Темная деревянная обшивка, медные люстры, искусно украшенные в морском стиле стены — Эмброуз сделал хороший выбор.
Официант принес два коктейля, диетическую кока-колу для Стокли и бокал красного вина для Алекса.
— За невесту, — спокойно сказал Хок, поднимая свой бокал, и по очереди глядя в глаза спутников.
— За невесту, — ответили все в унисон.
Последовала пауза, но она не была неудобной. Скорее, она заставила их задуматься. Каждый из сидящих за столом мужчин остался в это время наедине со своими мыслями и воспоминаниями о Виктории Свит.
Эмброуз первым нарушил тишину.
— Послушай, Алекс, — начал он, — не мог бы ты посвятить нас в суть одного очень неприятного, судя по всему, вопроса, который сейчас решает Государственный департамент США?
— Ах да, — сказал Алекс. — Тот кризис, о котором говорила Конч. Только, боюсь, из ее слов следует, что вопрос действительно неприятный. Государственные чиновники из ДСБ заключили, что смерть в Венеции была убийством.
— ДСБ? — повторил Стокли. — Что-то новое, никогда не слышал о таком. А всегда думал, что знаю всех этих призраков.
— Не стоит говорить об этом на улицах, Сток. Это расшифровывается как Дипломатическая служба безопасности Государственного департамента. Они несут ответственность за охрану американских дипломатов и их семей в посольствах и консульствах по всему миру.
— Довольно серьезная ответственность в свете последних событий, я бы сказал, — заметил Сатерленд.
Подошел официант, принеся их заказ, и беседа временно прекратилась, пока он не отошел от стола.
Конгрив спросил:
— Эти парни из ДСБ занимаются контрразведкой, так что ли?
— Некоторые из них да, — ответил Алекс, — но в их основные обязанности входит исполнение долга полицейских США за границей. У них блестящий послужной список. Именно эти ребята повязали Рамзи Юсуфа, парня, который предпринял первую бомбардировку зданий торгового центра в 1993 году. Мой друг, человек по имени Текс Паттерсон, возглавляет группу, состоящую приблизительно из 1200 агентов. Текс называет их самым большим секретом правоохранительных органов США и хотел бы, чтобы они и дальше оставались в тайне.
— Этот бедный парень в Венеции, — пробормотал Эмброуз. — Их новый посол… Я так и не услышал удовлетворительного объяснения случившегося с ним.
— Большинство людей никогда и не услышат об этом, — сказал Алекс. — Посол Саймон Стэнфилд был выслежен и убит миниатюрной бомбой с искусственным интеллектом.
— Господи. Да ты, наверное, шутишь, — усмехнулся Конгрив.
— На первый взгляд нелепое объяснение, я согласен. Но так на самом деле и было. Ребята из ДСБ обнаружили в бумажнике Стэнфилда крошечный передатчик с микросхемой. По нему можно определить точные координаты со спутника.
— Персональная бомба со встроенным интеллектом? — переспросил Стокли. — Господи, о чем, черт возьми, вы говорите?
— Водолазы нашли фрагменты этого устройства в иле на дне канала. Их реконструкция дает намек на маленькую ракету из титана, 12 дюймов длиной. В передней части была крошечная боеголовка, начиненная таким количеством пластиковой взрывчатки, которого достаточно, чтобы разнести человека на куски.
— Изумительно, — сказал Конгрив, наколов на вилку большой кусок утиного мяса. — А что по поводу другого парня, погибшего в Эр-Рияде? Макгуайра, кажется?
— Еще более странная смерть, — продолжал Хок. — Батч Макгуайр, американский посол в Саудовской Аравии. Ни с того ни с сего умер прямо за столом своего любимого ресторана в Эр-Рияде, обедая там с женой. Похоже на естественные причины, как сказал Паттерсон, но этот человек обладал прекрасным здоровьем.
Конгрив откинулся на спинку стула, беззвучно вращая внутренними колесиками в голове. Затем он обратил взгляд обманчиво невинных голубых глаз к Хоку.
— Еще бокальчик вина, Алекс? Смотри, в винной карте есть хороший «Ля Тур». И год что надо.
— Спасибо, мне хватит, — ответил Алекс, гордясь тем, что он строго соблюдает режим, и затем продолжил рассказ о странной смерти Батча Макгуайра:
— Так вот, Паттерсон сказал мне, когда проводили вскрытие Батча, все органы выглядели так, словно их поджарили.
— Поджарили? — переспросил Сток, жадно откусывая от стейка. — Что ты имеешь в виду под словом «поджарили»?
— Ну, словно приготовили на сковороде, — сказал Хок. — Причем прилично поджарили. До углей.
— О господи, — сказал Конгрив. — Как же можно было…
— Он что-то проглотил, — сказал Хок. — Что-то настолько маленькое, что было незаметно в пище. А в его желудке случился электрический разряд. Может быть, это было автоматическое устройство, а может быть, дистанционно управляемое.
— Поднять панику в каждом американском посольстве, — сказал Росс, тряхнув головой. — Вот в чем состоит их план.
— Плохо, Алекс, — сказал Эмброуз. — Два посла за две недели? Это только начало.
Алекс кивнул:
— Я согласен с тобой. Но вот вопрос, констебль. Как ты думаешь, а не была ли гибель Вики первой в этой череде смертей? Или, может быть, неудачная попытка убить меня? У меня ведь налажены очень близкие взаимоотношения и сотрудничество с людьми, отвечающими за контртеррористические операции американского госдепартамента. Если все это часть какого-то заговора с целью парализовать международные дипломатические миссии Америки, я был бы неплохой мишенью для начала.
— Вполне возможно, Алекс. Но отдельное, связанное с личными счетами и ни с чем другим нападение на тебя также весьма возможно, учитывая недавно созданный список.
— Тогда я являюсь мишенью при любом сценарии, — сказал Хок. — Ну, что ты думаешь обо всем этом, констебль? Убийства дипломатов — какова твоя реакция на них? Есть предположения?
— Думаю, тут действует какой-то психопат с глубоко укоренившейся ненавистью к Америке. К ее послам, во всяком случае. Садист, обладающий научными и экономическими ресурсами. Любит необычные способы убийств.
— Это может быть только какой-нибудь сумасшедший гений, питающий явную неприязнь к чему бы то ни было, — сказал Сток. — Как тот псих из Гарварда.
— Который? — спросил Конгрив.
— «Унабомбер». Тот, что рассылал по почте мощную взрывчатку всем тем, кого занес в свой черный список. Жаль, что он ни разу не получил пакет «возвращено отправителю» и не забыл, что он…
— Господин Александр Хок? — сказал официант.
— Я Александр Хок.
— Извините, что побеспокоил вас, господин Хок. Какой-то джентльмен хочет поговорить с вами по телефону. Говорит, это очень срочно.
— Конечно. Как он представился?
— Господин Джек Паттерсон из государственного департамента, сэр.
10
Лондон
Сней бин Вазир и его невеста прибыли в Лондон весной 1986 года. Лихорадочный мозг бин Вазира уже кишел планами на будущее, а его казна ломилась от кровавых денег. Денег, сделанных на убийстве слонов, хотя эта глава в его жизни была уже почти забыта общественностью. В середине 80-х — начале 90-х годов бин Вазир предпринял попытку проникнуть в высшее английское общество, которая в конечном счете поставила весь Лондон на уши.
Сначала, осторожно пробуя пальцем воду, он приобрел роскошную квартиру в пентхаусе на улице Парк-Лэйн с панорамным видом на Гайд-парк. Он нанял штат из трех человек — двух служанок и повара-филиппинца для своей жены, Жасмин. Затем назначил Типпу Типа, бывшего африканского вождя, телохранителем и личным водителем. Типпу, в свою очередь, нанял парня по имени Ким, который вскорости стал прикуривать сигареты торговой марки багдадского Султана массивной золотой зажигалкой «Данхилл». Таков был план Снея по постепенному расширению владений. Иного пути, кроме как вперед и ввысь, у него не было.
Кувейтский друг порекомендовал ему услуги портного на улице Нью-Бонд-стрит. Сней заказал ему шесть одинаковых костюмов из черного трикотажного полотна. После этого он заметил, что люди стали одобрительно улыбаться, куда бы он ни пошел.
— Где вам удалось раздобыть такой костюм? — часто спрашивали люди, и Сней, будучи теперь в некотором роде законодателем моды, с радостью направлял их к своему новому портному.
Примерно месяц спустя после длительного праздного шатания по фешенебельным и не очень фешенебельным клубам и казино Уэст-Энда он купил «Харпо». В этом модном первоклассном ночном клубе в Найтсбридже была огромная танцевальная площадка на первом этаже и шикарное VIP-казино наверху. Некоторое время у дверей клуба стоял сам Сней, каждый вечер встречая посетителей, снискав этим расположение младшего поколения лондонского высшего общества. При этом он посматривал на Симпатичных Молодых Штучек, все чаще проскальзывающих в двери все более популярного клуба.
