— Вопрос интересный, — вновь согласился я с женщиной, переведя взгляд на алеющие кроны кленов. — И именно ответ, который я на него дал, заставил меня искать знания о личности монаха в древности. Обычный сильный шиноби, если он не нукенин и не находится в розыске у могущественных деревень, не склонен к скрытному образу жизни. Хотя часто и нукенины, находящиеся в Техаишо сразу нескольких деревень, чувствуют себя достаточно вольготно, чтобы не скрываться. Тот же Какузу, с которым мы встречались пару лет назад. А этого монаха что-то заставляет осторожничать. Мне кажется, это может быть Рикудо Сеннин.
— Рикудо? — удивленно посмотрела на меня Мицуко.
— Если ты хочешь сказать, что он давно умер, то спешу тебя расстроить, частично это не так. Тело погибло, но дух не спешит покидать эту землю. И у этого духа сохранились все знания и часть силы. Этого достаточно, чтобы избавиться даже от… Какого-нибудь бога, например.
Мицуко, секунду посверлив меня взглядом, молча отвернулась к саду и тоже облокотилась о перила.
— Твои выводы не лишены логики, но строятся они на притянутых догадках, — наконец вымолвила она. — Правда, ты почему-то уверен в своей правоте, несмотря на то, что обычно для того, чтобы утвердиться в какой-то точке зрения, ты собираешь более веские доказательства. Значит, мне ты снова говоришь не все, что тебе известно. Наверняка причиной тому эти твои пророческие способности, благодаря которым ты и про Рикудо узнал, не так ли? Ладно, не говори. Хорошо. Но если ты прав и того монаха останавливает наличие Рикудо Сеннина в этом мире, то, значит, он может быть очень опасен.
— В этом и проблема.
Правда, я не уверен, что конкретно дух Хагоромо как-то ему мешает. Это может быть и Куро Зецу с Кагуей, но сути дела это не меняет. В любом случае, он должен каким-то образом о них узнать, и, как мне кажется, сделать это не моим способом. То есть, скорее всего, должен был быть свидетелем событий прошлого. Мицуко права, что выводы мои притянуты за уши, но лучше исходить из худших вариантов. Хотя нельзя исключать, что это очередной Нагато, который тоже ныкался в своей деревне до последнего. Правда, я уверен, что при этом его лицо можно было найти в одной из Техаишо.
Местная система назначения и выдачи наград поставлена очень хорошо и поддерживается многими влиятельными людьми. Что говорить, если в Стране Огня есть несколько пунктов обмена черного рынка, в которых при случае охотно примут головы шиноби Конохи. При этом в Листе об этих пунктах известно, но прикрыть их они, если не поймают за руку на явной работе против собственного селения, не могут из-за неформального покровительства этой организации дайме и его окружения, которым иногда нужны инструменты для избавления от опасных ниндзя собственной национальной какурезато. Такие уж традиции.
Может, в Амегакуре, с их системой безопасности и закрытостью, шиноби еще могут избежать участи быть записанными в Книги розыска, но я не помню, чтобы помимо Пейна там имелись сравнимые с ним по силе гении. Также скрыться от акционеров Техаишо можно на северо-западе континента, за Страной Земли, но там шиноби нет в принципе, там и о чакре-то не знают, если верить словам Сальмы о Редаку и соседних с ним странах.
— Ну, пока после единственной встречи монах о себе больше не напоминал, — заметила Мицуко. — Возможно, его и твоя сила усмирила.
— Не исключено, что заставило его тогда остановиться возможное привлечение внимание Рикудо при активации большей силы. В любом случае расслабляться не стоит.
— Соглашусь, — кивнула Мицуко в ответ. — Я не полностью понимаю твоей встревоженности силой одного монаха, но раз он вызывает у тебя большие опасения, чем Мадара, то, значит, я просто не все понимаю. Или не осознаю масштабов его силы, все-таки лично я его не видела. Гм. Раз он так тебя беспокоит, то придется все же вызывать Хання.
Н-да. Хання — киджо памяти умерших. С помощью этого демона Узумаки можно вернуть в этот мир души умерших и память погибших людей. Только вот проблема: чтобы получить ответы, нужно знать правильные вопросы. А про того же монаха я даже не знаю, что спрашивать. Как заставить существо, мыслящее совершенно не человеческими порядками, раздобыть мне сведения о конкретном человеке? Тут бы пригодилась хотя бы ДНК подельников того монаха или его жертв. Может, и имен хватит, но я что-то сомневаюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В следующий раз попробуем этот призыв, — ответил я Мицуко. — Он опаснее Хашихиме, так что потребуется более тщательная подготовка.
Может, если не о монахе, то о кое-ком другом этот демон мне расскажет. Потому что, хотя сила встретившегося мне шиноби и его способности меня беспокоят, но Хашихиме я призывал в основном по другому поводу. Да, монах владеет странными черными стержнями, что наводит на мысли о риннегане в частности и связи с Ооцуцуки в целом. Он может быть опасен, так как мне неизвестны его цели и мотивы, и он также интересен в качестве материала для изучения. Но у меня такой материал имеется прямо под рукой — я сам.
Я рассчитывал, что смогу добиться от Хашихиме озвучивания причин ее поведения при моем появлении при разделении Курамы. Однако ничего дельного озвучить она в состоянии не была, единственное, чего удалось добиться — эта та песня. И все. Это печалит, но что поделать? Демонолог я, в отличие от некроманта, пока что начинающий.
Вот, казалось бы, один поклон, а как у меня от него голова болит. Из-за того поклона. Из-за Косенджина, еще одного демона Узумаки, призыв которого впервые за многие столетия начал давать какой-то эффект. Из-за явных параллелей, которые проводятся между Рюджином и Косенджином. Я абсолютно не понимаю, что происходит и почему это касается меня. И это раздражает.
— Ладно, — хлопнув в ладоши и отбрасывая лишние мысли, решительно произнес я. — На данный момент есть более срочные дела, требующие моего внимания. Я смотрю, ты сильно устала?
— Перед началом штормов Кири особенно активны, — посетовала Мицуко, удрученно покачав головой. — Близится зима и у их сил на материке серьезно усложнится снабжение. Сейчас они активно укрепляются на занятых позициях, это сопровождается массовым террором, с целью подчинения местного населения. Фуражиры снуют по всей Стране Горячих Источников, отлавливать их проблематично. Ко всему прочему, еще и дайме этого государства погиб. Наверняка это дело рук Кири, но некоторые считают, что к этому могли приложить руку и мы с целью захвата земель.
Как ни странно, но в какой-то мере верны были оба варианта. Дайме был убит группой Киригакуре, но в ней состоял и мой клон, Кёда. Мешать той операции Тумана я не стал, так как правитель Страны Горячих Источников, который также входил в число потребителей моего лекарства для омоложения, оказывается, в итоге загорелся идеей бессмертия и спелся с культом Джашина. Так как в последнее время джашиниты часто действуют в связке с кирининами, были основания предполагать, что вскоре дайме начнет работать с Туманом. Это было мне совсем не с руки, пришлось слить Киригакуре дезинформацию, которая подвигла их на операцию по устранению правителя.
— Ситуация с беженцами? — задал я наиболее тревожащий сейчас вопрос.
— Их проверка идет небыстро, поймали несколько диверсантов Тумана среди них, но могли пропустить шпионов, не имеющих ярко выраженных способностей. Если интересно, как проходит их распределение, то лучше спроси Кейдзан-сана. Кажется, пока все спокойно, но запасов провианта, если не повезет с погодой и поток людей не убудет, может и не хватить. Тем более что фуражиры Кири умудрились захватить и ограбить несколько зернохранилищ на подконтрольной нам территории.
— Мы не Страна Воды, рабочие руки нам лишними не будут, — заметил я. — Хотя с провиантом, конечно, могут быть проблемы.
Сейчас с продовольствием вообще не очень хорошо на всем восточном побережье. Добрая половина рациона местного населения — это морепродукты, а их добыча из-за войны осложнена. Я, конечно, сговорился с Коме-дза насчет поставок в Страну Горячих Источников с юга Страны Огня, из провинции Хоно, но после рождения у дайме очередного сына от наложницы и ссылки официальной жены, дочери южного мураджи, к ее отцу с торговлей там определенные проблемы. Владетель префектуры посмел высказать негодование любвеобильностью престарелого дайме, тот в ответ увеличил повинность своего вассала, принудив того отправлять больше зерна в столицу, мотивируя это военными нуждами. В общем, идет вполне себе нормальный внутриполитический процесс, который может помешать уже мне.
