У де Ниро в кармане мелодично залепетал мобильник. Он медленно вытянул его из плаща, оглядываясь вокруг, включил.
— Всеблагой Танцор сказал, что вы согласны сделать небольшое пожертвование в пользу нашей церкви? — раздался приветливый мужской голос.
Де Ниро отвечал спокойно и выдержано, видно умел контролировать себя в любых ситуациях:
— Если что-то случится с собакой, я вас на шаурму пущу.
— Что вы, никто из братьев не осмелится даже подумать о том, чтобы принести вред таксе. Так что же насчет пожертвований? Мы с Танцором посчитали, что вклад в десять тысяч будет вполне приемлемым. Люди вашего масштаба никогда не унизятся до меньших сумм. Деньги у вас с собой?
— Да. Но сначала я должен увидеть собаку.
— Сейчас это невозможно. Она находится совсем неподалеку отсюда. Сразу после пожертвования вам сообщат, где она.
— Сначала я должен увидеть собаку, — повторил кавказец.
— Не волнуйтесь, она жива и даже здоровее, чем была. Что ж вы уши у нее так запустили? Но ничего, по счастью, мы тут все немного ветеринары, так что теперь всё в порядке.
— Доверие — это такая вещь, которая приобретается с годами. Почему я должен вам верить?
— Потому что мы ваши друзья. Мы поклоняемся Вселенскому Таксе и бесплатно лечим собакам уши.
— И я должен в это верить?
— Да.
— И все-таки, мне надо увидеть ее хоть издали. Я должен быть уверен, что получу ее живой. — И добавил чуть менее уверенно и даже с какими-то просительными нотками в голосе. — Мне действительно очень надо.
Истомин отметил про себя дрогнувшие связки клиента, но это ничуть не тронуло его, и он продолжил мягким бархатным голосом:
— Ну подумайте сами, какой нам резон причинять ей вред, а тем более убивать. Даже если бы мы и не были скромными и преданными слугами Вселенского Таксы, даже в этом случае, мы бы ничего ей не сделали. Он не расскажет, где он жил все это время, с кем виделся, не опишет лиц, темы разговоров. Верно? Так чего же нам бояться?
Истомин замолчал и добавил уже без прежнего бархата в голосе.
— В любом случае, раньше передачи денег вы пса не увидите. Обещаю.
В трубке повисло молчание, вероятно, де Ниро просчитывал варианты. Белка с Истоминым напряженно ждали его решения. В случае отрицательного ответа операция прекращалась, на окнах раздвигались шторы, чтобы известить Сатира о провале. Назавтра в почтовый ящик де Ниро снова была бы брошена записка с указанием, где привязан Танцор, и все началось бы сначала с какой-нибудь другой собакой и ее богатым хозяином. Кавказец этого не знал и боялся за своего пса.
Наконец тишина была нарушена.
— А что у Танцора было с ушами?
— Отит.
— Видимо, мне придется согласиться на ваши условия.
— И очень хорошо сделаете. Ну а теперь, когда у нас все так прекрасно сложилось, если не сложно, оглянитесь назад. Видите окошко пункта обмена валюты? Подойдите к нему и обменяйте пять купюр из середины пачки, чтобы у нас не было сомнений в подлинности денег. Только умоляю, не загораживайте процесс обмена, а то ваше пожертвование не состоится. У нас хорошая оптика, нам хотелось бы видеть все в деталях. Купюры вытаскивайте медленно и по одной, чтобы мы могли разглядеть, что вы их вытягиваете именно из середины. Телефон не отключайте.
Де Ниро все с тем же спокойным лицом направился к окошку и обменял пятьсот долларов, демонстративно вытащив купюры из середины зеленой пачки. Кассир выдала ему обмененные рубли, которыми он демонстративно и брезгливо помахал в воздухе.
— Слушай, он уверен, что возьмет нас. Даже «куклу» не подготовил, — откомментировал происходящее Истомин на ухо Серафиме, отстранив трубку подальше. Белка согласно кивнула.
Тот продолжил диалог с жертвой.
— Отлично. Мы рады, что не обманулись в вас. И рубли, и валюту положите в конвертик, что мы оставили около окошка. Конверт заклейте.
На крохотном прилавке у окошечка действительно лежал разрисованный фломастером в кришнаитско-желтый цвет конверт «С Новым годом!», который десять минут назад там оставил Сатир. Была вероятность, что его уведут за это время, но риск того стоил. Такой яркий предмет в руках был виден издалека, а необычная расцветка исключала возможность того, что де Ниро его подменит вместе с деньгами.
Кавказец покорно выполнял все требования. Его предполагаемые сообщники делали вид, что не интересуются происходящим, и лишь изредка, бросали в его сторону неторопливые, как бы случайные взгляды, аккуратно контролируя подходы. Поскольку вокруг были только кришнаиты, то вели они себя пока довольно спокойно. Кришнаиты изредка обращались к ним с некими вопросами, но они только отмахивались. Меж тем количество оранжевого цвета вокруг памятника увеличивалось. Верящие в Кришну всё прибывали.
— Ждите, к вам идёт наш брат. Конверт не прячьте, он сейчас понадобится. Прощайте, брат, и да хранит вас Милосердная Такса, — Истомин отключил мобильник.
Де Ниро запахнул поплотнее плащ, словно ему вдруг стало холодно. Его сопровождающие, насторожились, вероятно, это был условный сигнал, что-то вроде «внимание!».
— Засуетились, жильцы вершин! — торжествующе произнесла Белка.
— За работу, вороные! А то зажирели на московских харчах! — подбодрил их Истомин.
Меж тем на площади ничего не происходило. Все так же буднично передвигались кришнаиты, их обходили стороной миряне. Минут пятнадцать прошли в ожидании.
Белка, все это время пристально наблюдавшая за горцами, увидела, что они снова немного расслабились. Тогда взяла со стоящего рядом стула с изогнутой мягкой спинкой самодельный радиопередатчик с неряшливо торчащими из него проводками и радиодеталями и нажала на небольшую черную кнопку. На площади ничего не произошло. Она нажала еще раз. Тот же результат.
— Кажется не работает, — несколько растерянно повернулась она к Истомину.
— Странно, работал же, — он взял прибор в руки и, прищурясь, осмотрел его.
— Как всегда, в самый подходящий момент, — немного злясь, зашипела Серафима, — никогда я не доверяла этим проводам, диодам, конденсаторам и прочему бреду.
— А, пардон. Я не подсоединил батарейку. После операции не забудь напомнить, чтобы меня расстреляли, а то как-то нехорошо всё получилось.
Он нажал на кнопку, и на площади одновременно раздались два негромких хлопка. Из двух урн, стоящих в толпе кришнаитов вырвались столбы оранжевого дыма, быстро накрывая сборище и окрестности. Толпа быстро двинулась, почти побежала в сторону от едких клубов. Де Ниро немного замешкался и его тут же затерли в людской поток. Кто-то одетый в апельсиновую тогу подставил ему подножку, одновременно вырвав из рук конверт, и тут же затерялся в толпе таких же, как он. Кавказец, падая, что-то закричал по-своему, пытаясь схватить налетчика, но тщетно. Тот ловко отбил его руку и тут же стал неразличим среди дыма, чужих спин и бритых голов. Набежавшие телохранители попытались схватить первых попавшихся кришнаитов, но те, не испугавшись, громко и противно закричали о помощи. Побежавшие было «оранжевые» тут же остановились и стали молча окружать кавказцев, стараясь не обращать внимания на сгущающийся дым.
— В чем дело, братья? Что нужно от вас этим добрым людям? — негромко и с легкой долей угрозы в голосе спрашивали из образующейся толпы. Кольцо стягивалось все плотнее, руки охранников непроизвольно тянулись к пистолетам под мышками. Де Ниро понял, что дело принимает плохой оборот. Он закрыл на секунду глаза, его губы чуть дрогнули, вероятно, он представил себе масштабы возможного побоища, и жестом приказал отпустить пойманных. После чего состроил брезгливую мину и смирился с поражением. Охрана опустила головы, избегая встречаться с ним взглядом.
Когда они подходили к припаркованной в близлежащем дворе «Феррари», навстречу им из-за угла, как всегда неуклюже переваливаясь, выбежал радостный Танцор с огромным красным бантом на шее (это была очередная беличья выдумка). На секунду все оторопели, глядя на него, затем гортанный вскрик де Ниро бросил охранников за угол, но там уже никого не было. Они оглядели для порядка окрестности и, не обнаружив ничего подозрительного, снова вернулись ни с чем. Хозяин бросил на них еще один короткий презрительный взгляд, процедил какое-то ругательство и занялся обретенным псом. Тот, счастливый, пытался облизать его, прыгая к руке. Де Ниро, с трудом скрывая радость и не желая допускать нежностей в присутствии нерасторопных прислужников, загнал чадо в машину и рванул с места. Охрана, едва успев залезть в свой «Шевроле Тахо», рванулась следом, но «Феррари», еще раз демонстрируя презрение, уже скрылся в потоке машин. Это был не их день.
На квартиру Сатир пришел последним. Эльф, Белка, Истомин и бритый наголо Бицепс, который тоже был в толпе кришнаитов, дожидались его уже около получаса, развлекаясь тем, что подбирали осколки стекла, застелившие пол на половине комнаты, и рассматривали их на солнце, бившем на прощание в окна изо всех слабеющих сил.
