Соседка
Меня нелегко смутить. Я непринужденно чувствую себя в большом обществе, легко схожусь с незнакомцами, а комплименты принимаю с достоинством и сдержанной благодарностью. Все, кроме одного!
«Вы только посмотрите на Боя! Он выглядит совершенно как член семьи». Мне неоднократно приходилось выслушивать это идиотское замечание, и каждый раз меня внутренне передергивало. На кого из них, скажите на милость, я похож? На Мадам? Вряд ли — из-за очевидных гендерных различий. Стало быть, на Второго? Если они считают, что это комплимент, то им стоит подумать получше. Нет, я не спорю, он во многих отношениях отличный парень, любит гулять пешком и не скупится, когда дело доходит до кормежки. Но ведь никто, и даже сам Второй, не станет отрицать, что он близорук, лишен волосяного покрова на лице, крайне неуклюж, не способен самостоятельно поймать кролика и склонен к праздности и лени. Думаю, вы уже достаточно хорошо меня узнали, чтобы понять — я отнюдь не в восторге от такого сравнения.
Тем не менее я готов отчасти согласиться с теорией, что некоторые люди и некоторые собаки, живущие вместе, со временем становятся в чем-то похожи. Взять хотя бы гостивших у нас недавно карманного шведа Свена и Ингмара, его мерзкого пса породы корги. Во избежание протестов со стороны Лиги защиты шведов спешу заявить, что в целом не имею ничего против представителей этой национальности. В большинстве своем они вполне приятные ребята и умеют делать очень вкусные однослойные сэндвичи.
Свен же был чудовищен во всех отношениях, кроме размера. Он отличался агрессивностью, диктаторскими замашками, самодовольством, высокомерием, а кроме того, очень короткими ногами и смехотворно важной походкой. Если вы были близко знакомы хоть с одним корги, которых я лично считаю грубейшей ошибкой природы, то поймете, что все эти черты — от агрессивности до коротких ног — в полной мере характеризуют и Ингмара. Смотреть на то, как Свен и Ингмар вдвоем совершено одинаково семенят по дорожке и тявкают в унисон, было ужасно забавно. По-моему, Второй тоже заметил это сходство, потому что, когда он подходил к ним с рюмкой водки в одной руке и собачьей галетой в другой, то пару секунд всегда сомневался, кому что протянуть.
Однако я отвлекся. Наверное, вы уже догадались, что я не слишком люблю собак, которые возвышаются над землей всего на несколько сантиметров. И в самом деле — они вечно путаются под ногами и любят ни с того ни с его тяпнуть вас за лодыжку. Но и среди них встречаются приятные исключения, и потому — не удивляйтесь! — я заметил, что мои мысли все чаще и чаще возвращаются к юной застенчивой жемчужине, маленькой соседке с прелестной бородкой. За несколько недель, прошедших со времени нашего первого знакомства, я использовал каждую возможность, чтобы заглянуть к ней и найти наконец техническое решение нашей проблемы. На пути истиной любви нередко возникают серьезные препятствия, как заметил пекинес, воспылавший страстью к диванной подушке, но я твердо верю, что старание и упорство могут все преодолеть.
Опытные полководцы и грабители скажут вам, что главный ключ к успеху — это тщательно проведенная рекогносцировка, и потому я провел не один час в кустах над фермой, наблюдая за передвижениями ее хозяев и поджидая moment juste[22]. Выяснилось, что каждое утро повторяется одна и та же процедура: хозяйка дома выводит мою любимую Фифин — если я правильно расслышал, — на гигиеническую прогулку в поле, а потом привязывает ее у задней двери. Как-то я решил проверить надежность их обороны и, притаившись за кустом, испустил исполненный тоски любовный зов. Фифин встрепенулась, навострила ушки и вроде бы даже послала в мою сторону воздушный поцелуй, и я уже успел спуститься до половины склона, когда в распахнутой двери кухни возникло грозное видение с большим тесаком в руках.
С тех пор все продолжалось примерно в том же духе: несколько наших нежных свиданий, едва начавшись, были прерваны по вине этой старой летучей мыши из кухни. А потом произошло событие, после которого мой любовный пыл угас раз и навсегда. Было время аперитива. Хозяин дома в этот час имел обыкновение отдыхать с бокалом в тени большого дерева. Иногда он спускал с привязи Фифин, и тогда они вместе любовались на закат, хотя я, убейте, не понимал, почему она остается с ним, когда у нее есть возможность пообщаться со мной. Но таковы все женщины. То они сами виснут у вас на шее, а то даже смотреть не желают в вашу сторону. Кажется, это как-то связано с фазами Луны.
Итак, они сидели под деревом, а в это время задняя дверь распахнулась, и как вы думаете, кто появился? Профессор куриных наук Руссель собственной персоной в сопровождении пса, выглядевшего так, словно в числе его предков преобладали грызуны: он был пузатым, коротконогим, узкомордым и жутко непривлекательным. Таких обычно изображают на плакатах, призывающих делать прививки от бешенства. Все четверо явно хорошо знали друг друга, потому что мужчины тотчас же углубились в беседу, а Фифин с Пузаном принялись весело скакать по травке. Эго само по себе было ударом, но худшее ждало меня впереди.
Мужчины так увлеклись своей микстурой от кашля, что не заметили событий, которые я из кустов видел совершенно ясно. Фифин, оказавшаяся весьма горячей штучкой, увлекала своего приятеля прочь от дерева за угол дома — она кокетливо подскакивала и даже перепрыгивала через него (что было совсем нетрудно), зазывно валилась на спину и тут же вскакивала и отбегала прочь. Откровенная провокация сексуального характера, иначе это и не назовешь. С таким же успехом она могла бы просто ухватить его за шкирку и уволочь в кусты. Я наблюдал за всем этим с глубоким отвращением, но знаете, как это бывает: видишь какую-нибудь гадость и оторваться не в силах.
Врожденная деликатность вынуждает меня умолчать о том, что произошло дальше. Скажу только, что за розовым кустом Фифин получила от Пузана все, что хотела, и вскоре уже вернулась к ноге своего хозяина, будто сама мисс Невинность, слегка запыхавшаяся после игры в крикет. Глубоко разочарованный, потрясенный, с разбитым сердцем отправился я домой. К счастью, там мне удалось обнаружить тайник, в котором Лабрадорша зарыла мозговую косточку, и это меня немного утешило. Однако эмоционально это печальное происшествие все-таки не прошло для меня даром и лишний раз укрепило мое недоверие к коротконогим собакам. Всех их я отныне считаю рабами своих низменных инстинктов и к тому же весьма неразборчивыми. Я навсегда вычеркнул Фифин из сердца и решил найти себе более достойную подругу. Возможно, одну из сестер-доберманш, с которыми я познакомился в лесу в прошлое воскресенье. Или даже их обеих, поскольку эгоистом я никогда не был.
Только поздней осенью мне пришлось еще раз вспомнить о Фифин, причем по самому неприятному поводу. Как-то вечером, когда у нас в виде исключения не было гостей и мы уютно проводили время en famille[23] — в камине потрескивал огонь, в кухне булькал готовящийся обед, а две суки мирно посапывали в своих корзинках, — раздался стук в дверь. Дирекция очень не любит незапланированных визитов в обеденное время; известны даже случаи, когда они прятались в спальне и делали вид, что их нет дома. Мадам закатила глаза к небу, Второй потихоньку выругался, но стук продолжался, и Второго отправили к дверям с задачей поскорее выпроводить непрошеного гостя.
Разумеется, он с ней не справился, как это обычно и бывает. Боюсь, ему не хватает жесткости, и я часто думаю, что неплохо бы научить его кусаться. Когда он вернулся в гостиную, за спиной у него маячила хорошо знакомая мне низкорослая фигура владельца Фифин. Тот тискал в руках фуражку, а увидев меня, грозно сдвинул брови.
Объявив, что его зовут месье Пуалу, он тут же напустил на себя вид человека, оскорбленного в лучших чувствах, и начал махать фуражкой и метать молнии в мою сторону. «Моя драгоценная Фифин, — возмущался он, — она как дочка для меня и мадам, ибо Господь не даровал нам своих детей, — подло обманута, изнасилована и лишена невинности! А теперь она ожидает щенков, и здесь, в этой самой комнате, я вижу похотливого мерзавца, виновного во всем этом!» Дабы не оставалось никаких сомнений, он подошел, ткнул в меня дрожащим от негодования пальцем и с пафосом продолжил: «Вот он, этот бандит, и посмотрите, какой он здоровый! Подумать только, что это чудовище и моя Фифин, такая крошечная, такая беззащитная, quelle horreur[24]… Ее жизнь навсегда изломана, а благородная леди, моя жена, пребывает в шоке, и нам уже пришлось немало заплатить доктору за визит, семья в отчаянии…»
Он замолчал, чтобы перевести дыхание и набрать воздуху на новую тираду, а я молча поражался тому, до чего же все это несправедливо. Я не только не имел ни малейшего отношения к нынешнему интересному положению Фифин (хотя, надо признаться, и не потому, что мало старался), но своими глазами видел истинного виновника и мог бы под присягой подтвердить, что если кто и лишился невинности, то уж никак не Фифин, а скорее бедняга Пузан. Я припомнил события того вечера, и все встало на свои места. Профессор Руссель, несомненно, поведал своему приятелю историю о несушке, оцененной на вес золота, и тот, не будь дурак, тоже решил покрыть за наш счет расходы на гинеколога и таблетки от мигрени для своей жены, да так, чтобы еще осталось на пару хороших обедов. Другими словами, он решил вчинить мне иск об установлении отцовства. Возможно, такое предположение покажется вам циничным, но поверьте, я достаточно долго живу среди этих людей и потому могу утверждать, что кошелек они считают своим самым жизненно важным органом.
