расчет был ясен — не выпускать с рейда свидетеля вторжения.
Находясь, как писал позднее в рапорте командир «Корейца», в полном неведении о разрыве отношений между Японией и Россией, капитан 2-го ранга Григорий Павлович Беляев не счел себя вправе предпринять ответные действия и в 16 час. 25 мин. повернул обратно. С первым выстрелом торпеды на канонерке пробили боевую тревогу, и занявшие места у орудий комендоры взяли японские миноносцы под прицел своих 203-мм орудий.
Эта готовность к бою, как и смелое маневрирование командира, едва не протаранившего один из миноносцев, сорвали японскую атаку — две торпеды прошли мимо, а третья, неотвратимо приближавшаяся к правому борту, затонула в нескольких метрах от него. Один из японских миноносцев, шарахнувшись от «Корейца», ухитрился при этом сесть на мель{391}.
Тем временем корабль уже входил на нейтральный рейд Чемульпо и только что отданная после второй торпеды команда «открыть огонь» была немедленно отменена. Лишь два нечаянных выстрела из 37-мм пушки прозвучали во время этого поединка нервов «Корейца» с отрядом Уриу, что, впрочем, не помешало японцам в их официальном труде о войне, умолчав о торпедах, писать о сделанных русскими первых выстрелах войны.
Стандартная японская манера описания боевых действий.
В 1944-1945 годах японские СМИ, уже после полного разгрома и уничтожения Японского Императорского флота, по-прежнему с невянущим энтузиазмом сообщали об успехах флота своего и потерях и поражениях американского. Сообщения эти, понятно, вызывали грустную усмешку у самих японцев тогда и гомерический смех у историков войны сейчас.
Но сообщения японцев о морских боях 1904-1905 годов, вызванные и пронизанные абсолютно таким же духом, а потому и столь же «правдивые», сомнению отнюдь не подвергаются. Еще бы. Ведь в тот раз им удалось стать победителями. Как — неважно. Так что ври, сколько хочешь. Но продолжим.
Последняя ночь в Чемульпо
«Кроме упомянутых судов, японская эскадра под начальством контр-адмирала Уриу ушла в шхеры, не входя на рейд, вследствие чего численность ее осталась для нас неизвестной. Об этом событии немедленно донес рапортом посланнику и одновременно сообщил консулу для телеграфирования д.с.с. Павлову.
Японские крейсера расположились у своих транспортов, а миноносцы против наших судов. Транспорты немедленно начали выгрузку людей и вещей, один же из них ночью с полною водою вошел в гавань, которая освещалась с берега кострами. Высажено было около 3000 человек, расположившихся в Сеуле и Чемульпо, не встретив никакого сопротивления со стороны корейцев.
Сделав распоряжение о приготовлении к отражению минной атаки (без огласки), я поехал к английскому командиру для выяснения дальнейших действий и мер безопасной стоянки на рейде, причем предложил ему как старшему съездить на старшее японское судно, чтобы заставить командира его поручиться за свои суда в смысле непринятия каких-либо враждебных действий на рейде. Командир “Talbot” немедленно уехал и по возвращении на “Варяг” сообщил свой разговор.
“Я приехал как старший из командиров судов, стоящих на рейде, к вам как старшему из японских командиров предупредить:
1. Мы стоим на рейде нации, объявившей нейтралитет, следовательно, рейд, безусловно, нейтральный и никто не имеет права ни стрелять, ни пускать мины в кого бы то ни было. Я вам объявляю, что в то судно, которое это сделает, все равно какой нации, я первый начну стрелять. (Японец был крайне удивлен, даже спросил: «Как, вы будете в нас стрелять? — Да, я буду, так как совершенно готов открыть огонь»)[297].
2. Вы должны сделать распоряжение по своему отряду и сделать сказанное известным. (Японец согласился, но спросил: «А вдруг русские начнут стрелять?» Английский командир повторил о своем обязательстве взять на себя ответственность за суда интернациональной эскадры).
3. Вы должны допускать все шлюпки свободно к берегу, где не должно быть никаких препятствий к высадке.
4. Вы можете высаживать войска, так как это дело ваше и до нас не касается.
5. В случае недоразумения с какой-либо нацией, прошу вас приехать ко мне на судно, я приглашу командира той нации, и сам буду разбирать дело”.
В заключение на вопрос командира по поводу стрельбы минами в “Кореец” японец ответил, что не знает об этом случае, что это недоразумение и, вероятно, даже ничего не было.
Ночь прошла спокойно, хотя на всех судах люди спали у орудий».
Никто не знал, что в эту ночь в 300 милях на севере уже гремели взрывы над Порт-Артурским рейдом, и эскадра, захваченная врасплох вероломным врагом, уже отбивала атаки подкравшихся во мраке ночи японских миноносцев.
А здесь, в Чемульпо, словно отсвет событий на Порт-Артурском рейде, полыхало огненное зарево костров на городской пристани, где заканчивала высадку последняя из трех тысяч японских солдат.
Все шло по плану — русские, следуя полученной инструкции, не помешали высадке войск, англичане свято блюли нейтралитет, и наутро, с уходом последнего транспорта, Уриу смог приступить ко второй половине возложенной на него задачи — уничтожению, а лучше захвату, русских кораблей.
Ультиматум вручен
«На другой день, 27 января, утром в 7 час. 30 минут командиры иностранных судов… получили извещение, с указанием времени сдачи уведомления, от японского адмирала о начале враждебных действий между Россией и Японией, и что адмирал предложил русским судам уйти с рейда до 12 часов дня, в противном случае они будут атакованы эскадрой на рейде после 4 часов того же дня, причем предложено иностранным судам уйти с рейда на это время для их безопасности.
Эти сведения были мне доставлены командиром “Pascal” и вслед за ним подтверждены командиром “Elba”, с которым я поехал на “Talbot” для разъяснения. Во время заседания на “Talbot” мною было получено письмо (в 9 час. 30 мин. утра) через русского консула от японского адмирала, извещающего о начале враждебных действий между правительствами России и Японии. Контр-адмирал Уриу предлагал мне уйти с вверенными мне судами с рейда до 12 час. дня и в случае отказа обещал атаковать на рейде».
Приведем для полноты картины тексты исторических документов.
Письмо японского адмирала Уриу командирам иностранных судов
Рейд Чемульпо, 26 января (8 февраля) 1904 г.
Сэр,
Имею честь уведомить Вас, что ввиду существующих в настоящее время враждебных действий между Японскою и Российскою Империями я должен атаковать военные суда Русского Правительства, стоящие теперь в порту в Чемульпо, силами, состоящими под моей командой, в случае отказа старшего из русских морских офицеров, находящихся в Чемульпо, на мою просьбу покинуть порт Чемульпо до полудня 9 февраля 1904 г., и я почтительно прошу Вас удалиться от места сражения настолько, чтобы для корабля, состоящего под Вашей командой, не представлялось никакой опасности от сражения. Вышеупомянутая атака не будет иметь места до 4 часов пополудни 9 февраля 1904 г., чтобы дать время привести в исполнение вышеупомянутую просьбу. Если в порту Чемульпо находится в настоящее время какой-нибудь транспорт или купеческие суда Вашей нации, то я nponiy Вас передать им настоящее уведомление.
Имею честь быть, Сэр, Вашим покорным слугой.
С. Уриу, Контр-адмирал, командующий эскадрою Императорского Японского флота.
Письмо японского адмирала Уриу командиру крейсера 1-го ранга «Варяг»
Рейд Чемульпо, 26 января (8 февраля) 1904 года
«ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА КОРАБЛЬ “НАНИВА”.
Рейд Чемульпо, 26 января (8 февраля) 1904 г.
Сэр,
Ввиду существующих в настоящее время враждебных действий между правительствами Японии и России я почтительно прошу Вас покинуть порт Чемульпо с силами, состоящими под Вашей командой, до полудня 27 января (9 февраля) 1904 г. В противном случае я буду обязан открыть против Вас огонь в порту.
Имею честь быть, Сэр, Вашим покорным слугой.
С. Уриу, Контр-адмирал, командующий эскадрою Императорского Японского флота.
Старшему из русских офицеров.
Красиво излагает контр-адмирал Уриу Сотокичи: Сэр, Ваш покорный слуга, покорно прошу.
В Англии, должно, учился. Да-с.
Получив уведомление вежливого и красноречивого контр-адмирала Уриу, командиры французского и итальянского крейсеров предложили коммодору Бейли заявить протест ввиду явного нарушения японцами нейтралитета на рейде.
«В заседании командиров были разобраны различные комбинации, затем в секретном от меня совещании решили: если я останусь на рейде — они уйдут, оставив меня с “Корейцем” и пароходом “Сунгари”.
