В такие торжественно скучные дни, следующие один за другим, нормальному человеку остается единственно:
а) Клевать носом в служебной комнате, скорчившись в углу на стуле подобием увядшего, желтого, дряблого кочана цветной капусты.
б) Запереться надолго в сральнике и, созерцая гигиеническую белизну кафеля, воображать себе какие-нибудь изощренные оргии,
в) Сидеть за столом, перед клавиатурой и монитором, в гипер-реалити-шоу профессиональной позе, недвижно, словно гребаная мумия.
г) Общаться по внутренней сети с остальным скучающим персоналом, что выглядит безумно профессионально, так что, сидя прямо и неподвижно, словно (см. выше) за столом и клавиатурой и глядя на монитор, как зачарованная кобра на кончик дудочки, ты можешь выстукивать и пересылать надежным сотоварищам и соподругам по недавнему охренительному, всеобщему, всепьяному повышению квалификации в Варшаве: клево было, а? здорово, да? а помнишь, как мы с тобой за вином?
Вино… вино…о, как же… скандал, Виола разоряется в застекленной регистратуре отеля на Праге…[8]
– Как это нет для нас номеров на седьмом этаже? Эти номера должны быть забронированы для нас, как нас уверяли, на все время нашего пребывания в Варшаве. Нет, извините, на первом этаже и вдобавок в номере для людей с ограниченными возможностями я жить не буду.
– А мы что, – говорю я Ромеку, – мы, что ли, будем жить в этих номерах с ограниченными возможностями?
– Погоди, – говорит Ромек, глядя на красную от нервов Виолу, – посмотрим, чего она выбьет.
– Как так? – возмущается Виола. – Да вы знаете, кто мы? Мы сотрудники крупного, известного банка, который котируется на бирже, и ваши предложения решительно противоречат нашим привычкам и культурным запросам. Я хочу поговорить с вашим начальством.
Вечером появляются какие-то насекомые толщиной с палец. Девушки думают, что это шершни, и приходят к нам в номер, чтобы мы их изгнали. Мы, конечно же, сделаем это, с удовольствием сделаем. Но мы-то с Ромеком понимаем, что к чему. Свербит у ласточек-касаточек, это ж ясно как день.
На балконе у девушек действительно гудят большие майские жуки. Девушки боятся и визжат, а потом мы вместе решаем купить ноль семь, чтоб было хорошо. А то ведь могут быть какие-нибудь девиации-вариации с динамой. Отлично. Мы с Ромеком идем купить ноль семь и что-нибудь для полировки, а они пока помоются.
– Ты, Ромек, какую предпочитаешь? – спрашиваю я, но Ромек уже, похоже, проникся варшавской атмосферкой и бурчит под нос что-то невразумительное.
– Ну да, – говорю я Ромеку, – я бы тоже предпочел Памелу Андерсон, но это не «Опасный патруль», а Прага, и что гораздо хуже – в Варшаве.
Ромек говорит, что да.
– Что да? Что да? – спрашиваю я Ромека, потому что уже проникся атмосферой варшавского вечера на Праге у соцреалистического магазина, среди расхераченных телефонных будок, раздолбанных мостовых, шатких мостков, грохота трамваев, рахитичной зелени и вездесущих говешек на выщербленных тротуарах, диких паркингов и бугрястых банкоматов, расположенных в нишах автосалонов. А девушки все не хотят давать, ну вот не хотят и все. Они хотят хихикать и слушать, как парни рассказывают анекдоты про вялых блондинок. Хи-хи-хи, хи-хи-хи. А потом все завершается железобетонным похмелом.
Воистину говорю вам, каждому хочется быть строптивым сотрудником, мол, якобы да, а однако нет, мол, якобы что, а однако ничего, и срать на систему, но только декларативно, а потом как-нибудь, блин, уложится, потому что потом будет время выбраться, едва волоча ноги, в экзотик-тур в Таиланд, отщелкать там памятные фотографии и демонстрировать их знакомым, создавая сувенирный ореол вокруг головы и Куликовой головки.
Господи, до чего было хорошо, просто замечательно.
Но к делу. Вначале была внутренняя сеть. С сети все и началось. Она выступила с какими-то претензиями, что, дескать, такое-то отделение не соблюдает установленных правил, а ведь правила эти, надо полагать, установлены, чтобы их соблюдать, не так ли? И я лишь от тоски и апатии не врезал ей, не облаял, не плюнул ядом, как это у меня заведено, когда дело касалось правил и глупых теток, следящих за их выполнением, потому что мне тогда ничего, ну совершенно ничего не хотелось делать. Я тогда мог бы спокойно превратиться в папоротник и провести остаток жизни в горшке над креслом в комнате с видом на телевизор и потому ответил ей самым сердечным образом: ну конечно, солнышко, ты права, такое больше никогда не повторится, прошу прощения от имени всего нашего отделения, очень, очень извиняемся, таким вот манером, таким макаром, в такой цветовой гамме. А что я должен был сделать? Тоска, штиль, безнадега, так что даже ругаться неохота.
И она клюнула.
Вначале были обычные слова, словечки и полунамеки, обнюхивание, помечивание территории, работа ой, работа ох, начальник плохой, а его заместитель подхалим и мудак первостатейный, да, да, что за судьба у нас! А как повышение квалификации у вас прошло, интересно? А у нас тоже очень здорово, Мацек, один наш коллега, намешал всего и прямо в лифте, ну, это, сам понимаешь чего, ну не притворяйся, будто не понимаешь, и так далее… А потом пошло-покатилось…
‹кстати, делается все теплей, и телочки, то есть женщинки, проходят мимо окон в фантастически коротких мини›
‹ну, какой же ты, о чем ты только думаешь?›
‹о размножении, или, если угодно, о проблеме сохранения человека как вида, об эволюции!›
‹меня всегда интересовало, о чем думают мужчины, когда смотрят на ноги, которые выставляют девушки в коротких юбках…›
‹а твой муж и повелитель тебе не говорил?›
(Она призналась, что, к несчастью, у нее есть муж.)
‹а ты сказал бы своей жене, что тебе нравятся ноги какой-то девушки?›
‹наверно, да, а твой муж тебе этого не говорит? ты же знаешь, что ты красивая›
(Это я ее цепляю на крючок, в женщинах я все-таки понимаю. Не так, чтоб очень, но все же.)
‹а что, муж уже не должен восхищаться другими женщинами, да?›
‹ты удивишься, но после свадьбы мужья с интересом смотрят на других женщин, и это уже не так весело›
(А на фиг было замуж выходить?)
‹а как ты это распознаешь?›
‹вижу, потому что он это делает при мне, а когда я начинаю нервничать и говорю ему, он кричит, что я придумывак»
(Хе-хе, видели глаза, что покупали, хе-хе.)
‹так, может, тебе тоже делать, как он, то есть оглядываться на красивых мужчин?›
‹пытаюсь, но не могу, хотя время от времени мы с замужней подругой делаем вылазки на мужской стриптиз›
(Значит, вот она какая, ну-ну. это хорошая новость, может, удастся попользоваться.)
‹вот видишь, ты тоже любишь посмотреть на красивых мужчин›
‹знаешь, давай перенесем разговор на завтра, хорошо?›
Боишься сказать? Такие мы разбитные, такие отвязные, а как до дела доходит, так сразу в кусты? Ну что ж, ладно, не буду напирать, продолжим завтра, завтра опять будем разговаривать на дружески-терапевтические темы из папье-маше.
вторник
Компьютер включен. Сижу как пришпиленный. Жду. Напиши. Ну напиши же!
‹«Плик: Uuaah.exe»›целую, посылаю кое-что для тренировки›
‹классно, неплохой результат, для начала тоже сердечно тебя целую›
‹а как целуешь?›
‹нежно, сперва легко, словно лепестки роз, губами касаюсь губ, а потом двигаюсь дальше, дальше›
(Господи, что за чушь я несу?)
‹а дальше ты куда целуешь?›
‹в шейку…›
(матки… и тут я громко смеюсь, ха-ха-ха! отчего начальница бросает на меня бдительный взгляд: чего это он так веселится, но я, заметив ее взгляд, тотчас выпрямляюсь в своем профессиональном корсете и покашливаю, демонстрируя высокий профессионализм и всецелую отдачу нашему общему труду, в шейку матки, неплохая шутка.)
‹обожаю поцелуи в шейку!!! а что дальше??›
‹в секретный бюстгальтер›
(Бюстгальтер я видел… когда? Кажется, когда в деревне тетя мылась в кухне, а я с товарищем подглядывал за ней в окошко и глаз не мог оторвать от этих ее шаров, но тогда я был маленький, и помнится мне все как-то туманно.)
‹в бюстгальтер или под бюстгальтером? Недавно я купила себе комплект для аэробики, потому что стала ходить поддерживать форму›
‹сперва его, а потом под или наоборот›
(Неожиданно чувствую, что тот самый элемент тела набухает у меня в брюках, темных, как и положено в соответствии с правилами, с идеально отглаженной складкой, а я, слегка ошалелый, отвечаю на дотошные вопросы начальницы, которой вдруг приспичило о чем-то меня спросить, чтобы поддержать здоровые отношения в коллективе.)
‹а может, сразу снимешь? Перейдем дальше… и ниже›
‹в животик и в пупок›
(О Боже, какая женщина! Я такой еще не видел, ну если только… Конечно же! Только в фильмах!)
‹становится жарче… спускайся ниже›
‹ниже… ниже… но куда?›
(Наверно, она говорит о ногах!!! Что там еще может быть? Ах да, знаю, что там еще есть – видел на фотографиях, это похоже на раскрывшегося моллюска!)
