Рыжая, понюхав содержимое запотевшей крынки, сделала несколько глотков и шумно, с наигранным удовольствием, прокряхтела.
— Сестра, — вновь обратилась наглая и в её голосе прорезались нотки полного опьянения, до состояния заплетающегося языка, — да, отцепись ты от красавца, иди хлебни холодненького пива, остынь.
Та, к кому обращались, действительно, оторвала взгляд от лица Гнура и опустила глаза, но не в пол, как это положено делать воспитанным девочкам, а лишь на уровень плеч, груди, живота и только разглядев всё, что хотела, самым тщательным образом, мельком взглянула на стоящего рядом Асаргада, который в её глазах, после Гнура, ничего особенного не представлял и потому, шаткой, неустойчивой походкой, направилась к рыжей «сестре» допивать их пиво.
Асаргад, поймав её взгляд, сразу понял, что девы очень пьяны и от таких оторв, можно ожидать любого сюрприза и поэтому, от греха подальше, тоже присел на лавку, поближе к тому месту, где стоял и подальше от заносчивых и пока, не очень понятных гостей, с мутными намерениями. Гнур последовал его примеру и пристроился рядом, изобразив из себя сидячую статую.
Рыжая, которая похоже была среди незваных гостей за старшую, ещё пару раз припав к крынке, утёрла, как заправский пьяница, губы рукой от локтя и уставившись мутным взором на Гнура, закинувшего ногу на ногу и застывшего в этом положении, повелительным тоном, не терпящим возражения, развязно и вальяжно заговорила:
— Меня зовут Райс, но для вас, я, просто, повелительница и другого обращения к себе, не потерплю. Я знаю кто вы, откуда и зачем приехали. Старый Кабах, на которого вы так рассчитываете, вам не поможет. Кишка тонка, а вот мы, как раз, помочь в вашем деле можем, так что, вам несказанно повезло, встретив нас. Если вы меня уговорите и заинтересуете, то я могу снизойти до прогулки в ваше сраное стойбище.
Она замолчала, всё ещё разглядывая профиль Гнура.
— Что мы должны для этого сделать? — осторожно поинтересовался Асаргад, с завидным интересом разглядывая банный камень.
— Вы должны будете сделать так, чтобы нам по дороге не было скучно, — тут же выпалила дева, уже не столь повелительно, — кстати, сколько дней до вашего стойбища?
— Два, — ответил Асаргад, говоривший из всех один, по статусу главного, — а как мы должны будем вас веселить? Петь, танцевать?
Повелительница звонко расхохоталась и похоже даже до слёз.
— А вы чё тут, певуны с плясунами? — выдавила она сквозь слёзы, ещё пуще закатившись, скручиваясь к полу.
Асаргад выдержал паузу, дав колдовской деве просмеяться и всё так же тихо и спокойно ответил:
— Мы воины.
— Вот и посмотрим по дороге, какие вы воины, — переходя опять на повелительный тон, проговорила Райс, поднимаясь с лавки и подходя вплотную к Гнуру и Асаргаду, и не спуская своего наглого и бесстыжего взгляда с не смотрящего на неё красавца, тихо, с томной ноткой в интонации, проговорила, — утром быть в сборе, понятно?
— Понятно, — подтвердил Асаргад и в отличии от Гнура, внимательно посмотрел, на распоясавшуюся, сопливую воительницу.
Та заметила его взгляд, одарила пьяным, надменным взором «храброго зайчишку», попыталась состроить на лице улыбку и вышла из бани, в распахнутые перед ней двери, услужливым мидийцем.
Сопровождающая её светловолосая, просеменила следом, только, почему-то, на носочках и широко расставив руки крыльями, видимо, для равновесия и при этом ни на кого не смотря, а лишь себе под ноги.
Мидиец, прежде чем выйти, с презрительной улыбочкой оглядел обескураженных мужчин. Он, похоже, единственным из гостей был трезвым и остановив взгляд на старшем, спросил:
— Так это ты Асаргад?
Воин тоже небрежно повернул в его сторону голову, злобно сверкнув на него глазами, давая понять, что мидиец не дева и может нарваться на «ответку», даже от безоружных, столь же презрительно протянул:
— Ну.
Вооружённый охранник искоса выглянул за дверь и убедившись, что его подопечные ушли и не слышат, сменил выражение на лице и чуть ли не шёпотом заговорил, глядя на Асаргада:
— Девочки, просто, отдыхают, расслабляются. А сюда заехали в поисках незабываемых приключений, так что, если вы не будете делать глупости, то останетесь живы.
Гнура даже передёрнуло от такой наглости, и он моментально вскипел яростью, но ничего не успел сделать, так как его опередил спокойный Асаргад, ухватив за плечо.
— Они действительно сильнее колдуна и смогут нам помочь?
— Да, — уверенно и твёрдо проговорил странный мидиец, — колдун, за которым вы хотели послать, по сравнению с ними, мусор.
С этими словами он вышел и прикрыл за собой дверь. Наступило гнетущее молчание, которое прервал Эбар из дальнего угла:
— Осёл их поимей, куда это мы опять влипли?
Ему никто не ответил, да он и не ждал ни от кого ответа. Тишину нарушил Асаргад, размышляя в слух:
— Судя по всему, Райс, как она назвалась — дочь кого-то, очень властного и влиятельного или властной и влиятельной… а подруга, похоже, лишь её сопровождение, но вот этот странный мидиец, мне вообще не понятен.
— Телохранитель, — предложил Гнур, — но уж больно сухенький. Может тоже колдун какой?
— Вряд ли, — неохотно протянул Асаргад, — он вообще не воин и тем более не телохранитель.
Гнур лишь вопросительно посмотрел на друга.
— Ты видел его руки? — ответил Асаргад вопросом, на не высказанный вопрос Гнура, — у него руки не воина. Такое ощущение, что он грубее женской титьки ничего в руках не мял. У дев и то руки грубые и мозолистые. На колдуна, он тоже не похож. Нет при нём никаких побрякушек, амулетов, да и чистый он, без рисунков их колдовских. У них таких колдунов не бывает.
— А мидийских магов я видел, — неожиданно проснулся в углу Уйбар, — с теми он вообще, рядом не сидел.
— Но если они такие важные, — подал голос Эбар, — то почему такой невзрачный мидиец ходит за ними при оружии, которое, как ты говоришь, он и в руках не держал?
— Ты росписи их видел? — спросил Асаргад и при этом сам задумался, — я степных колдунов видел, общался. У тех рисунки наколоты — татуировки, а у этих они, как будто под кожей цветными нитями проложены. Я такое в первый раз вижу. У меня аж мурашки по коже пошли, пока я эту рыжую разглядывал. Это что-то страшное. К тому же мы видели только троих, а коней в конюшне, кроме наших, двенадцать штук и все кони, как один, дорогие и дородные. Не из простых, и не для прогулок.
В бане вновь повисла тишина размышлений. Париться расхотелось, хотя пиво дружно допили. Молча.
Выйдя после бани к трапезе, встретили там хмурого Ратимира, который в одиночестве сидел за чистым столом и посмотрев на ордынцев, по очереди, как бы пересчитывая, тихо пробасил:
— Ну и ладно. Баню от крови отмывать не придётся и то хорошо. Садитесь, гости дорогие, к столу, трапезничать будем.
Асаргад первым уселся на против Ратимира и смотря прямо ему в глаза, спросил на прямую:
— Что это с ними за лысый мидиец?
Ратимир от неожиданности вопроса даже опешил, откинувшись назад и выпятив глаза на Асаргада.
— Ты меня удивил, воин. Я думал, ты в первую очередь спросишь, кто они такие.
— А что там спрашивать, — отмахнулся Асаргад, — я так понимаю, что Райс дочь какой-то очень важной особы, судя по развязности воспитания. Дева-подруга при ней, а вот кто этот лысый хрен, я так и не понял.
— Далеко пойдёшь, царь, — рассмеялся хозяин, но тут же резко став серьёзным, заговорил, — только не в ту сторону. Какой особы эта дочь, мне не ведомо и ведать не желаю, да и не в этом соль. Это «меченные», воин, есть в нашем мире такие. Цвета их колдовских рисунков видел? То-то же. Они ведь не спроста к вам в баню завалились. Себя показали, вас рассмотрели. Это даже не колдуньи, как ты мог подумать, а повыше будут. Их в народе называют богини, — он замешкался и добавил, как бы сам себе, — «берегини», мать их.
Тут великан тяжело вздохнул, махнул рукой, что-то соображая про себя и вновь тихо забасил, уже не смотря на Асаргада:
