не возвращаться в ашрам, так как нуждался в ком — то, кому можно облегчить душу. Рой, со своей стороны, звал друга с собой в ашрам, но тот отказывался уехать даже на короткое время, опасаясь потерять боевой дух. Бос писал: «Ничто не притягивает меня больше, чем полная приключений жизнь вдали от проторённого пути и в поисках Неведомого»[137].
Бос старался сотрудничать с Ганди и в важных вопросах заручиться поддержкой Рабочего комитета — своего «правительства». Несмотря на идеологические симпатии к социалистам, старался сохранять нейтралитет и равноудалённость от левого и правого крыльев партии. Иногда делал правым уступки, например поддержал законопроект, обеспечивший бомбейским фабрикантам помощь государства против забастовщиков[138]. Однако, хотя внешне отношения Боса с Ганди в этот период были хорошими, напряжённость в них присутствовала. Так, два политика не смогли договориться о правительстве Бенгалии. Ганди поддержал коалиционное правительство политика — мусульманина Абул Касема Фазл — ул — Хака (1873–1962), которое проводило далеко не светский курс и выступало против принципов ИНК.
Бос тщетно пытался убедить Ганди, что Конгресс необходимо привести к власти во всех провинциях: ведь это позволит ему выдвинуть британцам ультиматум покинуть страну. Кроме того, если Бос был убеждён, что трудности Британии — это шансы Индии, Ганди не считал, что Индии помогут международные события или что она вообще готова к борьбе.
Аргументация Боса в пользу коалиции индуистов и мусульман контрастировала с позицией Неру, который выступал против партнёрства с неконгрессистскими элементами. В долгосрочной перспективе прав оказался Бос. Если в 1937 г. Мусульманская лига была одной из второстепенных партий Бенгалии, то через десять лет, побывав у власти, сделалась наиболее важной в провинции. Это сыграло немалую роль в расколе Индии по религиозному признаку, кульминацией чего стал Раздел 1947 г.
Руководя Конгрессом, Бос не терял интереса к международным делам. В знак солидарности с Китаем против японской агрессии отправил гоминьдановскому правительству медицинскую миссию, поощрял поездки индийских деятелей культуры в Европу. Следя за происходившими там политическими и военными событиями, критиковал предательство Британией и Францией Чехословакии в Мюнхене.
В сентябре 1938 г. на сессии Всеиндийского комитета Конгресса в Дели разногласия между левым и правым крыльями партии обострились в вопросе о том, какую позицию следует занять в случае новой войны в Европе. Правые предложили допускающую двоякое толкование резолюцию, взывая к здравому смыслу британцев. Левые выдвинули поправку: «Бескомпромиссная борьба за освобождение Индии должна быть нашей основной политикой, и мы не должны повторить ошибку, которую допустил в прошлом Махатма Ганди»[139]. Последний пришёл в ярость и писал о желательности раскола партии, который должен её очистить.
Кризис наступил в конце 1938 г. «Кроме личностного фактора выдвинутая Босом политическая программа бескомпромиссного антиколониализма и социалистической реконструкции свободной Индии противопоставляла его Ганди и большинству коллег в Рабочем комитете. Возглавляемые Валлабхбхаи Пателем, они считали Боса слишком агрессивным и высокомерным. Он упорно отвергал федеральную часть акта 1935 г. целиком и был категорически против любого компромисса с британским Раджем. Поэтому правое крыло Конгресса бешено противилось его переизбранию председателем»[140]. На этом переизбрании в письмах к Ганди и Неру настаивал, в частности, Тагор, но Ганди пренебрёг мнением поэта.
Выборы председателя ИНК 1939 г. предоставили возможность померяться силой. Ганди было ясно, что методы приручения, которые сработали с Неру, в отношении Боса провалились. Возможно, против Боса Махатму настроили и подозрения в связях с немцами. В декабре 1938 г. Бос встретился в Бомбее с двумя нацистами, одним из которых был доктор Освальд Урхс — агент дочерней фирмы германского концерна «ИГ Фарбен» и руководитель отделения НСДАП в Индии. Бос объяснил немецким собеседникам причины враждебности индийской прессы к их стране и заявил, что режим Гитлера должен прекратить оскорблять индийцев. Под влиянием этой беседы Урхс в письмах на родину пытался добиться изменений в направленности пропаганды, чтобы подправить образ Германии в глазах индийцев[141]. Однако интереса там не проявили. А вот разведка Раджа не дремала, и власти, получив информацию о встрече Боса с нацистами, позаботились, чтобы она достигла ушей Ганди. Тот забеспокоился, что сподвижник вернулся на традиционный для бенгальцев путь заговора и революции.
Когда подошли выборы председателя ИНК, Бос вновь выдвинул свою кандидатуру. Патель в телеграмме Сарату заявил, что переизбрание Субхаса считают вредным для дела страны. С подачи Ганди Патель и ряд других членов Рабочего комитета выпустили заявление, где, по сути, утверждали: Бос идёт на выборы по причине своей амбициозности. Вопрос этот неоднозначен. С одной стороны, Бос часто описывал идеального национального лидера как человека бескорыстного. С другой — по свидетельству одного соратника, он выражал желание «остаться в истории»: поскольку Неру побывал председателем Конгресса дважды, Бос — возможно, по личным и политическим причинам — считал, что тоже должен быть избран на второй срок[142]. Вместе с тем, похоже, тоже искренне, настаивал, что ради общего дела в выборах обязательно должен участвовать левый кандидат, а другой сильной кандидатуры не видел (её и не было). Особенно Боса заботили появившиеся признаки компромисса правых конгрессистов с британцами по вопросу федерации.
Выборы председателя 1939 г. стали первыми альтернативными в истории ИНК. Прошли они 29 января. Бос победил, располагая поддержкой студенческих, рабочих и крестьянских делегатов Всеиндийского комитета Конгресса и набрав 1580 голосов против 1375 у ставленника Ганди Патгабхи Ситарамайи (1880–1959) из Андхры[143]. Это был первый успешный вызов авторитету Махатмы внутри ИНК за 20 лет его неоспоримого лидерства. Бос был настроен на сотрудничество с оппонентами ради общей цели, считая, что разногласия предвыборной борьбы можно предать забвению.
Однако Ганди вернулся к идее раскола партии. Через день после выборов он в привычной для него юродствующей манере заявил: «Поскольку именно я убедил доктора Патгабхи не снимать свою кандидатуру, поражение больше моё, чем его. Ия — ничто, если не представляю определённых принципов и политики. Поэтому для меня очевидно, что делегаты не одобряют принципов и политики, за которые я стою. Я рад этому поражению»[144]. Махатма призвал тех, «кому в Конгрессе неудобно» (т. е. всю массу своих сторонников), выйти из него — якобы ради большей эффективности деятельности партии. Ганди явно имел в виду, что одновременно для Боса и его оппонентов в руководстве Конгресса места нет.
«Ганди характерным для него образом объявил войну. Пока Бос праздновал победу, Ганди скрупулёзно готовился уничтожить его. Человек, который мог так искусно использовать ненасилие, намеревался теперь применить все свои политические навыки, чтобы справиться с этим самым серьёзным вызовом своей власти изнутри конгрессистской партии»[145]. Отрекаясь от власти в
