дорогу еды, и попрощавшись со всеми, отправился в ближайшую деревню, чтобы там дождаться какого-нибудь торгового каравана, следующего на юг. На всякий случай он взял с собой еще и небольшой кинжал, который повесил на пояс под одеждой. Раньше Феликс никогда не брал с собой оружия, полагаясь на дар убеждения, но последние события заставили его пересмотреть это правило.
Идти пришлось не так долго, как ему представлялось изначально. Солнце только-только преодолело половину своего небесного пути, как он уже переступал порог трактира ближайшей деревеньки. Его тут же встретили заплывшие лица местных пьянчуг, которые, похоже, не выпускали из рук кружки уже несколько дней подряд. Так же тут была пара белланийских охотников за головами, сидевших в углу таверны с надвинутыми на глаза остроконечными шляпами. Феликс нисколько не испугался их, а наоборот, обрадовался, что удача так быстро повернулась к нему лицом. Взяв у хозяина трактира небольшую кружку пива, он направился прямо к источающим угрюмое настроение белланийцам.
— Вы, я так понимаю, господа из Белланимы? — спросил он, присаживаясь на свободный стул.
Охотники за преступниками озадаченно переглянулись, а затем один из них еле заметно кивнул.
— Опасные нынче времена пошли, не правда ли? — продолжил Феликс. — Тут и там повстанцы воюют, словом — ужас что твориться. Да спасет нас от этих бед Дочь Милости Силестия. — он сотворил на груди знак Розы. — А слышали про Белую Алет? Говорят, недавно ее войско разбили у Лимминг Мун. А тут еще всякие странности…
— Только не говори, что ты тоже из этих ошалелых безумцев. — устало протянул один из белланийцев.
— Каких еще безумцев? — непонимающе переспросил Феликс.
— Да вот из этих. — сказал второй, кивком указав на деревенских забулдыг. — Эта уже четвертая деревня, в которой нам рассказывают про «опасные времена» и «странных незнакомцев с бледной кожей». И хотя бы раз их увидеть, незнакомцев-то этих.
— Ну так вот же сидят. — невесело ухмыльнулся его товарищ, указав на другой конец зала, где только что свалился в пьяном угаре один из местных выпивох.
— Зря вы, уважаемые господа, говорите такие слова. — вставил толстый хозяин таверны, который услышал их разговор. — Я и сам их видел, незнакомцев этих, о которых вы сейчас говорили. И про кожу правда, и вот еще что… — он наклонился, будто боясь, что их может услышать облезлый веник, который стоял в углу трактира. — …Поговаривают тут, будто эти самые незнакомцы, бледные которые, приплыли из Самсонской пустыни, и что привезла их сюда семья Тенебрис. Но говорят-то они по-нашему, и монетами расплачиваются имперскими. А кожа, это да, бледная. Да и пахнет от них морем и… дымом.
— Если все это правда, то нам здесь делать нечего. — сказал белланиец. — Его преосвященство кардинал был обеспокоен просьбами паломников, которые просили его защитить их от бледнолицых демонов, но если это обычные наемники, в чем лично я не сомневаюсь, то с этим делом пусть разбирается имперские солдаты или инквизиторы.
Раздумывая над словами трактирщика, Феликс не заметил, как белланийцы встали со своих мест и направились к выходу. Опомнился он лишь когда они стали громко забирать свои мечи, которые стояли на подставке для оружия рядом с дверью.
— Постойте, уважаемые. — засуетился он, поднимаясь на ноги. — Я хотел спросить о картежах цепных ведь… то есть Святых Вдов, конечно. Будут ли они проезжать по этим местам? Мне нужно на юг, и я подумал… ну, вы знаете, на дорогах сейчас не безопасно, и мне было бы куда спокойнее, если бы со мной рядом были ваши… э-э-э… благочестивые девы.
— Святые кортежи — это не уличные извозчики, чтобы ходить по расписанию. — с легким упреком в голосе ответил один из белланийцев. — Если тебе так страшно путешествовать по дорогам, то можешь отправиться в Вестерклов, и там уже сесть на корабль до Меридиана. Я слышал, что король устраивает турнир, и в город съедутся множество гостей. В том числе и по морю.
— Жаль, конечно, что по расписанию-то не ходят. — вставил трактирщик. — А то тогда мы знали когда тела-то готовить. Для погребения которые. А то гниют, знаете-ли.
Забрав свое оружие, белланийцы вышли из трактира. Конечно, Феликс мог отправиться на юг по морю, да вот только это займет куда больше времени и средств. Быстрее будет дойти до Меридиана пешком, чего Феликс, руководствуясь здравым смыслом, конечно делать не собирался. Поэтому ему пришлось снять небольшую комнатку в трактире, чтобы подождать торговцев, которые смогут взять его с собой на юг империи. Ждать же ему пришлось три дня, прежде чем в деревню приехал нагруженный пухлыми тюками и тяжелыми корзинами караван, следующий в Эль-Хафа. Феликс обрадовался тому, что это была богатая группа торговцев, следовавших из Мидденхола на юг, которых сопровождал отряд из десяти имперских гвардейцев. В такой компании ему точно ничего не угрожало.
Купив себе место в одном из фургонов, Феликс удобно разместился на стопке цветастой шерстяной ткани и ковров. Окна кареты были занавешены полупрозрачными узорчатыми занавесками, что еще больше приносило покоя и умиротворения, и если бы не легкое покачивание и скрип колес, то можно было бы подумать, что он находится в уютной комнатке в каком-нибудь приличном северном трактире. Компанию же Феликсу составила пара торговцев в ярких тюрбанах, и немолодая, обладающая благородно-строгим лицом дама, которая не выпускала из рук корзину с гусыней. Феликс не упустил такого случая, и завязал разговор с торговцами, которые показались ему вполне образованными и честными людьми, что было очень редким явлением для представителей их профессии. Ему хотелось узнать, какие еще слухи сейчас ходят по империи.
— Вы слышали про праздник, который устроил западный правитель? — спросил один из торговцев с козлиной бородкой. — Многие говорят, что он разбил войско повстанцев. Конечно, праздник — это дело весьма хорошее, но не в такое же время. Когда император, — тут он понизил голос, и, приложив руку ко рту, прошептал, — смертельно болен, и со дня на день отправиться на суд к Владыкам. — торговец сотворил над сердцем священный звездный крест. — Да будут Они милостивы к нему.
— Правители рождаются и умирают, мой добрый друг. — беззаботно проговорил его молодой сосед, который в этот момент наполнял свою трубку ароматным табаком. — Великий император Лионель, да сделают Владыки его дни долгими и счастливыми, без сомнений, сотворил много добрых дел на процветание нашей дорогой империи, но все же главная его заслуга в том, что он оставил нам достойных наследников. Конечно, я каждый день молюсь о его скором выздоровлении, но все же, если придет беда, мы все будем уверены, что империя не
