"Какие тут грязные тротуары, - говорил Илья, жадно вглядываясь во все вокруг на обычной улице столицы недавно самой грозной для евреев страны. Но какой же неожиданно славный народ..." "Смотри,все встречные улыбаются мне, - отметила Женя. - Причем не стесняясь, как своей. Такое чувство, что я иду среди сплошных забытых знакомых. Между собой говорят только тихо. Совершенно не похожи не только на израильтян, но и на наших арабов. Совершенно другие лица." "Но как-то удивительно похожи друг на друга, отметил Илья. - Шароообразные головы и правильные черты лица. И даже у тех, кто не улыбается, благожелательное выражение. Словно все до единого довольны жизнью..."
Омоложенная чета небрежно шагала вдоль все плотного потока непрерывно сигналящих машин, трусящих осликов, неописуемо допотопныхвелосипедов.
Женя купалась во всеобщем внимании. Вот идет себе сосредоточенный молодой египтянин, видит ее, и тут же его лицо озаряется белозубой улыбкой и он, как и все встречные, радостно произносит свое "Салям аллейкум!", на что Илья, к восторгу Жени, неизменно громко отвечает "Воистину салям!"
В самом обычном супермаркете был самый обычный израильский набор. Разве что не было так нарядно и не стоял галдеж. Покупателей вообще почти не было. Потом им объяснили - большинству каирцев по карману только рынок.
Они рискнули свернуть с оживленной улицы на боковую и сразу пожалели об этом. Нет, им не было страшно. Им уже сказали, что в Каире можно гулять где угодно. Преступности практически нет. За грабеж немедленно вешают. А привычное в России беспричинное хулиганство, от которого они с изумлением и облегчением отвыкли в Израиле, тем более не в обычаях таких ласковых каирцев. Просто улочка никак была освещена только светом окон. Тротуары тут были от пыли словно мохнатыми - с дождем-то раз в два года! И воздух был похуже, чем в самом индустриальном городе Союза. Нет, гулять тут было решительно незачем! 4.
"Женька! - тормошил сладко спящую жену Илья. - Здесь рядом есть плавательный бассейн, представляешь?" "Далеко? Надо ехать на этом жутком автобусе?" "Прямо в гостинице. На крыше. Я уже искупался."
К бассейну вел лифт чуть ли не прямо из номера. Голубая вода, белые кресла и столики вокруг него казались вызовом простирающемуся до горизонта серому огромному городу. Зато как славно было поплавать прямо над Каиром!
И как славно было увидеть из окна автобуса поверх домов на фоне светло-голубого неба темно-голубые треугольные облака настоящих пирамид!..
Здесь Женя вообще была воспринята как какое-то божество. Ей со всех сторон кричали по-русски "кирасавица", "светлая" и даже "балерина". Лернерам искренне жали руки, говорили "горбачев", "хрущев" и даже "спутник". Их чуть не насильно звали покататься на коне и на верблюде. У Ильи с улыбкой вырвали фотоаппарат, чтобы его же сфотографировать в чалме на голове рядом с египтянином. Бедным "русским" и не снилось в Израиле такое теплое внимание аборигенов.
А вокруг были сплошные древности - пирамиды, Сфинкс с намеренно отбитым наполеоновским пушечным ядром носом - как оказалось самым любимым органом египтянина, туннель к гробнице фараона, какие-то строения с живыми экспонатами в экзотической одежде. И - сплошные туристы со всего мира, говорящие на всех языках, из которых египтяне неизменно улавливали только русский и снова кидались выразить свою любовь.
Такую же искреннюю теплоту и внимание излучала очаровательная гид-египтянка с советским образованием: "Я с вами словно вернулась в Москву! Нигде нет лучше людей, чем в России..."
"Маха, - горел словоохотливый Илья. - Я только тут понял, что в принципе в Египте живут совсем не арабы в нашем понимании, а совсем другой народ - египтяне. Ведь в многомиллионный Египет вошли некогда всего-то несколько сот тысяч арабских воинов. Генетически египтяне гораздо ближе евреям, чем арабам. Почему бы нам не объединиться, как родственным древним народам?" "А мы это и сделали в Кемп-Дэвиде, - осторожно сказала гид. - У нас мир... Поэтому вы здесь." "А почему через каждые полтора километра воинская часть? Против кого у вас миллионная армия?" "А против кого держала в мирное время миллионные армии Царская Россия? У нас тоже полно внутренних врагов. Кроме того, ваши правые совсем не хотят того мира, которым мы с вами сейчас пользуемся... Вам нравятся наши древности, верно? И мне, как ученому-историку ужасно нравится вам о них рассказывать вам по-русски. Я и не мечтала о такой работе, когда покидала Москву, где тогда просто нечего было есть. И до сих пор здесь туристов из России практически нет. Зато есть вы. И ваши доллары пополняют нашу казну." "Маха, - ляпнул Илья, - а как вам нравятся наши древности? Я имею в виду Иерусалим, Кейсарию?" "Я никогда не была в... Израиле..." "Почему? Неужели вам не интересно?" "Очень интересно!" "Вам запрещает местное КГБ?" - кивнул Илья на угрюмого египетского офицера-охранника, всегда сидевшего рядом с водителем их автобуса. "Что вы! - нервно покосилась туда же бедная густобровая красавица, казавшаяся ожившей Нефертити. - Просто у нас... так сказать... общественное мнение..." "Понятно, - сказал кто-то из группы за спиной Ильи. - У вашего правительства один язык, а у народа - другой."
Офицер, по всей вероятности, отлично понимал по-русски. Он что-то тихо пробурчал Махе, и та вскинула руки: "Прочь политику, товарищи! Давайте лучше все споем..."
Из автобуса, несущегося по Каиру неслась египетская студенческая песня, которую весело пели по-русски израильтяне. Прохожие приветливо махали вслед неизвестным иностранным друзьям.
А как хорош был Каир вечером с борта туристического теплохода! Великолепный Нил струил циклопические вдоросли под типично ленинградскими мостами, а вокруг разворачивались роскошные небоскребы столицы арабского мира. Лернеры оттанцевали свое в ресторане, поудивлялись танцу живота с эстрады и теперь устроились в палубных шезлонгах, тая от удовольствия в теплом море огней со всех сторон. Какая, к чертям, враждебность! Все окружающие были не просто вежливы - ласковы до удивительной преданности.
"Их столько лет кормили и защищали от нас русские, - пояснял рижанин-гид, - что каждого, кто говорит по-русски, они воспринимают как родного."
В таком размягченном настроении Илья вернулся в гостиницу и решил включить телевизор. Тщетно он переключал программы, чтобы хоть что-то понять. Все было на арабском,и по всем программам кричали дикторы, рвались бомбы, рушились дома, гибли дети, к столам военкоматов строем подходили ополченцы - отряд седобородых феллахов, отряд женщин в платках, отряд детей. На залитые солнцем города с ревом пикировали самолеты с шестиконечными звездами. Сменяли друг друга возбужденные лица комментаторов и злобные ораторы из народа.
"Что-то случилось?" - бросился Илья в комнату гида. Трое неохотно оглянулись на нежданного гостя от накрытого стола "Где случилось?" - не понял рижанин. "Включите телевизор." "А нахера он мне?" "Там показывают войну..." "В цвете?" "Нет." "А, тогда это хроника времен наших с ними разборок. Не бери в голову. У них тут пропаганда вечно что-то молотит." "Против нас?" "А против кого же еще?" "Но у нас же мир с ними?" "У кого это мир с ними?" "Ну, у Израиля..." "Тебе больше делать нечего? У тебя с твоей молодой женой мир? Вот и иди к ней. Отдыхай. А у меня рабочий день кончился. Завтра. Ну что еще? Я тебе не надоел за день? Да не буду я ничего тебе объяснять ночью. И вообще мне платят не за политическое просвещение туристов, а за показ вам исторических и торговых центров. Меня политика вообще не колышит. Если тебя интересует мое личное правило, то оно простое тебя не трахают, ногами не дрыгай!.. Спокойной ночи!" 5.
После посещения знаменитого Каирского музея туристы получили "свободное время" - три часа самостоятельных прогулок и покупок в роскошном и вполнеевропейском центре Каира. Сбор во столько-то к такого-то входя в музей.
"Заблудиться тут трудно, - сказал гид. - Дорогу к музею покажет любой. А если с этой бесконечной улицы не сворачивать, то и спрашивать ни у кого не надо - вон музей виден.
"У вас есть ручка-часы? - купался Илья в своем английском в магазинах. Он вдругзагорелся купить этот советский дефицит пятилетней давности. Авторучка. Но в нее вмонтированы электронные часики. Понимаете?" Продавцы его тщательно расспрашивали, чуть не плача от невозможности помочь.
"Вы говорите только по-английски?" - раздался рядом мягкий тихий голос.
Пожилой джентльмен ласково оглядывал иностранцев сквозь очки в тонкой золотой оправе.
"И по-русски, - сказала Женя. - Моему мужу нужна авторучка с часами в ней."
"По-русски!.." - задохнулся от счастья человек. - А не жили ли вы в Ленинграде?" "Это наш родной город." "Боже! У меня сын там учился несколько лет назад. И с тех пор просто мечтает с кем-нибудь поговорить по-русски и вспомнить ваш замечательный город!Тут недалеко моя фирма ароматических масел. Я вас просто умоляю... На пять минут, а?"
