Заходили и его парни, сначала каждый день, потом реже. Спрашивали, не надо ли чего. Того, что ему было надо, у них не было. Сенину хотелось собрать силы, ногтями содрать с себя больную шелушащуюся шкуру, которая не давала ему сна и покоя, и отрастить новую. Но это, увы, невозможно. Только медленное лечение уколами и вонючим раствором, запах которого уже не выветривался из мозгов.
Пару раз зашла Ангелина. Чтобы порадовать, показала файлы с первыми протоколами допроса. Прочитать Сенин их был не в состоянии, но и так знал, что это кучка бесполезных записей, от которых никакого толку не будет. Хочешь сделать хорошо – делай сам.
Кажется, прошла целая вечность, когда к Сенину вошел врач с распечаткой результатов анализов и оценивающе посмотрел на пациента.
– Думаю, лечение завершено, – сказал он.
– Завершено? – Сенину было трудно удерживать смысл разговора, словно в уши ему кричали еще с десяток собеседников. – Я что-то не чувствую себя здоровым.
– Медикаментозное лечение завершено, – повторил врач. – Остался уход и реабилитация.
– Надолго?
– Ну, может, еще неделя. После этого ты сможешь самостоятельно совершать небольшие прогулки.
– Черт, – процедил Сенин.
– Мы обработали территорию свалки, – сказал врач. – Там действительно расплодилось немало заразы.
– Всё-таки свалка, – проговорил Сенин. – Я незадолго до этого влез рукой в «мочалку»… ту, что у вас тут растет везде. Думал, это от нее.
– Глупости, – усмехнулся врач. – Далась вам всем эта «мочалка»… Советую обратиться к отчетам первых экспедиций, думаю, там твоя болезнь и эта «мочалка» значатся на разных страницах. Кстати, ты упорно искал нашего биотехника. Так вот, он, кажется, нашелся.
Бурлящая в голове каша не дала Сенину сразу уловить смысл сказанного. Он, конечно, вспомнил и встречу на свалке, и несостоявшийся тайный разговор… Казалось, всё это было в другой жизни и теперь не имеет никакого значения.
– Нашелся? Что значит, нашелся? Где нашелся? – Появилась мысль, что Валенски выловили во время дезинфекции свалки.
– Тихо, тихо. Зачем нервничать? Его видели, он показался на базе дня четыре назад. Наверно, вернулся с объектов.
– Где он сейчас? – сразу подумалось, что биотехник сидит под замком. – Он… он в порядке?
– Да вроде в порядке. – Врач удивленно взглянул на Сенина. – А что ты так разволновался?
– Нет, ничего. Мне надо бы с ним поговорить. – Врач рассмеялся.
– Твой энтузиазм поражает. Нет, дорогой мой, о работе думать еще рано. Встань на ноги, вот тогда наговоришься сколько влезет.
«Что творится?» – промелькнуло в голове у Сенина. Болезнь мешала сосредоточиться, и от этого простые вещи казались запутанными, как клубок ниток. Впрочем, не такие уж простые. Как выяснялось, врач даже не подозревает, что биотехник скрывался. Похоже, об этом вообще никто не догадывался. Взять ту же Ангелину – она постоянно обещала, что вот-вот найдет и приведет биотехника…
– Ну, вот что. – Врач поднялся. – Я решил, что хватит тебе тут валяться. Завтра переберешься к Голбергам, у них найдется для тебя комната. Им и самим будет удобнее, чем через всю базу к себе бегать.
– В крепость?
– Почему в крепость? Они здесь по персональному вызову, им положен коттедж. Не волнуйся, устроишься удобно. Да и девочкам ты понравился. – Врач снисходительно усмехнулся.
– Хорошо, – кивнул Сенин. – Только можно сделать это вечером?
– Не понял. – Врач остановился в дверях.
– Просто не хочу, чтоб меня на виду у всей базы таскали на носилках.
– Какие носилки?! – он расхохотался. – Сам дойдешь.
* * *
Странно, но на следующее утро Сенин ощутил себя почти здоровым. Но длилось это недолго – лишь до тех пор, пока он не попытался подняться.
Стоило сесть на кровати, как голова знакомо закружилась, а вдобавок к горлу подступила тошнота. Накопленные за ночь силы моментально куда-то улетучились.
Сенин продолжал держаться. Он знал – если снова лечь, лучше не станет. Снова будет тревожный сон, тяжелые пробуждения – невыносимая череда сновидений и реальности, почти неотличимых друг от друга. Пора возвращаться к основному образу жизни.
Потом пришла Кармен.
– Мне сказали, тебя уже можно забирать, – выпалила она и с любопытством уставилась на Сенина.
– А где сестренка? – поинтересовался тот.
– Готовит твою комнату. Тебе у нас понравится.
– Хорошо, я сейчас. Я хочу одеться. Помогать не надо.
Кармен кивнула и вышла. Вообще-то, помощь не помешала бы – Сенин только ноги в штаны вдевал не меньше минуты. Но он сам поднялся и сам вышел из комнаты.
Свежий морозный воздух сразу дал по мозгам. Проведя столько времени в тесной комнате, Сенин, выйдя на улицу, словно потерял точку опоры. Он остановился, Кармен сразу схватила его за рукав.
– Ну, как ты? – с сочувствием спросила она.
– Сейчас всё будет нормально.
Людей было немного. Кто-то приветливо кивал Сенину, кто-то провожал любопытным взглядом.
– Где мои парни? – спросил он.
– Не знаю, сегодня не видела. Они тут совсем обжились, передружились со всеми, даже оделись, как местные. Им тут нравится. Уже, наверно, улетать не хотят.
Сенин фыркнул. Нравится им… Конечно, любому понравится, когда прилетаешь на пару недель, вкушаешь плоды гостеприимства и знаешь, что улетишь раньше, чем всё осточертеет. И главное, не надо работать. Не надо подниматься по утрам, надевать отсыревшее рабочее тряпье и заниматься тяжелым трудом изо дня в день, без просвета в ближайшем будущем. Улетать они не хотят, видите ли, обжились.
«Приду в себя, – подумал он, – потребую у Карелова отчета о проделанной работе…»
Дошел он всё же сам, без помощи своей провожатой. Комната в доме Голбергов почти ничем не отличалась от той, где его поселила администрация в первый день. Сенин не очень понимал, зачем его сюда сунули и какой уход будут обеспечивать ему сестры.
Он промаялся час на кровати, потом ему принесли какой-то укрепляющий бульон. Всё-таки прав оказался доктор насчет выздоровления. Несмотря на слабость, Сенина впервые посетила жажда что-то делать. А это первый признак вернувшегося здоровья, пусть даже слабого.
Впрочем, никакой деятельности не предвиделось. Пришлось снова маяться, а потом он уснул и проспал до вечера. Сон был хороший – спокойный и укрепляющий.
Вечером сестренки принесли ему ужин – не помои из столовой, а любовно приготовленные хозяйкой овощи и мясо. Мясо оказалось вкусное, но искусственное, видимо, всё мясное достояние планеты было съедено на празднике.
Кармен и Стелла сидели у кровати и с удовольствием глазели, как Сенин ест. Обе были черноволосые, кудрявые, с веселыми живыми глазами. Они были ужасно рады, что их первый пациент успешно идет к выздоровлению, и сегодня веселились без меры.
Когда тарелки опустели, Кармен унесла поднос, а Стелла дала Сенину зеркало и бритву. Посмотрев на свое отражение, Сенин лишь досадливо крякнул. Его физиономия за время болезни еще больше стала походить на обезьянью. Пора приводить себя в порядок.
Сестры хлопотали и щебетали, стремясь помочь в каждой мелочи, но к бритью Сенин их не допустил. Это дело он считал чисто мужским, в какой-то мере – сокровенным. И он почти никогда не пользовался составами, которые приостанавливали рост волос на лице – это казалось насилием над природой человека.
Когда он – побритый, сытый, отдохнувший и довольный жизнью – сидел на кровати и болтал с сестрами, пришла Ангелина. Она сразу уловила веселое и благодушное настроение, царившее в комнате, и на лице ее промелькнуло что-то такое… Сенин не осмелился бы назвать это ревностью, но она явно была не слишком довольна.
– Девочки, нам нужно поговорить, – довольно холодно заявила она.
Сестры сразу умолкли и вышли.
– Хорошо ты тут устроился, – заметила Ангелина.
– Грех жаловаться, – согласился Сенин.
– Мне сказали, ты почти здоров.
– Ну… почти. Завтра уже выйду на прогулку.
– А сегодня?
– Сегодня? – Сенин прислушался к своему организму. – Можно даже и сегодня, если недолго. А что, есть проблемы?
– Нет-нет, я просто так… – Ангелина положила ему на колени смарт-планшет и улыбнулась. – А мы всё сделали. Всех опросили.
Сенин открыл первый попавшийся файл. Буквы уже не прыгали перед глазами, мысли не ускользали – он вполне осознанно просмотрел несколько абзацев. Документ оказался составлен на удивление толково.
– Ничего особенного там нет, – сказала Ангелина, – но если тебе нужно отчитаться, то вот…
– Ты это сама составляла?
– Не только, еще и ребята твои помогали.
– Ребята? Они, оказывается, без меня занимались чем-то полезным?
– Ты что! – рассмеялась Ангелина. – Я их знаешь как гоняла! Они у тебя просто золотые парни. Этот беленький…
– Вельцер.
– Да. Он периметр наладил. А толстый – Гордосевич, да? – в оружейке порядок навел. Очень хорошие ребята.
