— Эй! Подождите! — Слишком поздно Джей сообразил, что женщина способна ему помочь. Наверняка у нее есть еда, горячая вода, антисептики для раненой лодыжки. — Погодите минутку! Мадам д'Апи! Вы не поможете мне, часом?
Если она его и слышала, отвечать не стала. Секунду ему казалось, что он видит ее силуэт на фоне неба. Может, трава шелестела под ее ногами, а может, и нет.
Поняв, что она не вернется, Джей вернулся в свою импровизированную постель в углу и зажег свечу. Почти пустая бутылка вина Джо стояла у изголовья, хотя Джей был уверен, что оставил ее на столе. Вероятно, сам переставил, когда галлюцинировал, подумал он. Вполне естественно. Он пережил шок. При свете свечи он стащил носок и исследовал лодыжку. Уродливый порез, плоть вокруг распухла и посинела. Епископовы листья, сказал старик, и Джей против воли улыбнулся. Епископовы листья — йоркширское название норичника ушковидного — были у Джо одним из обычных ингредиентов защитных саше.
Но пока единственный антисептик — вино. Джо наклонил бутылку и полил желтой жидкостью порез, тоненькой струйкой. С минуту пощипало, запахло летом и пряностями, и, хотя Джей знал, что это глупо, власть аромата была такова, что ему немного полегчало.
Радио неожиданно затрещало и умолкло.
Нездешний ветер — несущий запах яблок, колыбельную проходящих поездов и далеких машин, болтовню радио. Забавно, как в голове все время крутится эта песня, зимняя песня, «Богемская рапсодия».
Джей уснул, крепко сжимая красный фланелевый лоскут.
Но вина — красная малина, синяя ежевика, желтый шиповник, черный тернослив — бодрствовали. Говорили.
22
Дальний Край, лето 1977 года
Зет не изменился. Джей мгновенно узнал бы его, даже без винтовки на плече, хотя Зет сильно вытянулся за год, а длинные волосы были убраны теперь в крысиный хвостик. В джинсовой куртке — поперек спины шариковой ручкой написано «Грейтфул Дэд»[50] — и высоких ботинках. Из своего укромного места над каналом Джей не видел, один Зет или нет. Пока он наблюдал, Зет вскинул воздушку и прицелился куда-то за тропу. Утки, сидевшие у воды, брызнули вверх, крылья затрещали, как хлопушки. Зет улюлюкнул и выстрелил снова. Утки совсем рехнулись. Джей не двигался. Если Зет хочет пострелять уток, думал он, это его дело. Джей не собирается вмешиваться. Но чем дольше он наблюдал, тем больше сомневался. Похоже, Зет стреляет не в канал, а куда-то подальше. За деревья, ближе к реке, хотя местность слишком открытая для птиц. В кроликов, может, подумал Джей, хотя он так шумит, что все зверье наверняка давно разбежалось. Джей сощурился на закатное солнце, стараясь разобрать, что Зет делает. Тот выстрелил снова, дважды, и перезарядил винтовку. Джей понял, что Зет стоит почти на том самом месте, где Джей сам прятался, чтобы понаблюдать за… Цыганами.
Зет, должно быть, стреляет в веревку с бельем, натянутую между двумя ближними фургонами, поскольку один ее конец уже безвольно стелется по траве, как подраненное крыло птицы, вяло хлопает на ветру. Пес на привязи визгливо залаял. Джею показалось, что в окне фургона что-то шевельнулось, занавеска на мгновение отошла в сторону и лицо, бледное, размытое, с глазами, расширенными от злости или страха, мелькнуло, прежде чем занавеска рывком вернулась на место. После этого фургоны окончательно замерли, Зет снова захохотал и начал перезаряжать винтовку. Теперь Джей услышал, что он кричит:
— Чернома-азые! Чернома-азые!
Что ж, сказал себе Джей, тут он ничего не может поделать. Даже Зет не настолько рехнулся, чтобы и вправду кого-нибудь поранить. Палить по веревке с бельем — вот это на него похоже. Людей пугать. И у него неплохо получается, признал Джей. Он вспомнил себя тем первым летом, как он корчился под шлюзом, и лицо его запылало.
Черт побери, ничего тут не поделаешь.
Цыганам в фургонах ничего не грозит. Они подождут, пока Зет устанет или у него кончатся заряды. Должен же он когда-нибудь уйти домой. Кроме того, это всего лишь воздушка. От воздушки не бывает настоящего вреда. Серьезно. Даже если в человека выстрелить.
Ну а что он, интересно, должен сделать?
Джей развернулся и взвизгнул от удивления. В кустах, в каких-то пяти футах от него, сидела на корточках девочка. Джей так увлекся наблюдением за Зетом, что не услышал, как она появилась. На вид лет двенадцать. Под ежевичником рыжих кудряшек лицо казалось маленьким и пятнистым, словно веснушки, пытаясь удержаться на коже, растянулись и вовсе утратили форму. На девочке были джинсы и белая футболка, настолько большая, что рукава свободно болтались вокруг худеньких рук. Она сжимала грязную красную бандану, кажется набитую камнями.
Девочка вскочила на ноги мгновенно и бесшумно, как апач. Джей и слова не успел сказать — брошенный ею камень с невероятной скоростью просвистел в воздухе и с отчетливым нехорошим хрустом метко врезался в его колено. Джей снова завизжал и рухнул на землю, вцепившись в колено. Девочка смотрела на него, держа наготове второй камень.
— Эй, — возмутился Джей.
— Извини, — сказала девочка, не выпуская камня из рук.
Джей закатал штанину и осмотрел пострадавшую коленку. Уже расплывался синяк. Джей уставился на девочку; та глядела спокойно и явно не раскаивалась.
— Не надо было так поворачиваться, — сказала девочка. — Ты застал меня врасплох.
— Застал тебя!..
Джей потерял дар речи. Девочка пожала плечами.
— Я думала, вы заодно, — сказала она, свирепо дернув маленьким подбородком в направлении шлюза. — Практикуешься в стрельбе по нашим фургонам и бедному старому Тоффи.
Джей вернул штанину на место.
— Заодно! Он мне не друг, — с негодованием отрекся он. — Он псих.
— А. Ладно.
Девочка вернула камень в бандану. Раздались еще два выстрела и вслед за ними воинственное улюлюканье Зета: «Чернома-а-азые!» Девочка осторожно глянула вниз через кусты, отвела ветку и приготовилась скользнуть под нее вниз по насыпи.
— Эй, погоди.
— Чего?
Девочка едва на него глянула. В тени куста глаза ее золотились, как у совы.
— Ты что делаешь?
— А ты как думаешь?
— Но я же говорю. — Негодование Джея — напала не понять с чего! — сменилось тревогой. — Он псих. Не связывайся. Он скоро устанет. И тогда оставит вас в покое.
Девочка посмотрела на него с откровенным презрением.
— Ты, небось, так бы и сделал? — спросила она.
— Ну… да.
Она хмыкнула, не то удивленно, не то презрительно, и легко поднырнула под ветку, балансируя свободной рукой, соскользнула по склону, затормозив каблуками на осыпи. Джей понимал, куда она направляется. В пятидесяти ярдах ниже был обрыв, выходивший прямо на шлюз. Красный глинистый сланец, выпавшие камни покрывали насыпь там, где холм открывался. За тонкой ширмой кустов можно укрыться. Забраться туда непросто — если лезть быстро или неосторожно, можно съехать по осыпи и свалиться с обрыва на камни внизу, — зато оттуда ей будет удобно атаковать. Если она собралась атаковать. А поверить в такое непросто. Джей вновь глянул вниз и увидел ее уже намного дальше, почти не различимую в подлеске — разве что волосы видны. Пусть делает что хочет. Он ее предупредил.
Все это, в общем-то, его не касается. Не его дело.
Вздохнув, он подхватил банку с углем, собранным за три дня, и пополз вниз по каменистой тропинке вслед за девочкой.
Он выбрал другой путь, к зольной яме, по большей части скрытый кустами. В любом случае, подумал он, Зет не смотрит. Слишком занят стрельбой и криками. Довольно легко пересечь открытое пространство зольной ямы и спрятаться под выступом за ней. Место не такое укромное, как над обрывом, но тоже ничего, а против двоих даже Зет не устоит. Если их, конечно, действительно двое против одного. Джей старался не думать о друзьях Зета, которые, возможно, ошиваются поблизости — только кликни.
Он поставил банку с углем на землю и подобрался к краю ямы. Крики Зета раздавались совсем близко; Джей слышал его дыхание, треск винтовки, когда Зет переламывал ствол, чтобы перезарядить. Быстро выглядывая за край ямы, Джей видел его: затылок, часть профиля, шею, пылающую прыщами, сальный хвостик. Девочки над шлюзом не видать; Джей внезапно забеспокоился, не ушла ли она. А потом что-то рыжее мелькнуло над обрывом, камень со свистом вылетел из кустов и ударил Зета в плечо. Джей на мгновение изумился точности броска. Зет вихрем развернулся, взревев от боли и удивления. Второй камень ударил его под дых, и когда он рывком обернулся к обрыву, Джей швырнул два куска угля ему в спину. Один попал, другой промазал, но Джея жарко окатило весельем, и он снова припал к земле.
— Я убью тебя, сволочь!
Голос Зета прозвучал совсем близко, пугающе взрослый, голос переодетого юного тролля. Потом девочка пальнула снова, попав в лодыжку, еще раз, но промахнулась, затем записала на свой счет прямой удар в висок — стук такой, будто кии загнал бильярдный шар в лузу.
