…Одного не могу понять: почему кучу не знающих русского языка и абсолютно безграмотных таджиков на какую-нибудь стройку, где они будут отбирать места у коренного населения, оформить легко.
А одну прекрасно владеющую русским языком чешскую девочку – геморрой.
Загадка, однако.
Парадоксы чиновничьего сознания.
Представляю, как нам придется помучиться, если мы ей российское гражданство оформлять решим, ага.
Она же – не какой-нибудь грузинский вор в законе. А всего лишь будущая жена обычного русского журналиста.
Ну, к счастью, – не совсем обычного.
Отыскались кой-какие лазейки.
А если б у меня таких друзей не было, тогда что?!
Впрочем, если у человека нет друзей – он и сам скорее всего не многого стоит, я почему-то так думаю…
…В общем, моей девочке оставалось только получить весною диплом, и можно было смело оформлять отношения.
О чем я ей и сказал в первом же телефонном разговоре.
Она в ответ только рассмеялась своим удивительным серебристым смехом.
– На диплом мне, – вздыхает, – придется, наверное, ходить, переваливаясь, как уточке.
И – снова смеется.
– Не понял, – говорю. – Почему это переваливаясь?
Она уже просто заливается.
А я постепенно фигею, потому что ну ничегошеньки не понимаю.
А когда я чего-то не понимаю – я этого боюсь.
Жизнь научила к некоторым вещам с настороженностью относиться.
Нда-с…
– А что тут непонятного? – удивляется. – У меня задержка. Уже две недели. Мы хорошо с тобой любили друг друга в Таиланде, русский. Очень хорошо. А я не предохранялась. И теперь у нас с тобой будет ребенок, Дан. Я только еще не знаю, мальчик или девочка.
Я, врать не буду, чуть с ума не сошел.
Ничего себе думаю, нечаянная радость.
Нет, это, конечно, – здорово.
Вот только – несколько неожиданно.
И – непривычно, что ли.
Жил себе, понимаешь, жил.
И тут – бах!
– Ты что, не рад? – настораживается.
Я – икаю.
– Рад, – говорю осторожно, – конечно. Просто – еще не переварил…
– Ну, так переваривай, – хохочет.
Потом вздыхает.
И продолжает – уже очень серьезно:
– Для меня, если честно, это тоже было немного неожиданно и не вовремя; но поскольку я – католичка, я не буду убивать ребенка, даже если он неожиданный.
Молчим.
Оба.
Но недолго.
Секунд эдак десять.
– Если б ты со мной решила посоветоваться, – отвечаю, чуть помедлив, – я тебе, поверь, сказал бы то же самое. Хоть и не католик. И даже, наверное, не православный. Так, агностик.
– Я, если честно, немного боялась, что ты скажешь.
– Дура! – смеюсь.
– Сам дурак! – делано обижается.
Вот и поговорили.
Нормальная хрень, думаю.
Ага.
Придется с оформлением документов для моей девочки ускоряться.
Для начала позвонить Али, попросить, чтобы его МИДовские знакомые помогли с получением вида на жительство этой вполне лояльной нашей стране гражданке Чешской Республики.
В качестве, так сказать, первого шага к возможному получению российского гражданства.
Вот ведь, мать…
…Подошел к зеркалу, зачем-то потрогал себя сначала за нос, потом за подбородок.
Пощупал щетину на щеках…
…Ну, здравствуй, что ли, папаша, вздыхаю про себя.
Молодой, мать твою так.
И даже, возможно, – эдак.
Неопытный.
Просто – офигеть можно, как оно все бывает, оказывается…
…Надо будет, кстати, родителям сообщить, хоть я с ними уже год как не разговариваю.
С того самого момента, как отец решил квартиру, в которой я жил, продать. Ему, видишь ли, деньги в Испании срочно понадобились.
Виллу знакомые в более престижном районе предложили.
В Марбелье.
Пришлось мне бегать по друзьям, занимать.
Мажору спасибо – помог ипотеку оформить в своем банке.
А папаша еще и цену задрал такую, что я еще долго, похоже, долги раздавать буду.
Ничего личного, только бизнес.
Он бы и еще выше, наверное, поднял, да я пригрозил, что не дам продать квартиру.
Я же в ней прописан, в конце-то концов.
И на улицу меня выкинуть у него по давно забытому им жилищному законодательству хрен получится.
Он еще и обижался потом.
Как ты, типа, с отцом разговариваешь.
И на улицу тебя, типа, никто не выгоняет, можешь переезжать к нам, в Испанию.
Работать, как и положено сыну, в отцовском бизнесе.
А если сам выбрал жизнь в этой сраной, холодной, не демократической и не приспособленной для цивилизованного человека России, то и живи там как хочешь.
Тьфу.
Противно.
Как был папаша, несмотря на все свои миллионы долларов, «совком», – так им и остался.
Без роду, без племени.
Раньше ему все это походы на байдарках да песни под гитару с такими же, как он, заменяли.
И осознание себя, любимого, «интеллектуальной элитой страны».
А теперь – исключительно дензнаки, количеством которых на счетах один человек, по его мнению, и отличается от другого.
Исключительно.
На хрен, простите, таких родственничков…
…Но сообщить – все равно надо, думаю.
Хотя бы маме.
И сестренке.
Как она там сейчас, интересно?
Русский язык-то хотя бы помнит?
Ну, да ладно.
Не о том тебе, Данил, сейчас думать надо.
Ой, не о том…
Глава 20
Со Златой договорились встретиться в Марселе, где мой «Спартак» играл первый официальный матч сезона с местным «Олимпиком».
Одну шестнадцатую финала Кубка УЕФА, ага.
Весенняя стадия традиционно в последнее время для нас – далеко не самая счастливая.
Достаточно вспомнить, как в прошлом году в Виго ездили.
Нам-то тогда казалось, что уж кого-кого, а «Сельту» мы по-любому обязаны проходить.
Просто – рвать.
Угу.
Порвали.
До сих пор задница болит.
Да и от качества игры – обплевались.
На этот раз, правда, иллюзий особых не было.
Ехали больше город посмотреть.
Да еще и суровые, как нам тогда казалось, белые парни из крайне правого крыла хулсов парижского «ПСЖ» отзвонились, предложили вместе марсельских арабов в их логове погонять.
Есть еще в Париже и такие, к счастью.
Кто не забыл, что это, по крайней мере официально, пока французский город.
Европейский.
Хотя у меня уже тогда были на этот счет сомнения, которые потом подтвердились по полной.
Та-а-акие фантики приехали.
Прям срамота какая-то, а не белые футбольные хулиганы.
«Крайне правые», ага.
Особенно меня их «старшой» поразил, – пухленький такой типчик с двумя сережками в ушах.
В виде серебряных сердечек.
У парней из «ГФ», которые всю эту шнягу с парижанами и мутили, просто челюсти со стуком на марсельскую мостовую попадали, когда он в их гостиничке нарисовался.
А у остальных – животы клина дали.
От смеха, разумеется.
Но это только потом выяснилось.
А пока – почему бы и нет, думаем.
Отчего бы не погонять.
Короче, разгреб дела на службе, отпросился у начальства и – в Марсель.
Через Париж, разумеется.
Некоторые наши придурки решили, что им будет короче и дешевле туда через Барселону добираться. Только не учли: из Парижа на скоростной «собаке» до этого городишки, родины знаменитого супа «буайбезз» и графа Монте-Кристо – всего четыре часа.
А вот из Барсы…
Ну, да ладно.
Их трудности.
Некоторые вон вообще через Стокгольм ломанулись.
Есть у нас такой персонаж, Серега, он парней и смутил.
Путешественник, мать его.
Бешеной собаке, что называется, – не крюк ни фига.
Зато – дешевле…
…В Париже мы со Златой и встретились.
Она сказала, что давно хотела там побывать, побродить по старым узеньким улочкам Латинского квартала, подняться на Эйфелеву башню, поглазеть на Нотр-Дам де Пари, попить знаменитого кофе в маленьких университетских кафешках.
И – обязательно вместе со мной.
Любовь.
Я к этому слову в последнее время, врать не буду, начал намного серьезнее относиться.
И – ответственнее.
А как вы хотите?
Когда твоя маленькая девочка, твоя пражская принцесса ждет от тебя твоего первого в этой жизни ребенка – это вам, парни, уже не шуточки.
Такая вот фигня получается…
…Я вообще-то Париж, если честно, – не люблю.
Мои города в Европе – Рим и Лондон.
Быть может, еще надменный в своем каменном кружеве, пропахший рыбой и горькой морской солью Стокгольм.
Ну, и Прага теперь, разумеется.
А Париж…
Слишком многого я, видимо, ожидал от первой с ним встречи. Все детство и юность об этом городе книжки читал: от Дюма до Эренбурга с Хемингуэем.
Хотелось праздника, который всегда с тобой.
Ехал туда впервые – аж трясся.
Думал, сейчас найду места, где де Бюсси дрался с фаворитами Генриха Четвертого, зайду на местный рынок поесть знаменитого лукового супа, а потом обязательно посижу в кафе «Ротонда», где Пикассо пьянствовал с Аполлинером, а молодой красавец Модильяни соблазнял дикую восточную барышню Анечку Горенко с чудовищным для европейского уха татарским псевдонимом Ахматова.
