Вроде бы тихо. Вошёл внутрь. Тоже тишина. Двинулся по пологим ступеням вниз. Скоро лестница закончилась, выведя меня в довольно широкий подземный коридор. Ну, как широкий... Для кота он просто очень широкий, а для человека — обычный подземный ход, продвигаться по которому можно в полный рост, не пригибаясь.
Метров через четыре коридор упёрся в массивную дверь. Возможно, она и была не заперта, но как я смог бы это проверить? У меня же лапки... Придётся, видимо, возвращаться несолоно хлебавши... Чу!!! Кто-то ещё вошёл в этот ход и двигается сюда. Надо схорониться от посторонних глаз — неизвестно, как среагируют посетители сего таинственного места на любопытного кота.
Забившись в самый уголок, я зажмурился, весь обратившись в слух. Если пришедшие с фонариком, кошачьи глаза сверкнут красным светом и выдадут моё присутствие. Звуки шагов приближались, кто-то ступал грузно, медленно, тяжело дышал и часто останавливался передохнуть. Видимо, шёл человек немолодой. Потом этот кто-то взялся за ручку двери и стал её тянуть на себя. Она со крипом растворилась — оттуда пахнуло затхлостью и холодом.
Я открыл глаза. Теперь тот кто-то уже меня не увидит, если, конечно, у него нет глаз на затылке. Изловчившись, я прошмыгнул в щелочку в тот самый момент, когда грузная бабская фигура перешагивала порог. К моему счастью мне удалось провернуть этот финт незаметно.
Усатая бабища прошествовала внутрь довольно просторного зала. Я прошмыгнул сразу вдоль стены и забился то ли под комод, то ли под секретер. На возвышении напротив двери стояло некое подобие трона. На нём восседало страшное чудище: огромное, бесформенное, покрытое кожей серо-зелёного цвета. Голова плавно переходила в тулово, шея абсолютно не угадывалась.
Вся морда чудища была усеяна огромными бородавками и чириями. Некоторые наросты уже лопнули и сочились мутным зеленоватым гноем, другие были в стадии созревания, «радуя» взор огромными белыми сочными головками. Глаза навыкате без намёка на ресницы, веки, периодически закрывающие их, поднимались снизу и выглядели как серая плёнка. Нос отсутствовал, дышало существо жабрами, расположенными по бокам головы между ртом и плечами. Одет монстр был в балахон такого же серо-зелёного цвета, как и его кожа.
Старуха упала ниц перед чудовищем, подползла на карачках к изножию трона. Тогда монстр высунул из-под балахона кончик остроносого тапочка, к которому бабка радостно прижалась ртом. Тут же у неё на губе появилась болячка, подобная такой, какая появляется в результате герпеса. Но старуха была явно довольна происходящим.
— О, великий и могущественный Болотный Владыка! Я явилась к тебе с восхитительной вестью! Мы нашли для тебя женщину! — я похолодел...
Так вот какое ужасное будущее светит Настеньке! Стать женщиной этой отвратительной нечисти! Но Усачиха кашлянула и поправилась:
— То есть я нашла девушку, которая станет женой твоему сыну.
Ага, хрен редьки не слаще. Хотя, может быть, сын Болотника и не такой отвратительный топок, как его папаша?
— Рассказывай. Какова. Она.
Каждое слово Владыка будто выплёвывал вместе с отвратительным смрадом. Его брюхо колыхалось, когда звук выходил изо рта. Было видно, что говорить ему приходится редко, и он это дело откровенно не любит.
— Молода, красива, словно принцесса. И глаза у неё, как ты и заказывал, синие-пресиние. Кажется, она обладает какими-то магическими способностями, но пока и сама об этом не знает. В общем, я думаю, что она... — тут старуха замолчала, оглянулась, и просто кивнула Болотнику головой. Он и так, без пояснений, понял всё, что старуха хотела ему сказать.
Нда, вот тебе и поговорка «Из огня да в полымя» в действии. Бежали от Болотника из Истопницы, чтобы попасть к нему же в другом селении. Но больше всего меня взбесило предательство этой подлюки Ялки. Разыграла гостеприимство, а на самом деле просто подбирала жертву Болотнику. И вообще: кто они, эти жительницы странного селения? Люди или... нави?
Вспомнились странные куклы-мотанки, расставленные по избе. Лиц у них не было, но в тех местах, где обычно расположены у людей глаза, были воткнуты то ли гвозди, то ли шипы каких-то растений. Это же самые настоящие куклы-вуду!
— Завтра. Приведёшь. Сюда, — пробурчало чудище и захлопнуло глаза.
Устало выдохнуло. Почесало пузо лапищей. Огромный чиряк , находящийся как раз между глаз, вдруг с шумом лопнул, брызнув гноем. Старуха тут же подползла и с наслаждением слизнула противную жидкость с грязного пола... Фу... Меня чуть не стошнило от этой картины.
Допятившись на коленках до двери, усатая бабка позволила себе принять вертикальное положение. В тот момент, когда она открывала дверь, мне снова удалось проскочить у неё между ног, слегка задев её бочиной. Неуклюжая старуха попыталась лягнуть меня ногой, но оступилась и грузно шлёпнулась в проёме. А я уже нёсся со всех лап по коридору! Когда до меня донёсся грозный рык монстра, разгневанного бабкиным падением, я уже был наверху.
До избы Ялки я так и бежал, не переводя дух. Настя уже помылась в бане, сидела на лавке около стола и расчёсывала волосы костяным гребешком. Хозяйка, наверное, выдала. С каждым разом после того, как гребень совершал путь от головы до кончика пряди, глаза девушки мутнели, в них появлялось безразличие и отрешённость.
Боже мой, он же заговорённый, этот гребешок! Нельзя позволять Насте расчёсывать им волосы! Я запрыгнул девушке на колени и больно укусил её за руку, которой она держала расчёску. Настя взвизгнула и выронила артефакт на пол. Он тут же превратился в змею, зашипел, извиваясь и уполз под лавку. Настя смотрела на всё это широко раскрытыми глазами, в которых плескался страх.
— Надо бежать? — прошептала она мне одними губами.
Я кивнул. Девушка вскочила со скамьи и бросилась на выход. Ялка была уверена, что девушка уже уснула, отравленная ядовитой змеёй-гребнем, поэтому, вероятно, ушла к старухе — получить дальнейшие инструкции. Только мы с Настей не стали дожидаться её возвращения и пустились в бега.
И нам бы удалось удрать, если бы не всё та же трясогузка. Она снова появилась неведомо откуда. Но теперь она садилась на плечи Насте, клевала её в голову, дергала за волосы и даже за уши. Приходилось отбиваться от птицы, а на это уходили силы и время. Наконец, мы решили остановиться.
— Что тебе нужно, птаха? — спросила Настя у пичуги.
Трясогузка, сев на землю чуть поодаль ног девушки, склонила головку в сторону и
