– Ты когда-нибудь бывала в Австралии? – спросил Марко.
– Нет. А ты?
Марко утвердительно кивнул.
– Знаешь, австралийские аборигены верят, что землю создали мечты.
– Как это?
– Они верят, что мир состоит из мечты. Всякий раз, когда ты мечтаешь, ты создаешь частичку мира, в котором мы живем.
– Звучит мило.
– О чем ты мечтаешь?
Алекс не нужно было долго раздумывать.
– Сначала я бы расплатилась со своими долгами. А потом я бы…
– Ты можешь иметь все, что пожелаешь, и просишь денег?
– Ты прав, – улыбнулась Алекс. – Следует пожелать чего-то более важного. Но… по правда говоря… я больше не уверена в том, чего именно хочу.
– А что, если положить конец ненависти и предубеждениям? После того, что мы сегодня увидели…
– Отлично.
– А насчет вот этого?
– Чего?
– Чтобы стоять здесь, у каналов Амстердама, – с тобой.
Он наклонился и поцеловал ее.
– Вкусно. – Он поцеловал ее снова.
«Дай себе волю, – сказала себе Алекс. – Не сдерживай себя».
Марко взял ее за руку и не спеша повел к выходу, вниз по узкой, вымощенной булыжником улочке, вдоль каналов, через пустынные площади Амстердама.
Алекс ничего не сказала, когда они прошли мимо дома Нэн и Сьюзан. Вышли на Лейдзеплейн – площадь, где они с Нэн вчера ждали Сьюзан. Марко указал жестом на богато украшенное каменное здание в дальнем конце площади.
– Там моя гостиница. – Он кивнул на угловое окно с балконом. – Вон там, видишь? Мой номер.
– Отсюда кажется, что он огромный.
– Он такой и есть.
– Видел бы ты, где сплю я! Сегодня утром я проснулась от крика плачущего младенца и запаха грязных пеленок.
Глава 11
Амстердам
Воскресенье, ближе к вечеру
Алекс наблюдала за парочкой кроликов, которые проскочили через бетонированную площадку и спрятались в высокой траве, растущей вдоль взлетной полосы. Ветровые конусы наполнялись и трепетали на сильном ветру. Вдалеке взлетел самолет израильской авиакомпании Эл-Ал. Пока ее самолет шел по полосе на взлет, Алекс, откинувшись на спинку кресла, размышляла о прошедшей ночи.
Она закрыла глаза, вспоминая эту ночь, проведенную с Марко. Его тепло, его запах, ощущение его близости.
Они договорились встретиться снова в будущие выходные. Он собирался в Париж, и Алекс пообещала приехать туда к нему – даже не подумав, в какую сумму это ей обойдется. Об этом она подумает позже.
«Самолет производит взлет». Стюард предложил Алекс номер швейцарской воскресной газеты «Зонтагс цайтунг» и тут же пошел дальше по проходу. Алекс уже собиралась засунуть газету в кармашек переднего кресла, когда заметила набранный мелким шрифтом заголовок в самом конце страницы. «Bankier Tod. Suizid in Basel» – «Смерть банкира. Самоубийство в Базеле».
Сердце Алекс екнуло, когда она прочитала фамилию в первой же строчке: «В пятницу с моста Ветштейн в Базеле бросился Георг Охснер… падение со стометровой высоты в Рейн… смерть наступила мгновенно… тело вынесло на берег в предместье Базеля… нашла полиция… свидетелей нет… ни малейшего намека на преступление».
В заметке несколько раз повторялись слова «подозрение на самоубийство», как будто автор пытался убедить всех, что ничего особенно плохого не произошло. Но Георг Охснер совсем не был похож на человека, который решился бы прыгнуть с моста, по крайней мере, тот Охснер, с которым она встречалась в пятницу.
«Позвони Руди, – приказала она себе. – Сейчас же».
Она поспешила в хвост самолета.
– Мне нужно позвонить, – попросила она стюарда. – Мне необходимо срочно позвонить в Цюрих.
– Мы как раз взлетаем! – резко ответил стюард. – Немедленно вернитесь на свое место!
Алекс, не отрываясь, смотрела в иллюминатор, пока самолет не взвился над Амстердамским аэропортом и полетел над голландскими равнинами.
Она снова и снова прокручивала в голове номер Руди, как и в пятницу утром. «Что произошло с Охснером? Известно ли это Руди? Жив ли он сам?»
Наконец табло «Пристегните ремни» погасло. «Говорит командир корабля. Теперь можно свободно перемещаться по салону». Алекс тут же побежала назад к телефону в хвосте самолета. Она быстро провела своей кредитной карточкой над магнитным считывающим устройством, набрала номер Руди. Прозвучало несколько гудков, прежде чем включился автоответчик.
– Руди, это Алекс! – закричала она. – Если ты дома, возьми трубку.
Не отвечает. Она позвонила на коммутатор в гостиницу. Нет, никто не оставлял никаких сообщений для нее.
Тогда она вспомнила, что Руди не знает, где она живет. Он никак не может с ней связаться. Ведь он знает только один телефон – Эрика. Может, Руди звонил ему?
Алекс позвонила Эрику на сотовый – чтобы удостовериться.
– Эрик? Привет. Как дела?
– Все в порядке. Я в Женеве. В гостях у друзей. А почему ты спрашиваешь?
– Да так. Просто спрашиваю. Ты сегодня вернешься в Цюрих? – Ей казалось, что он сидит в баре.
– Послушай, Алекс. Думаю, тебе следует кое-что знать. Я не… я не увлекся тобой в тот вечер, потому что я гей. Я считаю, что должен тебе об этом сказать. Не то чтобы ты мне не нравилась…
– Это не важно.
– Я хочу, чтобы ты знала, чтобы не было больше никаких недоразумений. Будь я натуралом, ты была бы первой девушкой…
– Эрик, я же сказала, это не важно. Правда. Я очень спешу. – Алекс повесила трубку и попыталась дозвониться Руди в офис, но там тоже никто не отвечал.
В зале прибытия аэропорта она снова попробовала дозвониться. Никто не брал трубку. Она позвонила в справочную и попросила номер сотового телефона Руди. Ей тут же дали.
Но и этот номер не отвечал. Какая нелепость! Ведь Руди должен был всегда носить сотовый при себе. Где же он?
Или Руди тоже лежит на дне Рейна?
«Не паникуй, – сказала она себе. – Все будет хорошо». Но ее точила мысль о том, что Георг Охснер – не тот человек, который способен покончить жизнь самоубийством. А если это не самоубийство, что тогда? Несчастный случай? Вряд ли. Убийство? Но кому надо убивать немощного старика? И зачем? Замешан ли как-то в этом Руди? Алекс стала в очередь, чтобы пройти паспортный контроль. У Руди не было причин убивать Охснера. Он мог получить доступ к счету, просто придя в банк и попросив об этом. Так ему объяснил сам Охснер.
Но что же тогда?
Алекс заметила дверь с табличкой «Полиция». Оттуда как раз выходил мужчина в голубой форменной рубашке с широкими погонами, на которых маленькими золотыми буковками было вышито: «Цюрихская полиция».
– Простите. – Алекс направилась к нему.
– Да?
– Если я считаю, что одному человеку в Цюрихе может грозить неприятность, нужно ли мне называть свое имя? Впутают ли меня в это дело, если я только попрошу проверить, все ли с ним в порядке?
– Нет, вам не обязательно называть свое имя. – Было очевидно, что вопрос Алекс удивил полицейского. – Но кто этот человек? Откуда вам известно, что с ним что-то случилось?
– Я не уверена, но кто-то мог бы поехать и проверить…
– Вам нужно обратиться туда, – указал он на табличку «Таможня». – Отделение кантональной полиции – за таможней. На территории ангара «А». А это – полиция аэропорта.
Алекс вновь встала в очередь на таможенный контроль. «Ну конечно же. Попроси полицейских заглянуть к нему. Ничего о себе не рассказывай. Просто скажи, что Руди может грозить опасность, остальное уже их забота».
Пройдя таможенный контроль, Алекс нашла лифт в ангаре «А». Рядом с кнопкой четвертого этажа находился маленький щиток с надписью «Полиция».
Здесь, в Цюрихе, Алекс вспомнила слова Сьюзан: «Никогда не переступай границ своих полномочий». Она нажала на кнопку и подождала, когда двери закроются.
«Может, следует позвонить в банк и рассказать им, что произошло? Нет. Не впутывай сюда банк, – убеждала она себя. – Не впутывай сюда никого. Никого, кроме полиции. Пусть они разберутся».
Двери лифта открылись. Алекс подошла к стеклянной двери с табличкой «Полиция» и нажала кнопку звонка. Ее тотчас же впустили.
Алекс подошла к мужчине, читавшему газету за толстой стеклянной перегородкой. Он был в джинсах и клетчатой рубашке, с неряшливой трехдневной щетиной.
– Да? – оторвался мужчина от газеты.
– Вы полицейский? – Алекс говорила в маленький микрофон рядом с перегородкой.
– Да, что вы хотели?
– Просто спросить… не могли бы вы проверить одного моего знакомого? Он живет в Цюрихе. Думаю, ему может грозить опасность.
– Какая опасность?
– Не знаю. Он не отвечает на телефонные звонки.
– А что вы от меня хотите? – Он непонимающе уставился на Алекс. У него не было ни оружия, ни полицейского значка. Ничего такого, что убедило бы Алекс. Лишь толстая защитная перегородка – чтобы его защищать, так это выглядело.
