осиротеет, и семья Леонхард будет и дальше приумножать ее величие. — сказав это, он отдернул шторы и раскурил трубку, направив разноцветный дым в окно.
— Вы, без всяких сомнений, правы, мой любезный коллега, — все еще шепотом продолжил первый торговец, кинув испуганный взгляд на окно, — но все же принцу Алисандру всего лишь двенадцать лет, а его прелестному брату Юджину так и вовсе два. Вы полагаете, что они способны взять бразды правления целой страной?
— Великой Силестии было одиннадцать, когда она стала проповедовать святое слово. — вставил Феликс. — Клето было тринадцать, когда он поднял мидденхольских рабов на восстание. А святой Эйвисе было так и вовсе десять, когда ее, вместе с Силестией, распяли на крыльях Мельницы Плача. Люди взрослеют гораздо раньше, когда приходит беда.
— К тому же, нашего драгоценного принца Алисандра, а я считаю, что именно он станет следующим императором, не оставят одного. — вставил торговец с трубкой. — Вы разве не знали, мой милый друг, что при дворе императора есть должность тайного советника?
— Да-да-да. — закивал Феликс, переводя взгляд с одного торговца на другого. — Гроссмейстеры. При этом, их не один, а целых пять!
— Прибавьте к этому еще совет Хранителей, Небесный Синод, протекторий кардинала Белланимы, военный совет, вече полларвейнских ярлов и бессчетную армию маркизов и графов, многие из которых имеют прыткий ум, впрочем, как и некоторые свои тайные интересы. Да у юного принца будет столько мнений, сколько звезд на самом красивом из ваших ковров. — он кивком указал на край полотна, на котором была изображена знаменитая южная ночь.
Торговец с козлиной бородкой был вынужден согласиться с этим мнением, но он все равно выглядел встревоженным, и еще несколько раз вознес молитвы богам, чтобы они хранили правящую семью и всю Стелларию.
Так прошло двенадцать спокойных дней. Имперские торговые пути были устроены так, что к вечеру караваны доезжали до очередного крупного поселения, где можно было со всеми удобствами устроиться на ночлег в хорошем постоялом дворе, и, если понадобится, подковать лошадей или заменить их на свежих. Феликс, как и любой городской никс, любил с уютом устроиться на ночь. Дикость и первобытность были присуще лишь жителям дальних фьордов и лесным дикарям, которые жили в норах и пещерах. Феликс же любил сидеть в тепле, чистую одежду, и свежие полотенца, которые, вместе с теплой водой и душистым мылом приносили к его двери хорошенькие служанки или дети хозяина гостиницы. Поэтому Феликс не жалел денег на свой комфорт, особенно, если учесть, что эти деньги были не его. У Делроя и так было их столько, что хватило бы на пять жизней. Тем более, что в скором времени Феликсу предстояло лишиться свежеиспеченных булочек и пуховых подушек, променяв их на соленое мясо, кислое вино и вязанный гамак, ведь попасть в Старые Города можно было лишь по морю.
Дни шли довольно спокойно, и лишь на двенадцатые сутки его путешествия Феликс услышал довольно интересную новость, которая застигла его во второй половине дня.
— А я недавно услышала, — проговорила дама с гусыней, которую, как выяснил Феликс, звали Хепзиба, — что в Вестерклове видели Детей Пепла.
Разговор происходил ближе к вечеру, и двое их спутников, после крепкого чая, разбавленного приличной порцией арнистрийского ликера, решили немного подремать.
— Детей Пепла? — поднял брови Феликс. — Я всегда считал, что это всего лишь сказки.
— Отнюдь. — гордо выпрямилась Хепзиба. На ней было богатое черное платье с высоким воротником, предназначенное для прогулок, и вид она имела строгий и уверенный, который не затмевала даже загадочная гусыня, время от времени высовывавшая свой клюв из корзины и громко гогоча. — Я узнала эту новость совсем недавно, и поверьте мне, не из уст каких-то трактирных проходимцев. Но все же, господин Феликс, неужели вы считаете, что Дети Пепла — это выдумка?
— А вы разве видели хоть одного, дорогая Хепзиба? — мягко улыбнулся Феликс.
— Почти каждый день. — уверенно ответила его спутница. — Напротив моего особняка в Эль-Хафа находится Зал Хранителей, и статуя достопочтенного Рудо смотрит прямо на окна моей летней веранды.
— Рудо жил тысячу лет назад. — снова улыбнулся Феликс. — Те времена покрыты таким слоем секретов и тайн, что из них можно было бы составить целую гору книг и построить из них настоящий дворец. С той же уверенностью мы можем утверждать, что и драконы существуют, ведь мы видим их изображения на страницах детских сказок. — Феликс старался не слишком сильно упрекать Хепзибу в простодушной доверчивости. Он еще в первый день поездки приметил, что это не простая дама среднего звена. Наверное, она была из какого-нибудь знатного рода, и ездила по черным аукционам, решив не привлекать лишнего внимания богатым кортежем. Теперь же он не сомневался, что имперские гвардейцы были наняты именно ей. Обычно такие караваны сопровождает простая стража и максимум два-три солдата из провинциального гарнизона, а тут было сразу десять, да еще и из элитной, преторианской гвардии. — К тому же, — продолжил Феликс, — если уж мы завели разговор о Рудо, моя дорогая леди, то стоит отметить, что многие заслуживающие уважения исследователи склоняются к тому, что Рудо был с рождения слеп, и поэтому его глаза заволакивала белая пленка.
— Надеюсь, у ваших уважаемых исследователей найдется объяснение, почему Рудо, будучи слепым, совершал те великие подвиги, о которых нам всем известно. — лукаво улыбнулась Хепзиба. — И я сильно сомневаюсь, что Гелиос назначил бы первым претором севера слепого человека.
— Но ведь после Рудо не было известно ни об одном пеплорожденном. — сказал Феликс.
— Возможно, причина всех этих тайн кроется в том, что Небесный Синод объявил всех Детей Пепла исчадиями ада, которые оскверняют одно из великих Таинств. Рождение, если уж быть точным. Пеплорожденных ведь, как следует из названия, находят в горстке пепла, если не ошибаюсь? Символе порока и смерти. Да и давайте будем честны, господин Феликс, как часто вы всматриваетесь в глаза проходящих мимо людей?
— Ну, с этим я не могу спорить. — усмехнулся Феликс. — В последнее время в империи много кто прячет глаза. Так вы говорите, что их якобы видели в Вестерклове?
— Да. Как раз перед убийством командира городской стражи. — ответила Хепзиба.
— Командира стражи убили? — растерялся Феликс. — Как? Когда?
— А вы разве не слышали? — удивилась Хепзиба. — Его убил сам претор Рейн, сразу после турнирных поединков. Сейчас по всей империи только об этом и говорят. Рейн обвинил господина Стенториана в измене империи, и в сговоре с повстанцами.
— Добрые боги действительно сошли с ума, раз позволили такому случиться. — встревоженно проговорил Феликс. — Рейнор Стенториан никогда не поддерживал повстанцев… Ну, мне так
