Роман замер у раковины.
— Что дальше? — его голос был напряжен, будто это была спецоперация, от которой зависела чья-то жизнь.
— Ополоснуть. Намылить. Ополоснуть.
Мотя открыла ящик и замерла над идеальными стопочками белых полотенец. Достала одно, развернула.
— Ну?
Роман кивнул и поднес Серегу к воде, тут же осознав, что не имеет в наличии третьей руки, которой бы мог что-то мылить.
— А… как? Ладно… сейчас…
Серега флегматично смотрел куда-то в сторону, в ожидании, когда его помоют. Недовольства не выражал, просто позволял себя держать.
Роман же смотрел на это выражение лица и не понимал, как оно может быть у месячного человека.
— Откуда столько презрения? Будто не он, а я тут голый и… ну ты поняла.
— Это для меня загадка, — искренне согласилась с Романом Мотя и пару раз кивнула.
Роман стал перехватывать Серегу, примеряясь то так, то эдак.
— Одной рукой…
— Я догадался.
Серега опасно накренился, Мотя дернулась и все таки придержала его за плечо. Бедолага вздрогнул и прицельным ударом намочил Роману джинсы.
— Как, блин…
Роман поднял Серегу, качнул его вправо-влево, пытаясь найти куда деть это все. Брызги полетели на кафель.
— Твою ж… не смейся, помогай!
Мотя просто сложилась пополам, глядя, как Роман носится с писающим мальчиком.
— Да в раковину его опусти уже!
Выдавила она сквозь смех и Роман послушно устроил Серегу в раковине.
Тот тут же удобно устроился, сложил ножки лягушкой и вцепился в край.
— Офигеть. Так можно было? — удивился Роман.
— Прости, я пыталась помочь, — весело ответила Мотя и протянула руки с полотенцем, а Роман туда положил Серегу.
— Это нереально делать в одиночку! Нереально же! — прорычал Роман.
— Да как же. Многие это делают…
— Не верю, что это возможно. Тут просто ужасный бардак… И чисто теоретически… как? Его нужно сначала уложить? Но на вид он не хочет!
— Вот так, — пожала плечами Мотя. — Тебе нужна помощь? Только попроси…
— Мотя, — спокойно позвал Роман, глядя в пол.
Он стоял оперевшись о раковину и казался очень напряженным.
— Что?
— Я не могу тебя об этом просить. И не могу дать тебе шанс еще сильнее в этом увязнуть. Ты меня просто возненавидишь. И не то, чтобы я придавал этому значение… Но, наверное, это было бы неправильно.
— Глупости. Ты без меня не справишься, — высокомерно заявила Мотя, развернулась на каблуках и вышла из ванной.
И у нее, и у Сереги были такие пафосные лица, будто за их спиной разносило в щепки торговый центр, а фоном играла героическая музыка.
Роман закатил глаза и усмехнулся:
— Зараза…
А Мотя, стоило ей скрыться с чужих глаз, торжествующе захихикала.
Нет, это все не было ее планом, но Серега и майские праздники все сделали сами.
Да, было глупо наряжаться и краситься, но задумка вообще была глупой, что уж там. А тут все прямо как надо, только что делать потом?
А дальше все решил звонок в дверь.
Двадцать первая. Бабуля-красотуля
— Стой! — воскликнул Роман, выбегая из ванной комнаты, и Мотя послушно замерла.
— Что не так? Это же просто звонок в дверь…
— А то, что это звонок В ДВЕРЬ, а не ОТ системы безопасности!
— И что это значит?.. — Мотя ничего не понимала. Для нее было очевидно, что кто-то мог просто миновать условно «домофон», и попасть в подъезд, а потом позвонить сразу в звонок.
— Это значит… мама.
И дверь открылась.
Сияющая улыбкой молодая женщина, которая, впрочем, явно была не так уж и молода, стояла на пороге держа в руке ключ.
— Ну вас не дождешься, голубки! — радостно сообщила она и впорхнула в квартиру.
Мама была низенькой худенькой женщиной с длинными каштановыми волосами. На вид ей можно было дать лет сорок, а потом сделать поправку на макияж и накинуть еще десяточку. Валерия Сергеевна умела себя преподносить — это факт.
— Твою мать… — прорычал Роман за Мотиной спиной.
Следом за Валерией Сергеевной в квартиру вошел целый цыганский табор.
— Я стала бабушкой! — провизжала она, забрала у Моти Серегу, покрутила в руках и сделала с ним селфи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Потом она вручила телефон растерянному Гене, замершему в дверях с очень виноватым лицом.
— Сфоткай! — велела Валерия Сергеевна и прижала Серегу к себе.
Позировала она профессионально. За какие-то две минуты она успела сделать и выложить фото, комментируя это вслух, а Роман только и крикнул «Стой!», но все было тщетно.
— Само как-то, — хихикнула она. — Ну не лишай меня счастья быть бабулей! — пропела она. — Заносите! Чего встали?
Обращалась Валерия Сергеевна к своему табору. Это были грузчики с пакетами и коробками и Мотя пока не совсем понимала, что в таких объемах можно притащить из детского магазина, а на пакетах был именно такой логотип.
— Это мой подарочек, — объявила счастливая бабушка. — Я не знаю, как так вышло, но я бабушка и я довольна! Живите дружно! Так… где детская?
— Мама… нет никакого…
Но Роман не договорил.
Он как раз держал в руке телефон, и когда тот зазвонил — Роман изменился в лице.
— Я на секундочку.
— Ага, — махнула рукой Валерия Сергеевна и обернулась к Моте. — Ну? Невесточка! Как звать?
— М-мотя…
— Мотя? — усмехнулась Валерия Сергеевна. — Это Матильда?
— Матрена… в честь… бабушки.
— Ясненько, Матрена. Пошли. Будем детскую организовывать! — и радостная бабуля кинулась искать детскую.
Моте страшно было оставаться наедине с этим гиперактивным существом, а еще нужно было Серегу переодевать. Она извинилась и пошла прятаться в «своей комнате», надеясь, что, когда выйдет будет, слишком поздно.
Ну кто бы знал, что у Романа такая прекрасная мать? Вот так пришла, все разрулила, все за всех решила. Сейчас завалит квартиру вещами, еще и на майские задержится. А как тут без Моти? Не говорить же, что Роман отец-одиночка?
— Как ты умудрилась ее сюда притащить? — услышала Мотя рычание за своей спиной, вздрогнула и обернулась. В дверях стоял Роман, его телефон разрывался от звонков, а на лице застыла ярость.
— Я?..
— Даже не начинай! Не поверю! Не могла мать моя тут очутиться без чужой наводки! Какого черта… я же знал! Знал с самого начала, что она тут замешана! Твою мать…
Опять звонок и опять Роман изменился в лице.
— Думайте, как хотите, а я мать вашу впервые вижу! — фыркнула Мотя и стала переодевать Сергея, который признаков беспокойства не проявлял и был крайне доволен жизнью без исподнего.
Краем уха она слышала, как Роман благодарит всех звонящих за поздравления, и что звучит он не особенно счастливым папашей.
Видимо, матушка-то его имела большую базу подписчиков…
Моте было обидно, что такую гениальную аферу придумала не она, реализовала не она, а досталось все равно ей.
Она-то хотела втереться в доверие, очаровать, зафлиртовать и в таком состоянии убедить, что Роману непременно нужен этот ребенок. А тут такой подарок судьбы.
— Еще раз! — Роман вернулся и в комнату, и к разговору.
— Мать моя… сама… не приехала бы.
— Да я ее впервые вижу, — прошипела Мотя в ответ. — Вы преувеличиваете мои умственные способности, Роман Как вас там! Ваша мать — ваши проблемы! Я за… кошельком приходила!
Роман смотрел Моте в глаза, она ему, и между ними летали раскаленные стрелы, как в эпичной битве из дорогого блокбастера. Было страшно даже шевелиться, вдруг один сорвется и свернет другому шею, потому Мотя старалась дышать тише, от недостатка кислорода уже кружилась голова. А Роман себе ни в чем не отказывал, и теперь выглядел, как разъяренный бык перед красной тряпкой.
— О-о… какие вы… страстные родители! — мать его добралась и до «мотиной комнаты».
— Твоя мать… — еле слышно прошептала Мотя. — Сама виновата. Я тут ни при чем и вижу ее впервые.
— Если я узнаю, что это ты…
— Узнавай. Это — не я.
— Хорошо.
