Дарт: Меня позвали оценить кухню в недавно открывшемся ресторан. С тобой наверняка смогу продегустировать больше блюд. Поедешь?
Где галантные манеры? Растерял в космической пыли? Чихнул так, что они из ушей вылетели? Троллит меня! Сурикат дефективный…, сейчас твои оленьи коллажи полетят прямиком в Sky, и единственный… единственный, кто с радостью предложит тебе работу — Санта, когда у него найдется свободное место в упряжке. А так, сиди и жди у моря погоды…
Но, почему тогда, читая, я улыбаюсь, подобно дундуку-улыбаке, напоминая счастливого австралийского зверька квокка? Ответ приходит в виде урчащего желудка. Точно. Это все голодная толпа в моем животе, вставшая на демонстрацию. Совершенно очевидно пагубное влияние их плакатов «Дай еще еды» на мои лицевые нервы.
Телефон откладываю в сторону. Ни в коем случае не намереваюсь отвечать сразу же. Как никак, я себя не на малоурожайном поле нашла, а в несколько стервозном лесу, где девы не отвечают без промедления: «да, да, возьми меня прямо здесь, и платье рви, нормально все, по скидосу брала».
Еще чего. Надеешься, разбешусь и и прыгну с трамплина в руки твои? Мечтай, супостат иноземный. У меня несметное число дел, занятость зашкаливает и мешает постоянно пялиться в телефон с надеждой: «А вдруг Райан Гослинг нашел мой номер.»
Но! Если бы даже нашел, я бы разгневанно ответила: «Ты охренел, парнишка, у тебя есть Ева Мендес!». Потому что гордость — наше все.
Ложусь на клавиатуру, всячески изображая страдания юного Вертера.
Первый раз в своей жизни я мучаюсь вопросом: «Что бы надеть?». Пытаюсь прогнать его, обвиняя в никчемности, но он назойливой мухой жужжит около ушей. За мухобойкой что ли пойти и отхлестать себя как следует…
Погрузиться с метровым шлангом на дно своих шмоточных размышлений, где я хмуро перебираю имеющиеся худи и макси-кофты, не дает телефонный звонок.
Имя на экране заставляет выплыть, выкинуть шланг и, начав радостно дышать, смахнуть зеленый кружок и ответить. Обожаю его. Именно ему хотелось позвонить, рассказать и потребовать совета, но меня отвлекли гардеробно-обмундировочные зловредные мысли. Надо в аптеке спрей от девичей глупости попросить. Лучше сразу два и желательно по акции.
Мой единственный рыцарь круглого стола всегда на каком-то потустороннем уровне чувствует мою острую в нем необходимость. Покруче чили перца. Когда я подношу телефон к уху, то, не даю ему ни единого шанса начать разговор:
— Эрик! Как хорошо, что ты позвонил! Мне нужен совет! Мне написал Дарт! И не ухмыляйся там, если ухмыляешься! Прокляну! Мне на него далеко фиолетово, но… Он вроде как зовет с ним поужинать. И знаешь в такой манере самоуверенного темного лорда. Хочется пойти и немного вылить на него борщ… Короче, он приглашает поужинать.
На той стороне как-то странно тихо весь сеанс моего моно-радиоэфира, а затем звучит:
— Оу… ожидаемо… — и я жду продолжения. Если у кого и плохо со словарным запасом, этот кто-то точно не мой лучший друг. Но принц молчит. Наверняка, снова практикует на мне свои психологические приемы. Мол, реши сама, а я буду рядом. Поддержу и скипетр в случае необходимости донесу.
Но сегодня не тот день, когда я согласна быть овечкой долли, поэтому продолжаю сама:
— Хотела тебе написать, но зачем-то начала думать, что надеть… Хрень какая-то. Представляешь, чтобы я, и думала, что надеть? Ха. Смешно тебе? Я не слышу твой смех, но, наверняка, ты ржешь на том конце трубки… Но не смей… Хочешь, перешлю сообщения, ты посмотришь? Блин, думаешь, послать его и не идти?
— А есть повод не идти? — звучит философский совет его высочества. Из которого мне ничего не понятно.
— Да блин… Думала послать ему вишне-жопку, может…
— Нашу вишне-жопку? — улыбается мне голос. — Как вариант… почему нет.
— Эрик! Ты можешь ответить без вот этого вот. А проще: иди Ника или не иди Ника.
— Это ты должна решать. Никак не я.
— Спасибо лучший друг. Очень помог! Вот прям по-братски! И что надеть подсказал и идти ли тоже…
Эрик вздыхает, как будто ему недавно стукнуло девяносто, а несмышлёная девочка пятилетка тыкает в него палочкой и просит сказать, где спрятаны конфеты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что бы ты не надела, — отвечает старик девочке. — Ты всегда прекрасна. И да, иди.
Толпа внутри радостно улыбается, машет руками, хлопает, и каждый участник манифеста понимает одну странность. Скажи Эрик: «Не иди» — я бы не пошла. Возможно, расстроилась бы, может, наслала бы на него пару легких проклятий, в сердцах крикнула бы: «Остолбеней!» — но осталась бы дома.
И этого никто не знает. Даже сам Эрик. Потому что Ника Туманова всегда поступает тк, как хочет сама и следует совету мудрых сов исключительно своей, местами бестолковой, головы. Но иногда, голос принца датского шаманит надо мной. Конечно же, не всегда, иначе, я бы его закопала где-нибудь на даче, но вот временами…
Например, как в пятом классе, когда Эрик посоветовал перестать отвечать на агрессию Иры Котиной той же монетой, а быть выше. И начал мне вещать эксклюзив своей лекции о произошедших от обезьян… Я выбесилась и хотела его придушить. Желательно, на месте. Но, к его счастью, свидетелей в школьной столовой было слишком много, поэтому только душевно его ущипнула. Возмущенно на меня посмотрев, он покачал головой и прекратил свой подкаст.
А на следующий день произошло нечто странное. Глупые выпады Котиной ушли на второй план, и я спокойно испепелила ее одним взглядом, заставив одноклассницу замолкнуть.
Или с походами к стоматологу…
Саму идею удаления зуба мудрости отвергал весь мой организм и обещал родным спеть над их телами рапсодию, если они попытаются повести себя опрометчиво и подойдут ближе. А принц приехал, взял меня за руку и сказал с улыбкой: «Одевайся».
В тот же день дантист, какой-то его троюродный дядя, зачем-то посчитал нужным показать мне мой несчастный зуб мудрости, чей корень своей длиной мог сойти за отдельную кость в теле человека, которая потерялась и приросла к зубу… Врача находка страшно радовала. Он улыбался, тряс ее перед моими глазами и сообщал: «Я впервые за всю свою практику вижу подобное!».
Мы тогда с Эриком не поняли, была ли это реакция на анестезию или метровые корни собственных зубов мне лучше никогда не видеть, но вместе с фразой: «Едрен батон, изверг, изувер, Гималаи…» — я отключилась в кресле.
Знают об этом позорном эпизоде моей биографии только трое. Причем третьему, то есть врачу, сразу как очнулась, сообщила, что никто из его семьи не найдет его тело, если хоть кто-то узнает о случившемся. Мужчина только весело смеялся, а Эрик выводил меня из кабинета, поглаживая по голове.
— Он не понял. Он смеется. — не желая становиться звездой стоматологических хроник, шептала я.
— Он все понял, — уверял друг. — Никому не расскажет, поверь.
— Обещаешь?
— Обещаю. Я все улажу с дядей Самвелом.
Встав из-за стола, подхожу к своему шкафу и заглядываю внутрь.
— А чего, кстати, ты звонил?
— Да так, — зевает в ответ. — Просто. О, Ник, у меня тут вторая линия. Тогда отключаюсь.
— Твоя сексуальная кошечка? — не удерживаюсь я от подкола.
— Ага.
— Ты уставший что ли? Звучишь, словно асфальт целый день перекладывал.
— Ха. ха. ха. Хорошего вечера. — прилетает в ответ, и он кладет трубку. Ни тебе «расистка», ни возмущений… Тоже мне. Сразу отключился, как его дева позвонила. Пффф.
Ладно, подумаю об этом завтра. А сейчас надо понять, что же в итоге я надену.
Глава 17
Ответив Энакину милостивым и язвительным согласием разделить с ним трапезу, я начала выбирать себе образ.
Получить желаемый результат удалось не с первой попытки. Практически откровение для меня. Этакая новая эра внутренних гоблинов, мечтающих увидеть свет. Спали бы дальше в своем счастливом анабиозе…и не превращали меня в истеричку, поддерживающую лозунг: «Столько шмоток, а надеть нечего».
Облачившись в бойфренды и худи, покрутилась перед зеркалом. Любимое сочетание, дорогое сердцу, удобное телу; не вызывающее ненужный шлейф похотливых взглядов, а, следовательно, не вызывающее мой праведный гнев и желание посылать в туманность андромеды. Но закралась въедливая, непривычно-странная и надоедливо-досадная мысль: «Может стоит что-то поменять?». Не то, чтобы пёстрые жилетки медведей сменить на кожаную косуху, чулки с молниями, да еще открыть коробку с лабутенами, нет, не глобальная анархия и перестройка в картофельный ряд. Но, может, хотя бы хохлому на жилетках заменить? Выйти немного из сумрака собственных обычаев…
