— Генри и сотни — тысячи — других. Братья, мужья, отцы, друзья. Мне противна эта ситуация.
— И Веллингтон не собирается ничего предпринимать?
— Прости, что говорю это, Лиззи, но в душе он традиционалист. Как Ливерпуль и остальные тори, он боится, что мужчины, которые провели столько лет за пределами Англии, могли стать радикалами. Он считает, что голод и нищета научат их большему уважению. Лично я думаю, это произведет совершенно противоположный эффект, и, что еще важнее, это чертовски несправедливо. Извини, я не хотел богохульствовать и не собирался наводить на тебя скуку.
— Не глупи. Ты не наводишь на меня скуку, не шокируешь своими выражениями и сам это отлично знаешь. Я категорически не согласна с современным представлением о том, что у нас, женщин, нет своего ума, — коротко ответила Лиззи и получила в награду смешок брата.
— Уж тебя-то в этом точно никто не обвинит, — заметил он.
Лиззи усмехнулась:
— Так говорит леди Мюррей.
— Мать Алекса в городе? Я думал, она никогда не покидает свой большой сарай, ой, прости, замок. Она не боицца, что ее будущий хаггис[5] разбежицца, а волынки прекратят плодицца? — поинтересовался Эллиот, передразнивая шотландский говор леди Мюррей.
— Очень смешно, — сухо сказала Лиззи.
— Какое, интересно, памятное событие заставило ее посетить земли сассенахов[6]? — К его изумлению, сестра покраснела. — Лиззи?
— Я беременна, — сообщила она, как всегда пропустив обычные экивоки. — Вот она и ринулась к нам на юг, узнав сногсшибательную новость, что у нее в скором времени родится внук и потенциальный наследник.
— Элизабет! — Эллиот вытащил сестру из кресла и крепко обнял. — Какие замечательные новости!
— Эллиот, ты меня раздавишь.
Тот сразу отпустил ее.
— Я сделал тебе больно? Боже, извини, я не хотел.
— Пожалуйста! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только не это. Не говори, что мне надо отдохнуть, не поднимай мне повыше ноги, не заматывай в шали и не пытайся поить горячим молоком. — Лиззи передернуло.
— Это Алекс так делает?
— Бедняжка, он на седьмом небе от счастья. Правда, как только узнал об этом, сразу стал обращаться со мной как с фарфоровой статуэткой. Боже, боюсь, он скоро начнет меня пеленать и занянчит до смерти, — откровенно сказала Лиззи. — Ты не представляешь, чего мне стоило убедить его, что мы еще можем… — Она осеклась и сильно покраснела. — Ладно, не важно. Алекс уже пришел в себя, зато его мать совсем иной рыбный садок. Ну, или «котел овсянки»? Она хочет, чтобы я переехала на время в Шотландию. Говорит, что наследников Мюрреев всегда принимала местная знахарка.
— Но ты же, естественно, не собираешься туда ехать?
Лиззи, точно как брат, пожала плечами:
— Алекс ничего не говорил, но я знаю, он бы предпочел, чтобы я поехала. У меня уже заметен живот, и я не имею ни малейшего желания в таком виде показываться в городе. И уж точно не хочу затягиваться в корсеты, чтобы его скрыть. Так что, возможно, так действительно лучше. Замок Алекса не такая уж развалина. И потом, ты же не можешь винить его за желание, чтобы родное дитятко родилось на его земле.
— Дитятко!
Лиззи засмеялась:
— Еще пара месяцев, и я буду говорить, как шотландка. — Она стала натягивать перчатки. — Мне пора, я обещала Алексу, что не оставлю его наедине с матерью слишком надолго. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала Эллиота в щеку. — Ты действительно выглядишь усталым. Хотела бы я знать, что ты затеял. Явно не амурные похождения. Я уже потеряла счет молодым леди, которые справлялись о моем красивом, очаровательном, достойном, но неуловимом брате. И не говори, что тебя не приглашают. Ерунда. Что тебе действительно нужно, так это…
— Лиззи, говорю тебе в последний раз, я не хочу жениться.
— Я собиралась сказать, что тебе нужно какое-нибудь доходное занятие, — оскорбленно заявила сестра. — Тебе скучно заниматься землями Марчмонтов, и так было всегда. Ты должен давать выход своей энергии, особенно сейчас, когда нет необходимости командовать батальонами. Тебе надо отвлечься от некомпетентности и несправедливости мира. Я не принижаю твоей офицерской карьеры, но она уже в прошлом, Эллиот. Ты не можешь вернуться туда и все исправить. Пора двигаться дальше, найти практическое применение своему опыту, а не бить им себя по голове. Говоря откровенно, я хочу ехать в Шотландию с чистой совестью, и у меня нет времени на обычный шаг.
— Что-то не припомню, чтобы ты ходила обычным шагом.
Лиззи хихикнула:
— Уж больше, чем ты. У тебя достаточно и возможностей и тем более причин. Почему бы тебе самому не пойти в политику?
— Что?
— Не понимаю, почему ты так удивленно на меня смотришь, — сухо сказала Лиззи. — Ты же именно за это ругаешь Веллингтона и ему подобных.
— Я никогда об этом не думал.
— Так подумай. И когда придешь к выводу, что я права, заодно подумай о женитьбе. — Она легонько постучала ему по щеке. — Тебе нужна сообразительная женщина, которая сможет пробиться сквозь баррикады шарма, тебя окружающего. Видишь, как хорошо я тебя знаю, мой милый брат? Ты не слишком легко подпускаешь к себе других. Думаю, в твоем хладнокровии виновата армия, на войне оно действительно необходимо, но теперь, слава богу, у нас мир. — Лиззи решительно кивнула. — Да. Тебе нужна женщина с характером, которая сможет тебе противостоять. Послушная леди наскучит тебе раньше, чем вы вернетесь из свадебного путешествия. Даже очень красивая. Прежде чем уехать рожать в Шотландию, я собираюсь удвоить свои усилия, а я очень упорная, так что не отчаивайся, — жизнерадостно улыбнулась она.
— Очень постараюсь, — отозвался Эллиот, открывая ей дверь.
— Хорошо бы ты стал серьезнее. Знаю, что говорю не к месту, но ты явно несчастлив. В Шотландии я буду переживать, как ты здесь один.
— У тебя и без меня хватает причин для волнений. И я не несчастен, просто не совсем понимаю, что мне делать без армии. У меня такое чувство, что я потерял цель в жизни.
— Политика ее тебе обеспечит. Ты хотя бы подумаешь о том, что я тебе говорила?
— Посмотрим. Ты приехала в своей карете?
Лиззи кивнула, решив больше на него не давить. Но уже на ступеньках вдруг вспомнила о своем свертке.
— Моя книга! — воскликнула она. — Я забыла ее!
Эллиот обнаружил на мраморном столике в холле под зеркалом какой-то пакет в бумажной обертке.
— Что это такое?
— Ничего. Просто один роман. Отдай его мне.
Заинтригованный ее уклончивостью, Эллиот осмотрел пакет.
— Что за роман?
