Мэнди проводила ее сострадательным взглядом, пожала плечами, налила себе чашку кофе и, усевшись за стол, принялась с наслаждением потягивать горячий напиток.
В лесу было прекрасно и совсем тихо, если не считать тихого шелеста сосновых ветвей высоко над головой. Кина чувствовала, как уходят из нее остатки гнева и раздражения. Николас всего лишь съязвил, но ее до сих пор била дрожь. Когда он сердился, он выглядел таким свирепым! Вдобавок Кина все-таки была на него обижена. Она ведь не дразнила его специально! Просто не смогла сдержаться.
Кина пригнулась к седлу. Размеренный стук лошадиных копыт по земле, усыпанной сосновыми иголками, действовал на нее успокаивающе. День был просто великолепный: по синему небу летели подгоняемые резким февральским ветром пушистые белые облака. Изящная гнедая кобыла Кины не могла похвастаться аристократическими кровями, но Кине она нравилась. Ей было от силы четыре года, и в ее нраве проглядывало еще жеребячье озорство. Кина внезапно представила себе Николаса верхом на лошади и невольно рассмеялась, на мгновение забыв о ссоре. Она могла вообразить его себе только на каком-нибудь громадном вороном жеребце. Пожалуй, только на таком коне он не выглядел бы смешным.
И тут у нее за спиной послышался какой-то шум. Кина испуганно натянула поводья и обернулась: через просвет в густом подлеске она увидела Джеймса, тоже выехавшего на прогулку. Кина улыбнулась, обрадовавшись неожиданной встрече.
На нем были куртка и брюки для верховой езды, добротные ботинки и ирландская шляпа. Голубые глаза его весело сверкнули.
— Я звонил тебе домой, — сообщил он, подъезжая ближе. — Мэнди сказала, что ты здесь.
— Неужели? — отозвалась Кина кокетливо. Этим утром ее переполняла необычная бесшабашность.
— Да, правда, — подтвердил Джеймс, с одобрением окидывая взглядом ее стройную фигуру. — Ты отлично выглядишь.
— Благодарю. Ты тоже. — Кина метнула на него очередной игривый взгляд из-под густых ресниц. — Надеюсь, ничего серьезного вчера вечером не произошло?
Джеймс нахмурился.
— Это была ложная тревога, — проворчал он. — Я примчался на фабрику и обнаружил сторожа, который изумился моему приезду не менее, чем я его звонку. Он не звонил. Интересно, у кого это такое своеобразное чувство юмора?
— О да, интересно! — отозвалась Кипа с готовностью. Ей стоило больших усилий удержаться от смеха. Не следовало, конечно, над этим смеяться, но Николас оказался сущим дьяволом.
— Надеюсь, ты на меня не обиделась, — со вздохом добавил Джеймс. Его глаза блеснули. — Не желаешь составить мне компанию? У меня еще есть время до встречи с клиентом. Хотелось бы проехаться вниз, к реке.
— С удовольствием, — согласилась Кина, приноравливая шаг своей кобылы к шагу лошади Джеймса.
Она не смогла отогнать воспоминаний о том, сколько раз в далекие дни юности бродила по этим лесам в надежде хотя бы издали увидеть Джеймса. Ее сердце тогда было таким хрупким и нежным, и ей так хотелось подарить его своему возлюбленному! Но теперь Кина стала старше и относилась ко всяким чувствам с большим подозрением. Общество Джеймса было ей приятно, но она вовсе не хотела рисковать влюбиться в него снова. Она знала по собственному опыту, насколько разрушительным может быть такое чувство, и не желала давать Джеймсу второй шанс.
Мысли ее невольно вернулись к Николасу, к тому, что произошло между ними накануне вечером, и в голове Кины вновь воцарился хаос. За всю жизнь ее ничто не приводило в большее смятение, чем вид обнаженного Николаса. Ей потом снились совершенно безумные сны, да еще вдобавок утром она в раздражении позволила себе замечание насчет его женщин... Подумав о женщинах Николаса, она тут же вспомнила Марию, и мысль о том, что Мария наверняка видела его без одежды не раз, привела Кину в ярость. Она была не в силах даже мысленно связывать Николаса с какой-нибудь другой женщиной.
— Что-то ты совсем притихла, — прервал ее размышления Джеймс, когда они добрались до отлогих берегов неторопливо струящейся реки.
— Здесь так мирно, — отозвалась Кина. — Я не привыкла к такому покою и тишине. Живу в бешеном ритме.
Джеймс решил развить эту тему:
— Ты, наверное, преуспеваешь в бизнесе? Кина кивнула.
— Я создаю эксклюзивные фасоны.
— Наверное, у тебя есть собственное дело? — продолжал расспрашивать Джеймс.
— Насчет этого мы с Николасом заключили соглашение, — ответила Кина. — Модели «от кутюр» я предоставляю ему, но у меня есть своя маленькая раскроечная и несколько швей. У Николаса же — ряд текстильных фабрик и компаний, — добавила она.
— Я знаю. Ты... э-э-э... как ты считаешь, он не захочет приобрести еще одну? — с неожиданной серьезностью спросил Джеймс, встретившись с ней взглядом.
Кина внимательно вгляделась ему в лицо.
— Подумываешь продать свою? — спросила она.
— Да, есть такая идея, — признал Джеймс. — Ты не могла бы... э-э-э... ну, упомянуть об этом в беседе с Коулманом?
«Если мы когда-нибудь еще будем с ним беседовать», — подумала Кина, но не забыла при этом улыбнуться Джеймсу. Так вот почему он вдруг стал проявлять к ней такое внимание! Кина почувствовала себя оскорбленной. Джеймс снова взялся за старое..
— Да, упомянуть могла бы, — ответила она с коротким смешком. — Передать ему, чтобы он тебе позвонил?
— Да, пожалуйста.
Лицо Джеймса внезапно вспыхнуло, как зажженная свеча. Он наклонился к Кине.
— Ты — очаровательная женщина, — прошептал он.
— И при этом весьма полезная,— сухо заметила она. Джеймса она видела насквозь! То ли дело Николас — после стольких лет знакомства все еще остается закрытой книгой.
Джеймс скорчил гримасу.
— Возможно, я поторопился с деловым разговором, — признал он, пытаясь поймать ее взгляд. — Но ты действительно меня интересуешь.
— Неудивительно, — отозвалась Кина с невеселой улыбкой. — Ведь я богата и без пяти минут знаменитость. У меня полезные связи.
Джеймс нахмурился. Эта женщина сбивала его с толку. Она ничуть не напоминала ту, прежнюю Кину, которую он ожидал встретить. Ему казалось, что ее без труда можно обвести вокруг пальца, а на деле у нее это получается с куда большим успехом.
— Ты нарочно искажаешь мои слова, — холодно проговорил он. — Я вовсе не это имел в виду.
— Неужели? — с легкой обидой промурлыкала Кина. «Будьте вы прокляты, все мужчины!» — добавила она про себя, а вслух сказала: — И что же ты имел в виду, Джеймс, дорогой?
— Ах ты моя кошечка... — Внезапно он наклонился и прижался к ее губам.
Он явно не намеревался ограничиться полумерами. Это был настоящий поцелуй, or которого восемнадцатилетняя, влюбленная девушка могла бы прямо-таки лишиться чувств. Но Кине это уже не грозило. Кроме того, у нее теперь был Николас. Джеймс, конечно, был опытен и с толком использовал этот опыт. Но Кина вопреки его ожиданиям не воспылала ответной страстью. Уязвленный такой холодностью, Джеймс забылся и впился в ее губы уже не страстно, а просто грубо, и Кина была вынуждена оттолкнуть его.
