Поднявшись на второй этаж, мы попадаем в своего рода эклектику азиатских мегаполисов. Здесь удачное смешение японской деревни и яркого аниме, чтим традиции, но красим волосы в розовый и ярко-голубой.
За столом в vip-зоне нет ни одной традиционной гейши, но прорастает целая грядка картошки фри, среди которой и светловолосая голова, активно орудующая во сне целым хором турецкого. Дресс код на всех cocktail, с обязательным акцентом Софии Вергары.
Чувство, словно, меня, Тома Сойера, красящего забор, выдернули случайно из книги и поместили в красную комнату мистера Грея.
И, я не пойму, это шутка такая, меня хотят научить завязывать узлы или намекают, что неплохо бы стены перекрасить?
Ни один из вариантов мне не нравится…
Обдумываю, а не послать бы всех насаживаться на икебану и исключить смазку из бонусного пакета Вейдера?
Глава 18
— Я не знал, — теплое дыхание Вейдера скользит возле моего уха и заставляет повернуть голову в его сторону. В темных глазах пасмурно и мрачно. В приглашении, которое получил Даниил, кажется, не оговаривался весь список диковинных гостей — вещает в трансе моя задница, и ее догадка подтверждается последующей фразой Энакина. — Сам мало кого здесь знаю. — или он очень хорош в роли сельского пастушка-дурачка и сейчас борется за главную тыкву сезона.
Ладно. Пунктиком «ем только в гордом одиночестве» никогда не страдала, к тому же на столе не наблюдается полуголая мадама, усыпанная роллами по всему периметру и щедро приправленная соусом в сокровенных уголках, а значит, можно попробовать гостинцы от шефа. Не понравится, попрошу книгу жалоб.
В этот момент из-за стола поднимается обладатель рыжеволосой копны и устремляется в нашу сторону, вскидывая правую руку в приветственном жесте. Солнцеликий брат поклонника ночи тоже здесь, но одет не в манер очаровательному мальчику-зайчику, как в нашу первую встречу, а в серую футболку с надписью «Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то¹» и немного рваные джинсы. Неизменно лишь его фирменное выражение лица — улыбка довольного жизнью рекламщика йогуртов.
Только вот во взгляде убийцы дедушек нелегальная партия тонн хитрости, и, когда он смотрит на своего единокровного родственника, явно транслирует что-то на их местном языке, а Дарт также взглядом ему отвечает. Мыслеречь молниеносна, но, мальчики, мы себя с предсказательницей не на дешёвой, забытой временем радиостанции нашли, и кое-что уловить можем. Но, признаю, волны наши не настолько продвинуты, чтобы считывать весь тайный смысл космического шума.
— Ты пришёл! — усмехается младший отпрыск козы Ирины и хлопает брата по плечу. — Да, к тому же, не один. — выдаёт мне холопский поклон. — Привет, Ника. Загадочная девушка. Наслышан о твоем таланте фотографа. — улыбка рвёт рот, выставляя напоказ белизну зубов, — Особенно о съемке в ванной.
Снова эта загадочная… К чему бы?
Козлята меня, без сомнения, обсуждали, но, смаковали, разумеется, момент с потоплением. Мужчины такое трепло… хуже девочек.
— Андрей, — голос темнейшего ни в коей мере не произносит имя, а отчётливо объясняет по буквам слово «заткнись!». И если он считает, что я не могу сама за себя постоять, то всерьез ошибается.
— Привет. — улыбаюсь мило, благосклонно и сострадательно. — Съёмка в ванной, к сожалению, не мое ноу-хау. Странно, что у Вас в штатах это считается чем-то запредельным… Надеюсь, полароид не загадочное для вас слово?
Энакин усмехается, а его младший брат начинает звонко смеяться.
— Пойдёмте за стол! Николяша уверяет, что супы здесь топчик.
— Только супы? — разочарованно уточняю, и Андрей снова принимается хохотать. Вот тут, как бэ, не смешно, я искренне интересовалась.
Пока мы с Даниилом усаживаемся, нас представляют остальным охотникам за халявной пищей. Я киваю, но имена запоминаю через раз. Новые всегда даются мне с трудом, а насиловать мозг обязательным фиксированием в памяти тех, кого вижу в первый и, возможно, последний раз, не считаю нужным. Почему люди так боятся фразы: «У меня туго с памятью, повторите, пожалуйста, Ваше имя» — или более универсальный вариант: «Эй, ты, мадама в розовом облаке, будь добра, подай соевый соус».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда очередь приветствия доходит до спящей царевны-фри, она кивает мне зашифрованным посланием со сквозной угрозой: «Ты труп» — и сильно удивляется, получив от меня рикошетом: «Палочками тоже можно пораниться, будь аккуратна, храпуля».
— А что за пустующие места? — спрашивает хозяина то ли Егор, то ли Иван, имя скользит где-то между этими двумя, но визуально он впечатывается нестираемым оранжевым пятном своей майки — я у мамы апельсин. — Ты хвастался, будет негде присесть!
Хозяин сборища овощей и фруктов, расстроенно отмахивается рукой:
— Надеялся Никитка Громов с женой заглянут, но там Машка приболела. И Адамяня с девушкой ждал, но тоже не смогли.
На этой фразе я непроизвольно отлипаю от меню с аппетитными и дорогими фотографиями и смотрю на Николу.
Мало ли Адамянов в Москве…
— Эрика? — у хора турецкого тоже ушки на макушке.
— Да, Катька. Ты с ним знакома?
— Нет. Но подписана на его инсту. — она бросает взгляд на Энакина и тут же начинает рисовать себе алиби. — Просто он очень крутой стилист и даёт классные советы. И…
— Эрик красава, Кать! Не надо оправдываться. — усмехается Николяша и, ловя мой взгляд в их сторону, добродушно улыбается и подмигивает. Ощущение, что этот парень с маленькими глазками знает про скелеты в шкафах каждого из присутствующих.
Всерьез задуматься о количестве трупов в гардеробной Дарта не дает подошедшая официантка. Все собравшиеся, определенно, несколько лет ждали ее с особыми надеждами и теперь вдоволь могут высказать свои хотелки. Когда очередь доходит до меня, Вейдер пытается выглядеть незаинтересованным, но дается ему игра из рук вон плохо. И, когда я заказываю суп, салат и Филадельфию, он с хитрой улыбкой шепчет:
— А десерт?
— Не нашла ничего интересного.
— Может, тогда, я дам тебе попробовать свой?
— Боюсь, окажется протухшим?
— Самый свежий.
Зло во плоти очень доволен собой. Смотрит тягуче и я, прикидываясь, что поддаюсь, собираюсь следующей фразой отправить его в открытый космос без скафандра. Но его спасает некая Наташа-Владлена-аэрогриль, материализующаяся рядом. Та самая, в розовом облаке. Наклоняется к уху темнейшего, совершая продуманный маневр, который по четко выверенным движениям для нее не нов — прижимается к Даниилу настолько, чтобы удачный обзор на щедрое декольте оказался ровно перед его глазами.
Тот проваливает тесты благородных рыцарей и оказывается обычным мужчиной. Широко распахивает глаза и скользит по дойкам Владо-Наташи взглядом. Но хоть не умирает на них, а, собравшись, ищет более нейтральные точки. Меня сцена смешит, и я, прикрывая рот, возвращаюсь к меню. Пускай сам себя спасает.
Когда последняя роллина-филадельфичка попадает в мой рот, Дарт тихо уточняет:
— Уйдем?
— А оплатить? — спрашиваю, усмехаясь. — Ты привёл меня сюда, чтобы покормить за чужой счёт?
— Конечно, — смеётся. — На то и расчёт.
——
Черный мерин темнейшего останавливается около моего подъезда, и я немного экспромтом непредвиденно превращаюсь в дурочку, не понимающую, как себя вести. Можно ли воспользоваться звонком другу, так как помощь зала вряд ли сработает…
— Спасибо за халявный ужин. — это просто ужин, даже не свидание. У меня нет повода что-то… Но пока моя левая рука тянется к ручке, пальцы правой оказываются заложниками чужих пальцев. И эти чужие мужские пальцы нежно гладят мои, вызывая всплески волн внутри меня. А темные глаза Дарта снова подчиняют.
— Ника. — Энакин наклоняется ко мне, ударяя и сбивая с ног своим ароматом и дыханием. — Хочу кое-что попробовать. — шепчет Темнейший, отчего в горле пересыхает.
