Вначале был свет, потом кто-то влез в систему.
Станца двенадцатая. Спираль желаний, поставленная тебе в матку, привела тебя на ложный путь. На этой станции ты сходишь.
И вот я приношу в жертву себя.
Как копролит[12] казинообразного капитализма приветствуй своего Deo Optimo Extremo[13] нарочитого потребления и новых, помеченных охранной маркой знаков зодиака. Ты возвращаешься в страну неисполненных полуфабрикатов. AltF4.
Разрыв. Небытие. Из небытия в небытие. Ничто. Ничто ни на что. Ни на что это. Ни на что то. Все ничто. Ничто из ничто в ничто через ничто. А теперь глянь. Туннель поощрений. Что чувствуешь? Холодно? Металлическое дилдо, проникающее то туда, то сюда. А ты не мечтаешь об оральном? Не кажется тебе, что сейчас время для теплой кроватки и хорошего, стерильного night show с педрилами в горестной отвычке? Случалось ли тебе принимать орально реладорм? А анально? Нет? Ах, какая жалость, пани менеджер, какая жалость, извините, но у вас не будет оказии попробовать…
Раз. Мечись. Два. Мечись. Три. Проваливаюсь в середку. Четыре. А ты. Пять. Мечись. Шесть. Сразу же после центробежная сила швыряет черную точку, точно пятикилограммовый молот. Семь. Грехов, лишенных всякого смысла. Восемь. Заповедей. Девять. Врат в аду. Десять. В сопровождении утробного вулканического урчания.
Неужели наконец-то у меня появился шанс опорожнить трубы от циничных объедков и дешевой издевки?
Нет. И возвращаемся к игре. На счет три, дорогая, на раз, два и три.
Прячешься. Или тебя прячут.
Разрыв. Пришел долгожданный вызов на расплату.
Ослепительный белый свет парализует зрение, но через минуту возвращается способность видеть привычные образы.
Мама впускает в комнату лучи утреннего солнца. Как бьет по глазам!
– Вставай, – говорит мама.
Из цветочных горшков, стоящих на мебельной стенке, капает ржавая жидкость. Однако. Чертова параллельная реальность. Добрались-таки до меня.
– Мама? Уже? Который час?
– Да вставай, пора, – говорит мама.
Пугающая красная жидкость в пугающих землисто-ржавых горшках.
– Мама, я сегодня на работу не иду.
Не иду. Я сую его в рот. Металлическое дилдо гравирует на нёбе золотой логин предвечной тайны. И – наступает тьма.
Примечания
1
В процессе многовекового общения народы что-то перенимают друг у друга. Среди прочего поляки переняли у нас, разумеется, мат и используют его как в устной речи, так и в литературе, причем табуирование на него не распространяется, так как иноязычная непристойность, как заметил Кундера, таковой, в общем-то, не воспринимается. Текст этой книги насыщен русским матом и польской вульгарной лексикой (мата в польском языке не существует), и переводчик считал своим профессиональным долгом воспроизводить его либо давать адекватное замещение. (Примеч. пер.)
2
Коровье бешенстве.
3
Severe Acute Respiratore Syndrom. – нетипичная пневмония (англ.).
4
Ужонд охроны паньства – управление охраны государства (пол.).
5
Заклад убезпечень сполечных – отдел социального обеспечения (пол.).
6
«Работа делает свободной» (нем.) – надпись на воротах фашистского концлагеря Освенцим.
7
Ничего нового (лат.).
8
Район Варшавы на правом берегу Вислы.
9
Стодневка – вечер в выпускном классе за сто дней до получения аттестата зрелости.
10
В пробирке (лат.).
11
Горé сердцá! (лат.)
12
Каловый камень.
13
Всенаилучшего Всевышнего Бога (лат.).
