Ее мужем был Черный человек…
Пока я рассказывал, я видел, как папа отрезает уши у Филиппо и засовывает их в карман. А потом прикрепляет их к зеркалу грузовика.
— Неправильно. У нее не было мужа. Рассказывай правильно. Я знаю эту историю.
— Пьерино Пьероне бросил ей грушу, и она попала в коровью лепешку.
Мария засмеялась. Истории про какашки ей очень нравились.
— Ведьма Бистрега опять говорит: «Пьерино Пьероне, дай мне одну грушу, а то я ужасно голодная». — «Возьми эту». И он бросил ей другую
грушу. И она упала в лужу, которую написала корова. И вся испачкалась.
Опять смех.
— Ведьма опять у него просит грушу. Он снова ей бросает и попадает в коровью жвачку.
Мария ткнула меня коленом:
— Этого в сказке нет. Неправда. Ты что, дурак?
С моей сестрой ничего нельзя было изменить в истории, даже чуть-чуть.
— Тогда…
Но что творилось на кухне! Должно быть, разбилась тарелка. Я повысил голос.
— Тогда Пьерино Пьероне слез с дерева и дал ей грушу. А ведьма Бистрега схватила его и сунула в мешок, который забросила за плечо. А так как Пьерино Пьероне перед этим скушал много перцев, которые были тяжелыми, ведьма не могла долго нести его и должна была останавливаться каждые пять минут и однажды захотела пописать. Она оставила мешок и пошла за дерево. Пьерино Пьероне зубами перегрыз веревку и выскочил из мешка, а туда положил медвежонка-полоскуна…
— Медвежонка-полоскуна?
Я специально так сказал, чтобы увидеть, знает ли Мария, кто это такой.
— Да, медвежонка-полоскуна.
— А кто это?
— Это такие медвежата, которые, если ты оставишь тряпки рядом с речкой, придут и постирают.
— А где они живут?
— На Севере.
— А что дальше? — Мария отлично знала, что Пьерино Пьероне положил в мешок камни, однако меня не поправила.
Ведьма Бистрега взвалила мешок на спину и, когда пришла домой, сказала своей дочке: «Маргерита Маргеритоне, спустись, открой дверь и приготовь большую кастрюлю, чтобы сварить Пьерино Пьероне». Маргерита Маргеритоне поставила воду на огонь, а ведьма Бистрега открыла мешок, и оттуда выскочил медвежонок-полоскун и начал кусать обеих, а потом спустился во двор и начал кушать кур и разбрасывать помойку. Ведьма очень рассердилась и побежала искать Пьерино Пьероне. Она его нашла, засунула в мешок и больше уже нигде не останавливалась до самого дома. Когда она пришла домой, то сказала Маргерите Маргеритоне: «Возьми его и закрой в подполе, а завтра мы его съедим…»
Я остановился.
Мария заснула под эту нехорошую сказку.
4
На следующее утро я столкнулся со стариком в ванной.
Я открыл дверь, а он стоял там и брился, скрючившись над умывальником, уткнувшись головой в самое зеркало, и окурок свисал у него с губы. Он был одет в поношенную спортивную майку и отливавшие желтизной длинные трусы, из которых торчали две сухие безволосые палки. На ногах у него были черные сапоги с расстегнутой молнией.
От него пахло кислым, смесью талька и крема для бритья.
Он повернулся ко мне и оглядел меня с головы до ног опухшими глазами, одна щека в пене, в руке бритва:
— А ты кто такой?
Я ткнул себя пальцем в грудь:
— Я?
— Да, ты.
— Микеле. Микеле Амитрано.
— А я Серджо. Здравствуй.
Я протянул ему руку:
— Очень приятно. — Так отвечать меня научили в школе.
Старик промыл бритву водой.
— А ты не знаешь, что надо стучаться, прежде чем войти в ванную? Тебе об этом не говорили родители?
— Извините.
Я хотел уйти, но стоял столбом. Как это случается, когда ты видишь урода, стараешься на него не глядеть и не можешь удержаться.
Он начал брить шею.
— Значит, ты — сын Пино?
— Да.
Он разглядывал меня в зеркало.
— Ты не очень-то разговорчивый.
— Да.
— Мне нравятся молчаливые мальчики. Молодец. Не в своего отца. А ты послушный?
— Да.
— Тогда выйди и закрой дверь.
Я побежал искать маму. Она была в моей комнате и снимала простыню с кровати Марии. Я подергал ее за платье:
— Мама! Мама, кто этот старик в ванной?
— Оставь меня, Микеле, у меня много дел. Это Серджо, друг твоего отца. Тебе же говорили, что он приедет. Он останется у нас на несколько дней.
— Почему?
Она подняла матрас и перевернула его.
— Потому, что так решил твой отец.
— А где он будет спать?
— В кровати твоей сестры.
— А она?
— Она с нами.
— А я?
— В своей постели.
— Значит, старик будет спать в одной комнате со мной?
Мама вздохнула:
— Да.
— Ночью?
— Ты — болван? Что, спят днем?
— А нельзя, чтобы Мария спала здесь? А я с вами.
— Не говори глупостей. — Она стелила чистую простыню. — Уходи, у меня дела.
Я упал на пол и обхватил ее ноги:
— Мама, прошу тебя, пожалуйста, я не хочу с ним. Я тебя прошу, я хочу быть с вами. В вашей кровати.
Она фыркнула:
— Мы не поместимся! Ты уже большой.
— Мама, прошу тебя! Я лягу в уголок. И стану маленьким.
— Я сказала — нет.
— Прошу тебя! — заканючил я. — Я буду хорошо себя вести. Вот увидишь.
— Перестань. — Она подняла меня с пола и посмотрела мне в глаза. — Микеле, я уж и не знаю, что с тобой делать. Почему ты никогда не слушаешься? Я больше так не могу. У нас столько других проблем, а тут еще ты. Ты что, не понимаешь? Пожалуйста…
Я потряс головой:
— Я не хочу. Я не хочу оставаться в комнате с ним. Я не буду там спать.
Она сняла наволочку с подушки:
— Будет так, как я сказала. Если тебе не нравится, скажи это твоему отцу.
— Но он же выгонит меня вон…
Мама прекратила заправлять постель и повернулась ко мне:
— Что ты сказал? Повтори…
Я пробормотал:
— Он выгонит меня из дома…
Она пристально посмотрела на меня:
— С чего это ты взял?
— Вы все хотите, чтобы я ушел… Ты меня ненавидишь. Ты плохая. Ты и папа меня ненавидите. Я это знаю.
Она схватила меня за руку, но я вырвался и убежал.
Я слетел с лестницы и услышал, как она зовет меня.
— Микеле! Микеле, сейчас же вернись!
— Я не буду спать здесь с ним! Нет, я не буду спать с ним!
Я добрался до высохшего русла и вскарабкался на дерево.
С этим стариком я никогда не буду ночевать. Он украл Филиппо. И как только я засну, украдет и меня тоже. Засунет меня в мешок и убежит.
А потом отрежет мне уши.
А разве можно
