— Теперь мы знаем историю пенала. Многое стало ясно, — сказал Аркадий. — Прилепа ошибается только в одном — пенал не был спрятан, его увезли. А главное — мы теперь знаем: в нем есть важные документы и еще какая-то тетрадь — тетрадь Соболевского.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
в которой появляются водолазы
Маленькое суденышко навалилось на пирс, раздался короткий хруст дерева и протяжный скрип стали.
Двое парней на палубе катера — рядом с ними стоял Василий Степанович — с любопытством разглядывали поселок.
— Водолазы? — крикнул Аркадий.
Парни закивали.
— Давай, ребята, выкидывайтесь, — сказал им, выходя из ходовой рубки, моряк в мятой капитанской фуражке. — Стоять не будем.
На пирс полетели рюкзаки, сумки, открыли борт, стали выносить какие-то ящики.
— Акваланги привезли, — сказал через борт Аркадию Василий Степанович. — Ну как, заждались? Новости есть?
— Есть немного.
Последней вынесли на причал связанную в оранжевый тюк палатку. Катер затарахтел дизелем, вычертил сложную кривую посреди бухты и исчез.
— Ну что ж, давайте знакомиться.
— Николай…
— Боб.
— Вообще-то его зовут Борисом, — объяснил Василий Степанович. — Но, сами понимаете, Боб звучит лучше — приобщение к цивилизации.
— Какая там глубина? — спросил Николай.
— Двадцать метров.
— Когда мы уродовались на «Эмбе», — сказал Боб, — у нас палатка стояла на палубе. Это около Сухуми, дыра у нее в борту была — грузовик въедет! Немцы торпедировали в начале войны… Начнем скоро?
Утром мы ушли к Двум Братьям.
На «Минине» ничего не изменилось.
По наклонной, изъеденной ржавчиной палубе бегали серые, похожие на пауков крабы. В пробоинах тускло светилась вода.
Николай ходил по обломкам «Минина», как кошка, принюхиваясь.
— Так… так… — бормотал он.
Затем они с Бобом надели акваланги, с плеском, баллонами вперед, упали в воду, поблескивая ластами, скрылись.
Овальные пузыри, вихляя, поднимались из глубины. Они выскакивали на поверхность и с легким урчанием распадались.
Мы с Аркадием ждали.
Прошло полчаса, Николай с Бобом взобрались на платформу, сняли акваланги, закутались в одеяла и стали рассказывать.
— Кто его знает, — как-то неопределенно начал Николай. — Пароход, конечно, тут. Вернее, то, что от него осталось, — средняя часть. В общем, лом. Там, под нами, машина, котлы. Много труб. Заросло все, раковин, извести — горы.
Аркадий слушал и мрачнел.
— Водорослей — лес, — добавил Боб.
— Не в них дело, — продолжал Николай. — Судно почему уцелело? Сидит между камней. Здоровенные две скалы. Из-под воды, если смотреть, получается так: скалы — между ними судно. Тут же лежит отдельно нос, корма. А чего удивляться — столько лет прошло.
Накатился дождь, капельная морось упала на остатки «Минина», море слилось с небом, воздух стал серым, непрозрачным, низкие ленты тумана повисли над скалами, как бинты.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Про остров водолазов
Матевосян стоял на берегу и с удивлением смотрел, во что превратила Двух Братьев фантазия Боба. Позади скрипел форштевнем о гальку водолазный бот.
Боб был комендантом. Он сам назначил себя комендантом острова и начал с водружения флага. На острове рядом с палаткой он установил мачту, на мачте развевался флаг. На нем были нарисованы два скрещенных баллона от акваланга и водолазная маска.
Боб объяснял бригадиру назначение флага:
— Это вымпел. Понимаете? Вымпел, как на военных кораблях. Сегодня подняли, а в день окончания работ торжественно спустим.
— Флаг — это хорошо, — спокойно отвечал бригадир. — А хлеб где будешь брать?
— Проживем на галетах.
— Умрешь ты на галетах. Деньги дай — привозить будем. Раз в три дня буду присылать катер.
Боб провел его в палатку. В ней стояли четыре раскладушки, стол, лежали акваланги, четыре рюкзака и наши с Аркадием чемоданы.
Рядом с палаткой стояли укрытые прозрачной пленкой компрессор и мешки с консервами.
Кухня располагалась под скалой, в нише.
Подивившись нашему быту, поцокав языком, Матевосян ушел.
Каждое утро, гремя кружками, мы собирались на завтрак. Потом надували шлюпку, и водолазы шли обследовать судно.
Начали с осмотра дна.
— Чисто. Кругом каменная осыпка, — рассказывали они. — Все хорошо видно, если бы что лежало — нашли бы сразу.
— А если пенал в середине судна? Что тогда?
— Тогда надо взрывать…
От картины, созданной когда-то воображением Аркадия, в которую поверил и я — громадный пароход на боку, в каютах плавают разноцветные пучеглазые рыбы, а в одной из кают лежит, ожидая нас, пенал, — не осталось ничего. Длительный, но такой понятный поиск — каюта за каютой, — полный приключений и романтики, оказался химерой.
Я с нетерпением ждал, когда под воду разрешат опуститься мне.
Наконец настал день, и Николай сказал:
— Сегодня пойдете, только недолго и со мной.
Одеться мне помогал Боб. Мы с ним бережно тянули, раскатывали тонкую резину, я приседал, разводил ноги; когда костюм был надет, взвалив на спину акваланг и сбив на лоб маску, пошел к борту, гулко шлепая ластами, добрел до края платформы, боком свалился в воду.
Зеленая густая полутьма, наполненная серебристыми пузырьками, закипела перед стеклом.
Пузырьки ползли вверх, следом за ними поднимался, переворачивался, теряя равновесие, и я. Всплыв, вынул изо рта загубник и попросил:
— Добавьте груз!
Меня подтянули, расстегнули пояс, надели на него еще два свинцовых кубика. Я снова прыгнул. Рядом, с шумом, в треске лопающихся пузырей, свалился в воду Николай. Сбоку от нас уходила вниз желто-зеленая стена — борт «Минина». На ней звездчатыми пятнами сидели ежи. Я тронул пальцем одного. Тоненькие нитевидные ножки высунулись между иглами, протянулись к выступу в борту ткнулись в него, приклеились. Сокращая ножки, еж начал уползать…
Две скалы, как огромные корни гигантского зуба, прочно держали остатки парохода. В одном месте борт был разорван от киля до палубы. Николай приблизился ко мне, показал рукой на пробоину, жестом позвал: «Плывем?» Я робко последовал за ним. Кромешная тьма. Кто-то тронул за руку, я вздрогнул, мое запястье обхватили чьи-то пальцы — Николай тащил меня вовнутрь. Впереди смутно зазеленело пятно. Оно было сначала расплывчатым, потом приняло форму круга. Иллюминатор! Забортная вода, серая, тусклая, теперь — если смотреть на нее изнутри судна — казалась изумрудной. Я высунул руку из иллюминатора, к ней тотчас подплыла стая вилохвостых рыбок. Они доверчиво стали тыкаться губами в подушечки пальцев.
