А что такое разведка особо режимного объекта – он знает. Один раз, когда он учился в развед-институте, у них было практическое занятие по теме «Визуальная разведка особо охраняемого объекта противника на безлюдной местности». Занятия проходили в лесах Подмосковья. Группа курсантов, в которой был Михаил, подозрительно быстро нашла искомый объект. Лежали в кустах часа два. Разведали. Даже сфотографировали. Когда от объекта отошли уже километров на пять, расслабились: закурили, громко говорили, шутили. Преследование обнаружили поздно, когда их окружили с трех сторон. Суровые дяди в маскхалатах и с волкодавами приказали им выходить на поляну по одному, класть оружие (учебные автоматы) на видное место, а самим ложиться на землю лицом вниз. Михаил и его товарищи отнеслись к приказу легкомысленно: подумали, что это новая вводная на занятия, которую до них не довели. Решили лихо оторваться от преследования.
Как только они побежали, над головами засвистели пули. Сработал инстинкт самосохранения: они сами уткнулись носом в землю. И тут только до Михаила дошло: «Мужики, а ведь это не учебное преследование!» При разборе полетов выяснилось – они наткнулись не на учебный, а на самый настоящий сверхсекретный объект КГБ. Организатору учений тогда здорово влетело. Хорошо, что одно ведомство: начальники между собой как-то утрясли инцидент. А кончиться могло все серьезно: у охранников таких объектов всегда четкая инструкция – «…Если подозреваемый разведчик отрывается от преследования или оказывает сопротивление – стрелять на поражение!»
После еле заметного поворота дороги Михаил увидел коттедж, о котором рассказывал Хасан. Коттедж – трехэтажное здание из красного кирпича с колоннами у крыльца и стрельчатой крышей. Михаил приблизился к дому. И на какие деньги строят, удивился он. Даже в Западной Европе довольно богатые люди строят дома поскромнее. А этот дом, как сказал Хасан, поставил один мелкий жулик.
Окна нижнего этажа были заколочены досками, а на верхних этажах уже стояли стеклопакеты. В дверном проеме на крыльце, который тоже был заколочен досками, Михаил нашел дырку – одна широкая доска болталась только на одном гвозде: кто-то уже побывал в строении. Дом-то бесхозный. Ну не может русский человек пройти мимо такого дома!
По лестнице без перил Михаил поднялся на второй этаж, прошел в большую квадратную комнату. В ней было сыро и грязно, зато стояли стол и две лавки, грубо сколоченные из неструганых досок. Решил перекусить. Поставил на стол рюкзак, достал из него термос с чаем, хлеб, холодную вареную баранину.
Он разрабатывал вариант номер два, запасной. Первый вариант им разработали в Москве. Но Михаилу он сразу не понравился. Тогда свои сомнения он высказывать не стал: надо все-таки проверить на месте. Перед отъездом в N-ск к ним на конспиративную квартиру приехал Тенгиз, один из руководителей организации. Это был невысокий полный брюнет лет тридцати, с тихим голосом и тяжелым, как у удава, взглядом карих глаз. По-русски он говорил совершенно свободно, даже с московским произношением. Внешне похож не то на татарина, не то на азербайджанца. Тенгиз вручил им новые паспорта и даже трудовые книжки. По документам Михаил и Тамара были муж и жена, уроженцы Грузии, прибыли из Узбекистана, где Михаил почти всю жизнь проработал водителем на автобазе.
Что ж, разумно, оценил Михаил. Проверить эти данные сейчас в «дружественных» республиках даже для органов довольно проблематично. Паспорта были сделаны на настоящих бланках. «Где они их достали?» – удивился Михаил. В своем паспорте он увидел наконец свое настоящее имя «Михаил», чему обрадовался, так как все эти Зигфриды и Вольфы уже надоели.
По замыслу организаторов операции, они должны взять специалиста вместе с прибором. На объекте работает агент организации, сотрудник этого института.
С Вощановым, сотрудником института, они встретились вчера в каком-то кафе в N-ске. Он ввел его и Тамару в курс дела. На объекте со всей страны собраны люди с необычайно повышенными психокинетическими способностями: экстрасенсы, телепаты, провидцы. Причем многие из них являются еще и выдающимися учеными. Как рассказал Вощанов, в институте есть специалист, под взглядом которого в воздухе может рухнуть пассажирский авиалайнер; есть человек, обладающий антигравитационной энергией и который летает над землей; есть уникум, который спокойно голым с головой погружается в кипящую воду… Природа уникальных способностей этих людей во многом еще не изучена.
Один из специалистов института обладает способностью управлять волей человека путем передачи мысленного приказа на уровне биотоков. Причем он разработал такой прибор, который усиливает его биополе в тысячи раз, благодаря чему радиус его воздействия увеличивается до нескольких километров. Проект МУЗОБС (Методика управления зомбированием объектов бесконтактным способом) недавно апробирован в N-ске, и результат превзошел все ожидания.
Михаил и Тамара слушали Вощанова как сказочника, но он рассказывал не сказки. Когда Михаил хотел заказать еще кофе, так как напиток в его чашке остыл, Вощанов остановил его: «Смотри». Он поставил чашку Михаила между своими ладонями, напряг их, направив их как локаторы вовнутрь чашки. Так он держал руки минуты две, после чего вернул Михаилу его чашку с кипящим кофе.
– Здорово! – Михаил не скрывал своего восхищения.
– Это все детские забавы, – небрежно заметил Вощанов.
Михаил уложил в рюкзак остатки пищи, достал карту-двухсотку и несколько минут ее изучал. Объект где-то рядом, метрах в пятистах. От реки должна быть тропинка влево, но на карте ее нет. Ладно, найду, не зима.
Он спрятал рюкзак в соседней комнате за штабелем из досок, себе оставил только бинокль и «кошки», специальные крючки, с помощью которых электромонтеры залезают к проводам на столб.
Тропинку нашел быстро, пошел по ней медленно, осматривая по пути каждые дерево и кустик: у объекта могут быть скрытые камеры или еще какие-нибудь сюрпризы. Пятьсот метров он шел полчаса, наконец за деревьями увидел каменный забор с колючей проволокой. Михаил выбрал сосну поровнее, надел «кошки», залез на дерево, на высоту метров пятнадцать.
Теперь объект был как на ладони: двойной забор по периметру, видеокамеры вдоль всего забора, вдоль внутреннего забора «шторы» – наиболее эффективная система обнаружения, основанная на инфракрасных датчиках. Между заборами собаки, по углам периметра вышки, на двух из них автоматчики в маскхалатах. Ну что ж, в целом охрана построена грамотно, хотя шесть человек охраны – для такого объекта, конечно, маловато. Тем не менее убрать охрану с внешней стороны невозможно. Они наверняка натасканы на отражение нападения извне. Кроме того, обязательно есть тревожная кнопка, соединенная с какой-нибудь группой быстрого реагирования. Да, нужны как минимум два снайпера. Без них лезть сюда бесполезно.
Михаил осторожно слез с сосны, тихо направился обратно к коттеджу.
Глава XV
– …Вы понимаете, господин Олдридж, у нас очень напряженный период. Все мои сотрудники работают сейчас без выходных, с утра до позднего вечера. Через месяц выборы, и нам надо не только освещать происходящее в России, но и точно предсказать ход дальнейших событий. У Митчелла очень важный участок – работа с мигрантами в США, а вы просите освободить его от работы в такой важный период… – Посол США, расхаживая по своему кабинету, объяснял резиденту американской разведки в России сложившуюся ситуацию. Посол был массивным, толстым, с крупным лицом и бычьим взглядом и чем-то напоминал Черчилля. Сходство с бывшим премьером Англии подчеркивала сигара, которую посол постоянно курил.
– Сэр, я все прекрасно понимаю. – Бенджамин Олдридж говорил спокойно, но за мягким баритоном в голосе чувствовался металл. – И тем не менее я прошу, – слово «прошу» резидент произнес с интонацией, с какой обычно говорят слово «требую», – Митчелла необходимо на месяц освободить от его посольских обязанностей. Поймите, это не моя прихоть. Все согласовано с госсекретарем. Речь идет о новом оружии русских. Если мы его не добудем, то наше превосходство в МБР[10] не имеет никакого смысла…
Олдридж привел еще несколько доводов в пользу того, что второго секретаря посольства необходимо освободить на время от его дипломатических обязанностей, предоставив ему возможность вплотную заняться его прямыми обязанностями – разведывательно-подрывной работой.
Карьерные дипломаты всегда раздражали резидента: такие лощеные, важные, прямо пуп земли. Да один Митчелл стоит свору этих паркетных лизоблюдов. Если его ребята добывали какую-то важную информацию, источники получения которой надо было скрыть, то посольские с удовольствием приписывали себе результаты работы разведчиков, но если кто-то из сотрудников ЦРУ проваливался, то они втихомолку злорадствовали – это они, это не мы!
