двигалась вперёд. Позади шёл угрюмый Елисей. Все попытки завязать диалог сводились к тому, что Царевич устал, хочет есть или натёр ноги. И без того уставшая Катя злилась. Ну что за нытик? Почему из всех принцев ей достался самый противный? Даже на подвиги не способный. Интересно, а как он сюда-то добрался? Вряд ли ножками.
— Елисей, а где конь твой? Ты же царевич, почему пешком? — полюбопытствовала она.
— Люблю пешие прогулки, — пробурчал Царевич.
Сбоку раздалось тихое похрюкивание, как будто кто-то пытался скрыть свой смех. Катя подошла к краю луга, раздвинула руками траву и обнаружила там малолетнего любителя поцелуев, по совместительству, своего жениха номер два.
— А ты что здесь делаешь? — она упёрла руки в боки и с удивлением уставилась на мальчишку.
Тот, поняв, что его рассекретили и можно не сдерживаться, откровенно заржал:
— Тоже мне, любитель пеших прогулок нашёлся! А чего ноешь всю дорогу — ой ноги болят, ай камень попал, эх поесть бы… Тьфу, слушать противно.
Елисей насупился, но молчал.
— А коня он, — гном посмотрел на Катю, — В ближайшей таверне в карты проиграл, когда «торопился» невесту спасти.
— Ах ты, карлик противный, я тебе сейчас, — замахнулся Елисей.
— А ну отставить рукоприкладство! Детей бить нельзя.
Почувствовав защиту, мальчишка спрятался за спину Кати и показал Елисею язык.
— Это правда про коня?
— Угу, — буркнул мужчина.
«Блин, почему мне такой сон дурацкий снится? Нет бы замок старинный, принц геройский на белом коне, а не это недоразумение».
На горизонте показалась телега, запряжённая лошадёнкой. Не карета конечно, но всё лучше, чем на своих двоих. Старик, управлявший повозкой, согласился их подвезти. Елисей было сморщил нос от такой перспективы, но, увидев, как гневно смотрит на него Царевна, молча полез на телегу. Гном устроился рядом и, беспечно болтая ногами, сказал:
— До бабки нам далеко, заночевать бы, скоро стемнеет.
— Дедушка, а где можно на ночлег остановиться, есть тут гостиница или отель? — тут же поинтересовалась Катя у старика.
Дед странно посмотрел на неё:
— Чудно говоришь, внученька. Можешь у нас с бабкой переночевать на сеновале. Про отелю я не слыхивал.
«Точно, — девушка мысленно стукнула себя по лбу, — Тут корчма или таверна. Какие гостиницы. Дааа, блин, попала, так попала. Но и на сеновале неплохо, в детстве летом за счастье было в деревне на сеновале спать».
— Ну, вот тута, стало быть, и заночуете, — привёл их старик на скотный двор, — Вон сеновал, — он махнул рукой в угол.
Катя осмотрелась по сторонам. Справа за невысоким ограждением стояли корова с телёнком, они меланхолично пережёвывали траву, лежащую в кормушке. Слева на насесте устроились куры. Чуть дальше за загородкой возились свиньи. Над ними были перекинуты две доски, пройдя по которым можно было попасть на сеновал. Елисей в очередной раз скривился:
— Я. Туда. Не поле… — и, получив ощутимый толчок локтем в живот, замолчал.
— Не пять звёзд, конечно, но нам всё нравится. Спасибо, дедушка, — улыбнулась Царевна, — Пойдём, жених, нас ждёт романтическая ночь на сеновале.
Катя ловко преодолела мостик и запрыгнула на мягкое сено, следом приземлился мальчишка. Позади, стеная и охая, пробирался Елисей. Послышался треск, отборная ругань, с грохотом по полу покатился шлем, свиньи, завизжав, бросились врассыпную. Девушка высунула нос и увидела, что под тяжестью Царевича доска подломилась, а сам он оказался в стойле у поросят. Чертыхаясь и выражаясь самым непотребным образом, Елисей вылез и поковылял на улицу отмываться.
Переглянувшись, Катя и гном рассмеялись.
— Как тебя зовут, жених?
— Евсейкой. Братья Сенькой зовут.
— А меня Катя. Завтра, как рассветёт, мы двинемся в путь. А ты домой возвращайся, братья твои волнуются.
— И оставить тебя с Елисеем? Да ты ж с ним пропадёшь, заплутаете. Он и дорогу-то небось не помнит. По пути сюда то у ясеня, то у солнышка спрашивал.
«Дааа, — подумала Катя, — Хреновый из него провожатый».
— А ты, стало быть, дорогу хорошо знаешь?
— Конечно. Я ж к Яге постоянно с поручениями от братьев бегаю, да и тётка в соседней деревне живет. С закрытыми глазами найду. И к тому же, кто знает, может мне и правда жениться теперь надо.
Катя с сомнением посмотрела на мальчишку.
— Нет, ты не подумай. Ты симпатичная, только старая для меня, — бесхитростно выдал ребёнок, — Не могу я на тебе жениться.
Вот так, Катя… Один жених нытик, для второго ты старая… Хреновая сказка какая-то.
— Хорошо, — сдалась она, — Тогда расскажи мне про наше колдовство с Елисеем, — Катя улеглась на спину, положив руки под голову. Спать ей совершенно не хотелось.
— Да было бы, что там рассказывать, — отозвался Евсей, — А сама разве не знаешь? — он перекатился на бок лицом к Царевне и подпер рукой голову..
— Не-а.
— Ну ты тогда не обижайся, это не я сам выдумал. Так братья рассказывали. Характер, говорят, у Царевны скверный, заносчивый… Да рука тяжёлая. Чуть что не по-твоему — рукоприкладствуешь, — он с опаской поглядывал на Катю, но та лишь кивнула, и мальчишка продолжил, — Папенька твой, король Золотого королевства, совсем отчаялся тебе жениха хорошего найти. Принцев подходящих не так много, так ты половину уже отвадила на смотринах. Остались всего пара кандидатов. Поехал он к Яге посоветоваться — как быть? Может, травки какие есть или чары наложить? В общем, стали они с бабкой возможные варианты прокручивать, двое суток и так, и эдак. Все предложения он отмёл. Яга уже не то, что злиться стала, а в бешенстве была. А тут как на грех Елисей мимо избушки на коне своём. И давай орать: «Корми-пои-спать укладывай добра молодца». Бабка на крылечко вышла, по-хорошему с ним хотела, а тот ни в какую. Упёрся и всё тут. В общем, достали они её сильно, что Царевич, что папенька твой. Вот она одним махом обоим каверзу и придумала. Говорит: «Царевна твоя, раз характер скверный, так чтоб женихов заранее не распугать, пущай в бесчувственном виде их встречает. Мужики на красоту падкие, а то, что характер тяжелый, так то уже опосля выяснят. В себя девица придёт только от поцелуя того, кто для неё станет надёжной опорой». Ну, то есть женится на ней, понимаешь, — пояснил мальчишка на её удивленный взгляд, — А Елисею жениться надобно, что было кому его дома поить-кормить, да спать укладывать, что б не беспокоил Ягу, да не шатался где ему вздумается. Да так надо, что ко всем, кроме невесты своей, он отныне интерес мужской потеряет. И невеста его девица непростая: на язык остра, на расправу скора, характером тяжела. В общем, тебя ему, как есть и
