Я взбодрилась, подумав о папе и сестрёнке. Наверно, Марк нашёл способ безопасно эвакуировать их из поселения, поэтому решил не откладывать разговор. Я взяла генерала под руку и весело произнесла:
— Идём.
Через полчаса мы уже сидели у меня, в небольшой гостиной и взгляд, который кинул на меня Марк, заставил меня насторожиться — в этом взгляде мне почудилось чувство вины. Генерал откинулся на спинку стула и, подняв руки, с силой потёр ладонями лицо. Через мгновение он заговорил:
— Я был в головном штабе, Александра. Мне предписано срочно привести тебя туда. Мы отправляемся через пятнадцать минут.
Я замерла. Нехорошее предчувствие затопило сознание, и я спросила:
— Зачем, Марк?
Мужчина поднялся, подошёл ко мне вплотную и поправил воротник на куртке. Я подняла голову и поймала его взгляд.
— С этого момента обращайся ко мне только по званию, Александра.
Я вздрогнула, но спросила вновь:
— Зачем, генерал?
Марк вдруг нежно улыбнулся, погладил меня по щеке, мягко поцеловал в лоб и виновато прошептал:
— Прости, Саш. Я не имею права разглашать причину. Ты узнаешь всё на месте.
Я опустила голову и перестала что-то от Марка требовать — всё равно не расскажет. Что ж, я терпелива, подожду.
Марк неровно выдохнул, тихо произнёс: "Следуй за мной" и вышел. И я последовала за генералом. Сначала в его квартиру, затем в туннель, спрятанный в нише за кроватью. Я послушно села в двухместную машину, понёсшую нас вглубь туннеля, по всей вероятности, ведущего напрямую в головной штаб правительства.
Я не знаю, сколько мы ехали, лёгкая тряска от быстрой езды укачала меня, и я уснула. Марк разбудил меня, осторожно тронув за плечо.
— Приехали, Александра.
Я кивнула и вышла из машины вслед за генералом. Нас встретили два угрюмых солдата в чёрной форме и попросили следовать за ними. Когда мы оказались в небольшой комнате с настоящими кожаными диванами, наши провожатые попросили нас подождать, а сами вошли в двустворчатые двери. Я собралась было опробовать один из диванов на мягкость, но Марк остановил меня и зашептал:
— За этими дверями сидят главы крупнейших подземных городов, Александра. Они будут задавать тебе вопросы. Много вопросов. Поэтому, пожалуйста, отвечай на них честно, не пытайся юлить и что-то умалчивать. Никто в этом зале не желает тебе зла, поэтому не бойся.
Я молча выслушала Марка и равнодушно ответила:
— Я и не боюсь, генерал.
— Вот и умница, — не поверив моим словам, сказал Марк и легонько поцеловал в лоб.
Когда двери открылись, я вошла в зал переговоров, а члены совета встали. Марк подвел меня к пустующему креслу у овального стола и встал рядом, а члены совета по очереди начали представляться. Я запуталась на одиннадцатом имени и бросила глупую затею запомнить их всех. Когда знакомство закончилось, все сели. Я последовала их примеру.
И понеслось. Из меня вытянули абсолютно всё, что было связано с вайрами. Единственное, что я утаила, это совместные ночёвки бок о бок, поцелуи и непонятную симпатию, которую я начала испытывать к Ниари. Члены совета слушали внимательно, не перебивали и ждали, когда я замолчу. Вопросы задавали по существу и в душу не лезли. Пока единственная на весь совет женщина не поднялась и не попросила:
— Александра, расскажите, пожалуйста, ещё раз о дне, который вы провели с Ниари у реки в предгорье.
Я еле сдержала вздох. Не люблю вспоминать этот день — тогда я впервые осознала, что мне нравится проводить время с Ниари. Я тихонько перевела дыхание и начала говорить:
— В тот день стояла невыносимая жара. Солнце палило как сумасшедшее. Едва распахнув глаза, я тяжело села и поняла, что лучше умереть от лап твари, чем задыхаться от жары под палящим солнцем. Я повернулась в сторону леса и громко выкрикнула:
— Ниари! Я сдаюсь. Я не способна сегодня играть!
Вайр был где-то недалеко, но выходить не спешил. Я встала, быстро пробежалась по горячей уже с утра мелкой прибрежной гальке и остановилась только когда ноги оказались по щиколотку в прохладной горной реке. Блаженно улыбнувшись и зайдя по середину бедра в воду, я с наслаждением начала умываться. Я почувствовала лёгкую тошноту — предвестник приближения твари, и обернулась. Ниари стоял в паре метров от меня и внимательно разглядывал. Он всегда так делал, когда пытался сформулировать вопрос так, чтобы я не смогла дать односложный ответ. Наконец, вайр заговорил:
— Почему ты не хочешь сегодня играть?
Я вздохнула и ответила:
— Слишком жарко, Ниари. Я через час лёгкой пробежки просто лягу и сдохну.
— Почему? — задал он свой излюбленный вопрос, от которого меня бросало в дрожь.
— Потому что люди плохо переносят жару. Они быстро утомляются, теряют много воды и могут умереть от обезвоживания или солнечного удара.
Ниари чисто по-человечески вздохнул и вышел из воды.
— Люди такие слабые, что вас не убить хочется, а пожалеть, — проговорил вайр и размытой тенью скользнул в лес.
Вернулся Ниари через час с тушкой зайца, в последнее время зайчатина стала нашим излюбленным блюдом. Я развела костёр, вайр разделал зайца и пожарил. Мы сытно поели и провалялись в тени размашистого дерева до полудня. Ниари продолжал заваливать меня глупыми вопросами типа: почему кожа у людей темнеет на солнце, или зачем человеку когти на пальцах, если ими невозможно даже поцарапать. И когда вайр спросил, зачем человеческим самкам такие большие молочные железы, я не выдержала
