– Не понимаю, как может наскучить беззаботная жизнь, – пожал плечами Карл.
– Чтобы это понять, нужно вспомнить себя там, но граница миров стирает память всем, даже Пилонам, – ответила Ульрика.
– В хрустальном городе люди живут без драконов внутри? – догадался Карл.
– Их место заняли тараканы. Мелкие, суетливые существа, не способные внушить человеку глубокие чувства.
– Тараканы?! – хмыкнул Карл.
– Да, – подтвердила Ульрика. – Это вовсе не шутка, а чистая правда. Да и по ту сторону у многих тоже тараканы вместо драконов. Дракона внутри себя нельзя убить, но бесконечное угнетение превращает его в таракана. Это не хорошо и не плохо, это просто другой способ жить.
Карл вздрогнул от поразившей его догадки. Быть Пилоном – не значит убить трехглавого змея, а лишь изгнать его из своей жизни, превратить в таракана, в ничтожество, навсегда забыть о гордыне, лжи и не желать никому смерти. Отец это знал, поэтому и ругал юного рыцаря за дырки в гобелене, и вообще за это «сражение»; он не хотел, чтобы Карл даже мечтал стать Пилоном.
– Ты Пилон? – спросил Карл.
Ульрика улыбнулась.
– Твоя мать тоже была Пилоном, – ответила она.
Карл был поражен этим ответом. Не потому, что это казалось невероятным или было непохоже на его мать. Он почти не помнил ее: она умерла, когда ему не было и пяти. Но…
– Откуда ты знаешь? – спросил Карл.
– Она живет в хрустальном городе. Называет меня дочерью, интересуется твоей жизнью. Скоро она маленькой девочкой вернется в обычный мир. Она этого очень хочет и ждет с большим нетерпением, – спокойно ответила Ульрика.
– Я смогу ее увидеть?
– Возможно… Когда-нибудь. Нужно подождать…
Карл больше ни о чем не стал спрашивать. Он понял, что если Ульрика ответила столь неопределенно, то не потому, что желала нарочно напустить таинственность. Скорей всего, она просто не знала наверняка, а врать не хотела да и не умела. Он улыбнулся, наконец, поняв хитроумный расчет двух отцов, скоропалительно обвенчавших своих детей. Пилону-Ульрике нужна защита в сложной человеческой жизни, где властвуют невидимые драконы, а Карлу… Отец, видно, по собственному опыту знал, что лучшей жены, чем женщина-Пилон быть не может. Пилон – опора моста… И… кого? Мужчины? Но чего-то они все-таки опасались, раз уж разлучили их сразу после венчания.
* * *
Карл и Ульрика еще долго стояли на вершине опоры. С каждым дуновением ветерка с одной или другой стороны до Карла долетало новое понимание жизни этих противоречивых миров.
– Нам пора, – сказала Ульрика, и ступила на мост, разделяющий два мира.
Мост, прежде казавшийся оборванным, вел в горы, к вершине отвесной скалы, очертания которой запомнились по ночному путешествию с драконами. Все это время Карл, не переставая, размышлял о правильности выбранного на развилке направления. И вдруг понял, что, с Ульрикой или без нее, ему предначертано прийти именно сюда. Он все равно не прошел бы мимо. Ночью он наугад сделал выбор, теперь же путь стал единственным, и свернуть с него просто невозможно.
Едва под ногами захрустели первые камни, Ульрика остановилась.
– Ты должен войти туда один, – указав на темное жерло пещеры, сказала она.
Карл осмотрелся. Место казалось пустынным. Не было видно ничего, что могло бы означать жизнь: ни птиц, ни зверей, ни даже травы или мха.
Карл подошел к Ульрике, взял ее за руки, глядя прямо в глаза, сказал:
– Отправляясь в этот удивительный путь, я думал прежде всего о себе: о том, что мне нужна твоя нормальность. Да, мне было обидно, горько и стыдно за то, что моя жена – сумасшедшая. Я шел с мыслью, во что бы то ни стало вернуть утраченный тобой рассудок. С обыденной точки зрения – это тоже безумие, но я шел, потому что верил, потому что происходило волшебство, и оно вселяло надежду. Эта ночь изменила меня, изменила мир вокруг нас… Ты нужна мне такой, какая есть. Я никогда не придавал особого значения условностям, просто хотел спокойной жизни… Но теперь вижу, что спокойная жизнь – самая большая условность из всех.
Карл отпустил руки Ульрики и, не оглядываясь, направился в пещеру. Он не боялся. Он был уверен, что Ульрика тоже когда-то входила сюда и именно отсюда вышла Пилоном. Там, в темном жерле горы, живет дракон человеческого бытия, там происходит решающая битва, исход которой никогда не бывает предопределенным. Только дракон и человек. Никаких свидетелей и судей. Один на один.
* * *
В пещере оказалось достаточно светло, но это был призрачный зеленоватый свет, исходивший откуда-то из толщи самой горы. Пройдя по узкому извилистому коридору, Карл вошел в широкую галерею с высоким сводом. Ни ожидаемого дракона, ни продолжения пути он не увидел. Осмотрев галерею и не найдя ничего интересного, Карл с легким чувством разочарования присел на большой камень у стены напротив входа. Возможно, следовало просто подождать.
Время шло, но ничего не происходило: ни единого шороха или звука.
Карл подумал, что так же, но с большим комфортом, мог посидеть в кресле у камина в своем замке. Он встал и направился к выходу.
– А чего ты, собственно, ждал? – гулко прогремело под сводом.
Карл вздрогнул, оглянулся. Галерея по-прежнему была пуста.
– Кто вы? Где вы? – спросил Карл.
– Здесь. И везде, где будешь ты, – прозвучало в ответ.
Карл снова вздрогнул, но на этот раз оттого, что узнал голос.
– Отец?! – удивленно спросил Карл.
– Ты не смог просидеть без действия и четверти часа, Карл, а твой отец – там, где ожидание измеряется жизнью. Жизнь и смерть. Что причина, а что следствие?.. У твоего отца много времени для размышлений, оно не пройдет для него зря.
– Но кто вы? – снова спросил Карл.
– Ты пришел сразиться с драконом, а вместо этого спрашиваешь – кто я, – усмехнулся невидимка.
– Как я могу сражаться с драконом, которого даже не вижу?
– Я бы сказал иначе: как ты можешь сражаться с самим собой?
– Что это значит?
– Это значит, что в этой пещере находится дракон, и ты его легко можешь найти.
– Где?! В этой пещере только я один…
– Вот именно.
– Что?.. – Карл чуть не споткнулся. Он вернулся на середину залы, огляделся по сторонам. Снова сел на камень. Поискал глазами невидимого собеседника – будто не обшаривал уже здесь каждый пятачок; словно тот мог как-нибудь все же его перехитрить, где-нибудь замаскироваться. И сначала неуверенно, но с нарастающим возмущением выкрикнул: – Но ведь я же не дракон, я человек!
– Решать тебе…
* * *
Выход из пещеры почему-то оказался завешен ковром. Но расстроенный и озадаченный Карл, не задумываясь, прошел сквозь него – словно ежедневно только тем и занимался, что проходил сквозь ковры и стены.
– Решать мне… мне решать… и что это значит?.. – нервно твердил он, даже не замечая, что идет по отцовской спальне. – Чушь какая-то! – продолжал Карл, захлопывая дверь своей комнаты.
– Что случилось, господин барон?! – послышался голос Томаса. – Я услышал шум и поднялся…
– Все в порядке, Томас. Проклятые комары… – соврал Карл, резко остановившись. Это была самая обыкновенная реальность – как будто он проснулся после причудливого сна.
– Да, господин барон, комары у нас злее драконов, – проговорил Томас. – С вашего позволения, я вернусь в свою комнату…
– Конечно, Томас, отдыхай, – ответил Карл.
Внезапно он осознал, что пережитое не было сном:
– Ульрика! Она осталась у пещеры! – и в панике бросился к выходу.
* * *
Ульрика Аннета фон Тирлиц вошла в спальные покои, окинула оценивающим взглядом огромную, укрытую бежевым балдахином кровать, тяжелые темно-зеленые шторы, массивные серебряные канделябры, тусклые гобелены с изображением драконов и выцветший восточный ковер.
– Томас! – позвал сопровождавший супругу риттер Карл.
– Я здесь, господин барон, – тут же отозвался слуга, явно ожидавший у двери.
– Я знаю, старый добрый Томас, что ты всегда здесь, – сказал риттер Карл. – Ступай вниз, отдыхай. В ближайший час распоряжений не будет.
Томас сделал шаг к двери, но остановился. Он посмотрел на Карла и Ульрику и расплылся в мечтательной улыбке:
– Под утро я видел, как над нашим замком снова пролетел белый дракон! Я почему-то вспомнил вашу мать, господин барон. В тот день, когда она появилась в этом доме, над замком тоже пролетал белый дракон. Представляете, какое совпадение!.. Увидев госпожу баронессу, я будто вернулся в свою юность… Удивительно!.. – повторил старый слуга и, покачивая головой, вышел.
* * *
– Почему ты сразу не сказала, что я наследственный дракон? – обнимая Ульрику, спросил Карл.
– Если бы ты спросил, я бы не смогла соврать, – нарочито простодушно распахнула глаза Ульрика. И рассмеялась, выскальзывая из объятий. – Но ты не спросил! А «рыцарю» гораздо легче победить дракона.
– Значит, ты все-таки умеешь хитрить, – усмехнулся Карл.
