и Матрена принялась сосредоточенно ходить по дому и выставлять на стол какие-то подозрительные предметы, не обращая внимания на внучку. Перед уходом Марина заметила на столе толстую восковую свечу, комок меха, принадлежавшего некогда животному, пучок сухой травы, глиняную чашу и ещё какие-то непонятные штуки, видно неотъемлемые атрибуты предстоящего, только Матрёне ведомого таинства. Девушка хотела, было, задержаться и посмотреть, что будет дальше, но Матрена ее выпроводила:
— Иди, иди, тебе не надо здесь быть, и крикнула вслед, — не раньше, чем через два часа! — Марина окончательно заинтригованная, отправилась к Петру…
Он ее уже ждал:
— Ну, что же ты так долго не шла? Я заждался! — он нетерпеливо обнял ее
и принялся целовать, иногда прерываясь и нашёптывая в ухо всякие милые словечки.
Марине было безумно приятно, но у неё все никак не шли из головы приготовления Матрены к какому-то подозрительному ритуалу. Петр почувствовал ее настроение:
— Что-то случилось?
— Нет, все в порядке, бабуля велела часика через два пожаловать домой на ужин. Кстати, тебе можно вставать.
— Мариш, а пойдем на реку, я искупаться хочу, мочи нет!
— Так, что же ты в бане не искупаешься, воды-то полно.
— Нет, я на речке привык, люблю простор, чтоб воды много было…
Огородами спустились к реке. Светила полная луна, и вода поблескивала неровной рябью в ее тусклом свете. Петр скинул свои солдатские брюки и с разбегу кинулся в прохладную воду. Его мускулистое тело, почти не разбило водной глади и вошло плавно, без брызг. Какое-то время, Марина напряженно вглядывалась в черное пространство, в поисках его силуэта, а когда уже начала отчаиваться, он вынырнул совсем рядом и протянул ей несколько белых кувшинок.
— Петенька, красота-то, какая! А где ты их нашел?
— У того берега заводь, там и растут. Мариш, а хочешь искупаться? Вода совсем не холодная! — радостно предложил он, смешно отряхивая воду с волос и обдавая Марину россыпью брызг. Она медлила, но потом, сдалась на уговоры, отбросив стыдливость, скинула с себя одежду и стала осторожно спускаться в воду. Ее кожа в лунном свете мерцала мраморной белизной, и влюбленный мужчина невольно залюбовался изящными формами.
А она уже сомневалась в правильности своего опрометчивого поступка, вода оказалась просто ледяной. Но Петр, почувствовав ее сомнения, не дал опомниться и, потянув за руку, увлек в воду. Погрузиться без визга не получилось, Марина шутливо отбивалась, но он прижал ее к себе, обнял сильными руками, и сквозь холод воды, она ощутила горячие токи, исходившие от его тела. Вмиг успокоившись, она почувствовала мощную энергетику влюблённого мужчины, а он, не давая опомниться, целовал её в шею, ключицы и обнажённую грудь.
Странные немыслимые ощущения зарождались где-то в глубине её тела: с одной стороны, ледяная вода охлаждала снизу, а с другой пламя, разгоравшееся на теле ожогами его поцелуев, будоражило так, что темнело в глазах. Разбираться в этом не было сил, девушка просто отдалась страстному порыву, который буквально сносил их обоих. Петр поднял Марину на руки, и она каким-то естественным движением обвила его талию ногами, сильные руки мужчины и вода помогали ей держаться на плаву, они слились в единое целое, так что никакая сила не смогла бы их разделить…
Мгновения таинства страсти в слиянии с природой, показались Марине вершиной человеческого счастья. Петр, тяжело дыша, наконец, разжал объятия, и девушка опустилась на водную гладь и поплыла. Ее охватило доселе неведомое первобытное чувство свободы. Кругом лес, темная река, спящая деревня, рядом любимый человек, еще более первобытный и свободный. И только мудрая молчаливая Луна была свидетельницей этого порыва. Петр догнал ее, какое-то время, они, молча, плыли рядом. Он оказался прекрасным пловцом, движения его были естественны и непринужденны, он словно гигантская рыба, плавно рассекал воду, не чувствуя напряжения и усталости…
Глава 21
— Мариш, пора возвращаться, ты озябла уже, а мы сильно отдалились от нашего места.
Они повернули, двигаться против течения было тяжелее, и Марина стала быстро уставать, но о том, чтобы выйти на берег, не было и речи — с обеих сторон реку окружал густой кустарник. Петр, поняв, что девушка выбилась из сил, предложил, — цепляйся за шею и держись, — так они и доплыли: она у него на спине, словно на дельфине. Казалось, Петр совсем не уставал, со своей ношей он двигался по-прежнему легко, его тело согревало Марину, несмотря на холод воды, а близкий телесный контакт снова и снова будоражил воспоминания о недавнем страстном порыве. Когда показалось знакомое место, а под ногами нащупалось дно, он легко взял ее на руки и вынес на берег.
Мокрое тело вмиг обдало прохладным ночным воздухом, и Марина покрылась мурашками, а зубы стали выбивать ритмичную дробь. С трудом, натянув, прилипающую одежду, они быстро припустили домой…
Добежав до крыльца, Марина вспомнила бабушкин наказ, не возвращаться раньше, чем через два часа. Но никак не могла сообразить, сколько прошло времени с ее ухода.
— Ты, Петенька, подожди меня здесь, а я погляжу, как там дела у бабули.
Петр присел на ступеньку крыльца, а она босиком бесшумно стала пробираться в сени. В избе было тихо, и Марина уже протянула руку к двери, как вдруг ей почудилось, будто бабка Матрена с кем-то разговаривает. Девушка сосредоточилась и попыталась разобрать слова, но понять ничего не смогла. Только по тембру чувствовалось, что голос мужской, низкий и скрипучий. Девушка замерла, не в силах покинуть свой пост, почему-то подумалось, что именно сейчас решается судьба Петра. В этот момент, совершенно отчетливо она услышала слова ночного гостя:
— Все, старуха, это последнее мое слово. И запомни, если у медведя родится ребенок, он потеряет человеческую сущность окончательно. –
К горлу подкатил ком, а сердце сжалось, как от боли, — Прощайте, надежды на счастье, — с этой горестной новостью она вернулась к любимому.
— Мы пришли рановато, у бабули гости, — прошептала она и, взяв его за руку, увела подальше от крыльца.
— Марина, ты все никак не можешь согреться, у тебя руки дрожат, — волновался Пётр.
— Я и забыла, что мокрая, просто сейчас там, в доме находится хозяин твоей судьбы. Он сказал, что тебе нельзя иметь детей, иначе ты навсегда останешься медведем, — всхлипнула она.
— Что ж ты сразу-то не сказала, я давно хочу с ним встретиться! — и Петр рванул обратно к крыльцу.
— Постой, туда нельзя! Бабуля не велела! — Марина старалась удержать его за руку, но силы были не равны. В это время, открылась дверь, и вышла бабка Матрена:
— Чем вы тут занимаетесь, марш в
