Олдридж сегодня срочно приехал в родное посольство: события последних дней подталкивали к форсированным действиям. В конце беседы посол и резидент пришли к компромиссу: Митчелл вплотную занимается операцией резидентуры, а посол призывает его к дипломатическим обязанностям только в крайних случаях, когда без него действительно никак нельзя будет обойтись.
Через полчаса резидент сидел в кабинете Митчелла и обсуждал с ним ход и детали предстоящей операции. Они беседовали совершенно свободно, не боясь, что кто-то может их подслушать. Пять лет назад бывший председатель КГБ Бакатин выдал им схему расположения всех подслушивающих устройств в новом здании посольства. Дай бог ему здоровья! Митчелл рассказывал резиденту результаты своей работы.
– …Мы перепроверяли информацию Оборотня через другие источники: дезинформации нет. В начале мая в N-ске прошли испытания нового оружия русских. Деталей я не знаю, но, по некоторым признакам, результат очень хороший. Оборотень пока не имеет прямого доступа к секретному прибору…
– Как он может получить доступ к секрету?
– Я прорабатывал несколько вариантов. В сегодняшних условиях, то есть с учетом того, что, как вы говорите, нам надо заполучить секрет в максимально короткие сроки, самым оптимальным является вариант «Зед».
Резидент и второй секретарь посольства внимательно посмотрели друг другу в глаза. На их языке вариант «Зед» означает физическую ликвидацию человека, препятствующего исполнению их планов.
– Дело в том, – продолжал Митчелл, – что Оборотень является первым заместителем Скобликова. То есть после его… ухода он автоматически занимает должность Скобликова, хотя бы на время. Значит, он получает доступ ко всей разработке на законных основаниях…
– Надо сделать так, чтобы все выглядело как естественная смерть. Вы проработали это направление?
– Да, мы три недели изучаем его распорядок дня, маршруты движения, привычки и все такое… Самое удобное время и место – это в сквере, в Кунцево. Он каждое утро прогуливает там собаку, где-то с 6.30 до 7.15.
– Что за собака?
– Небольшая, миттельшнауцер. К сожалению, сейчас нет снега и льда на тротуарах… нужен препарат…
– Я понял, – мгновенно среагировал резидент, – я сегодня же позвоню в Лэнгли, в нашу лабораторию. Что-нибудь подберут.
– И еще, Бенджамин, об этом оружии пронюхали арабы-террористы и что-то уже там готовят…
– А вот это серьезно. Даже если им не удастся захватить оружие, то они сильно осложнят нашу операцию. Постарайтесь получить по ним максимально полную информацию.
– Хорошо. Оборотень говорит, что он может обеспечить вывоз прибора и специалиста с объекта, а дальнейшая их транспортировка – наша задача…
– Конечно, наша. В июне, по данным нашей спутниковой разведки, на Оби будет большое наводнение. По замыслу, наш военный транспортный самолет из Афганистана прибудет с гуманитарной помощью в N-ск. На этом самолете мы их и вывезем…
– И Оборотня тоже?
– Да и его, – поморщился резидент, – я обломал посла, он перед операцией тебя больше дергать не будет. И, Митчелл, запомни вот что: если мы с тобой здесь хорошо сработаем, то до конца жизни можем больше вообще не работать.
– Но национальными героями мы все равно не станем, – усмехнулся Митчелл.
– Ну что ж, – развел руками резидент, – такова наша участь. Мы же не астронавты, которые высаживаются на Марс…
Глава XVI
Поезд «Москва – N-ск» опаздывал на тридцать минут. В душный зал ожидания идти не хотелось. Свободных мест там не было. Начало лета: пик пассажирских перевозок. Тамара прошла в привокзальный буфет, взяла чашку кофе, встала за один из высоких столиков. В кафе народу на удивление было немного. Две девушки забежали перекусить пирожными. Трое мужчин распивали бутылку водки. Хотя антиалкогольная кампания закончилась давно – пять лет назад, – водку они пили с соблюдением правил конспирации: доставали бутылку из-под стола, воровато оглядывались по сторонам, быстро ее разливали и лихо опрокидывали в себя, затем наливали в те же стаканы минеральную воду и скорбно жевали стратегические бутерброды из буфета. Со стороны все выглядело комично. Всем все было понятно, и никто не обращал на это внимания. Буфетчица тоже видела нарушение административного порядка в общественном месте, но молчала, так как спихнула неприхотливым клиентам бутерброды с просроченной колбасой.
Рядом, за соседним столиком, стояла толстая женщина и впихивала в своих детей, девочку-подростка и мальчика лет десяти, сардельки с гречкой: «Ешьте, ешьте! До дома ничего больше не будет». «Прошла бы с ними в ресторан, там то же самое, зато нормально поели бы», – подумала Тамара. Многие почему-то думают, что раз кафе, значит дешевле, хотя цены те же самые: что в кафе, что в ресторане. Рядом с Тамарой стояли два грузина и о чем-то спорили. Тамара прислушалась. Она плохо говорила по-грузински, но понимала этот язык хорошо. Генацвале спорили о направлении их дальнейшего бизнеса. Пожилой грузин с лицом киноартиста Мктрчяна доказывал своему молодому коллеге, что пора заканчивать с торговлей контрабандного товара, так как можно «загреметь». Молодой коллега отстаивал свою позицию и предлагал продвигать свой бизнес в Москве.
– Вай, что ты говоришь, – воскликнул пожилой, – да с твоей рожей тебя менты будут останавливать на каждом углу. Ты всю выручку будешь отдавать на взятки. Лучше открыть здесь свой цех. Сейчас это легко, не как раньше…
Тамара посмотрела на грузин, пытаясь определить по наречию, с какой они местности. Ее покойный муж Тимур был родом из Гюмри. Мужчины неправильно истолковали ее взгляды. Молодой широко улыбнулся ей и по-русски предложил: «Дэвушка, можно вас угостить?» Тамара быстро допила свой кофе и быстро удалилась, не ответив на предложение.
Встречающих на перроне было много. Люди переходили от одного края перрона к другому и напряженно вглядывались вдаль, в ту сторону, откуда должен был прибыть поезд. Между ними деловито сновали носильщики с тележками, вокзальные воры (Михаил как-то научил Тамару выделять их из толпы), беспризорники и попрошайки. Два милиционера с дубинками, важные и со скучающе дебильным выражением лица, лениво прохаживались по перрону. Один раз они цыкнули на группу беспризорных детей, отогнав их в самый конец перрона. Воров и попрошаек они «не замечали».
Поезд медленно подкатил к перрону, со скрипом остановился. Тамара подошла к нужному вагону, подождала, когда выйдут все пассажиры. Приблизилась к разбитному скуластому проводнику. Из формы на нем была только одна железнодорожная фуражка.
– Здравствуйте. Для меня должна быть передача из Москвы. От земляка…
– Есть передачка, землячка, – проводник вонзил острый взгляд в Тамару. – А как зовут земляка? – вкрадчиво спросил он.
– Хафиз.
– Пошли, – он кивком головы пригласил Тамару в вагон.
В купе проводника парень передал Тамаре небольшой пакет прямоугольной формы.
– Надо что заплатить? – спросила Тамара.
– Ничего не надо, красавица, – широко улыбнулся ей проводник, – за все заплачено.
Дома Тамара распаковала посылку от Тенгиза: коробка шоколадных конфет, открытка с днем рождения. Открытку Тамара сразу выбросила в мусорное ведро, а с конфетами стала проделывать странные манипуляции: каждую конфету брала из коробки и осторожно стукала их пальцами. Перебрав так всю коробку, она остановилась наконец на одной, которая показалась ей легче по сравнению с остальными. Она развернула эту конфету. Так и есть! С конфеты посыпались крошки шоколада, под которым оказался пластмассовый футляр в форме шоколадной конфеты. Тамара пальцами двух рук нажала конфету, футляр раскрылся. Из футляра выпала записка, свернутая в трубочку. Тамара развернула записку: «Действуйте по варианту номер два. После операции прикажи Магистру уничтожить Факира, а затем сама ликвидируй Магистра. Способы связи прежние». Тамара сожгла записку, села на стул, невидящим взглядом уставилась на цветные занавески на окне.
Она ожидала такого приказа. К таким действиям ее готовили. И она думала, что готова к таким действиям. Но сейчас она была в шоке. И не потому, что Тамара была психологически не готова к убийству. Ей приказывали убить человека, который стал для нее самым близким. Любила ли она Михаила (Магистра)? Она не знала, как и не знала, кто он был на самом деле. Но она чувствовала, что он ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК. А интуиция ее никогда не подводила.
Что делать? Выполнять приказ? А если я ослушаюсь? Уберут меня? Назад пути нет. Ты уже запачкана. В крови! Тогда в том взрыве она не принимала непосредственного участия. Она делала только начинку. Алан, инструктор, показывал ей, как надо вставлять пластид, чтобы взрыв был направленный, как вставлять детонатор и камуфлировать взрывчатку под бросовый предмет. Это было похоже на занятия по труду. Ей и преподнесли это как обычное занятие, каких у нее было много. А потом она смотрела кадры по телевизору: оцепление, машины с мигалками и трупы, или, как их деликатно называли, «фрагменты». Махмуд после этого поздравил ее: «Это твоя месть!» Затем он показал ее счет в банке, на который ей положили три тысячи долларов.
