– Не знаю, – откровенно признался генерал.
– Ну-ка, поехали туда, – принял решение Григорий Митрофаныч, – посмотрю на месте.
Дом, в котором жил Оборнов, оказался зданием старой сталинской постройки. Синий шкаф находился во дворе этого же дома. Митрофаныч придирчиво осмотрел телефонный шкаф, даже, как показалось Скобликову, обнюхал его, обошел весь двор, затем, удовлетворенный осмотром, сел в машину к Скобликову.
– Значит, так, Сергеич. Завтра я все подготовлю, а послезавтра залезем в шкаф, поставлю там ма-а-аленькую такую штучку. Но предупреждаю сразу – ненадолго. Самое большое… дня на три-четыре. Здесь шкафы проверяют раз в месяц.
– А как снимешь информацию, Митрофаныч?
– Вон видишь грибок детский в песочнице. Очень хороший грибок. Больше всего мне нравится в нем то, что его покрасили. Совсем недавно. Там будет диктофончик, закамуфлирую его под сучок. Как только в квартире твой клиент заговорит по телефону, он автоматически включается. Как только он положит трубку – автоматически выключается. Пленки хватит на сто двадцать минут.
– Запись нормальная будет?
– Обижаешь. Но, Сергеич… приплатить все равно придется. Немного. Пятьсот баксов, но это не мне – моему напарнику.
– Надежный?
– У меня ненадежные не работают. Школа старая…
– Хорошо, это я осилю.
Митрофаныч сработал, как всегда, на отлично. Качество записи на пленке, что он вчера получил от него, была хорошей. По телефону в квартире говорили два человека – Оборнов и женщина, видимо, жена Оборнова. Все разговоры Оборнова были бытовые: с сыном по достройке дачи, запись на станцию техобслуживания, с любовницей о покупке ей летних брюк, с каким-то Иваном Ильичем по поводу предстоящего преферанса… Лишь один разговор вызвал подозрение у Скобликова. Он выучил этот диалог наизусть. Позавчера звонил неизвестный мужчина, просил перенести встречу:
– …Михайлыч?
– Да, добрый день.
– Михайлыч, давай перенесем встречу на более ранний срок, обстоятельства вынуждают меня просить об этом.
– Хорошо, когда?
– Как вы находите, завтра в пятнадцать.
– Хорошо, я приду…
Вот и все, весь разговор. Собственно, ничего особенного: нормальный разговор деловых мужчин. Голос незнакомого мужчины обычный, без акцента. Но что-то здесь не то. И только ночью он понял: «обстоятельства вынуждают меня просить об этом…» – дурацкая фраза – ну не говорят сейчас так! Как будто фразу вырвали из какого-то рассказа – Куприна или Тургенева…
И еще один момент. Вчера Оборнова на работе как раз в пятнадцать часов не было, а перед этим в два часа, когда они обедали с ним в столовой, он сказал, что съездит ненадолго к зубному врачу. А этот разговор не похож на разговор с зубным врачом!
Да, надо идти к директору, решил Скобликов, уже прогуливаясь с Петькой по скверу. Он взглянул на небо. Оно было сегодня неприветливое, с низкими серыми тучами. Дождь будет.
Навстречу ему по пешеходной дорожке сквера шла молодая женщина с миттельшнауцером. Пес был такого же окраса, как и его Петька, только подстрижен. Ну да, сейчас это модно! Он плохо слушался хозяйку и норовил все время залезть на газон. Женщина была одета в брюки в обтяжку, выгодно подчеркивающие стройность ее фигуры, и короткую курточку-ветровку. Одета модно, по-московски, но что-то в ее облике было не так. Скобликов попытался понять это несоответствие, но никак не мог его поймать.
Они поравнялись. Женщина приветливо улыбнулась генералу, внимательно посмотрев на него зелеными глазами под длинными ресницами, но тут ее псина дернулась к своему сородичу, к его Петьке. И в этот момент женщина непроизвольно оказалась рядом. Скобликов ощутил небольшой укол на запястье своей руки, которой он держал Петьку на поводке.
– Джули, это что такое? – Женщина с силой оттащила свою собаку от Петьки. – Извините, – она виновато улыбнулась, – она у меня еще совсем молоденькая…
– Ничего, – Скобликов посмотрел на руку женщины, которой она его задела.
На указательном пальце женщины было надето кольцо с большим перстнем. «Странно, почему на указательном», – мелькнула мысль в голове генерала.
– Девочка? – спросил Скобликов женщину.
– Да, всего полтора года.
– А мой уже старик, а все туда же… Петя, пошли. – Он потянул своего пса от молоденькой соплеменницы, которая очень заинтересовала его.
– Извините, до свидания. – Женщина быстро стала удаляться от них со своей Джулей.
Через несколько секунд Скобликов все-таки не вытерпел, оглянулся назад. Женщина с собакой была от них уже метрах в пятидесяти. И тут генерал понял: туфли! Вот несоответствие! Не ходят рано утром на прогулку с собакой в туфлях на высокой шпильке.
Он машинально взглянул на часы: «Ого, Петро, что-то мы с тобой сегодня загулялись». Старый Петя послушно пошел за хозяином, еще раз с надеждой обернувшись в конец сквера. Но Джули уже не было видно.
Скобликов, когда он подошел к дому, запыхался, видимо, от быстрой ходьбы. Охранник, когда они вошли в тамбур подъезда, брился. Он кивком головы поприветствовал генерала. Скобликов в ответ махнул ему рукой, подошел к лифту, нажал кнопку, но кнопка вызова не загорелась. Он нажал еще раз.
– Константин Сергеевич, лифт не работает, – охранник из своей дежурной комнаты высунул голову, не выключая электробритву.
– Ч-черт! А в ДЭЗ звонили? – Скобликов недовольный повернулся к охраннику.
– А они им не подчиняются. Они – отдельно. Они начинают работать в девять. В это время мы им позвоним. – Охранник виновато улыбнулся.
Скобликов вяло махнул рукой, стал быстро подниматься на седьмой этаж: он уже выбился из своего обычного графика. Когда он подошел к двери своей квартиры, то был совершенно мокрым. Сердце бешено стучало, в голове били какие-то молоточки. Тяжело было даже достать ключи из кармана, поэтому он нажал кнопку звонка, прислонившись головой к дверному косяку.
– Что с тобой, Костя?! – испуганно вскрикнула жена, открыв ему дверь. – На тебе лица нет…
– Что-то прихватило… – Скобликов тяжело переступил через порог квартиры и рухнул на пол, так и не выпустив поводка из руки.
«Скорая» приехала через двадцать минут. «Обширный инфаркт, ничем помочь не можем. Вызывайте милицию», – буднично констатировал широкомордый молодой врач «Скорой», – сколько лет?»
– Да пятьдесят четыре всего, – всхлипнув, ответила жена.
– Ну, сейчас и в тридцать пять есть с таким диагнозом, – проинформировал молодой врач и стал флегматично упаковывать свой чемоданчик.
Глава XVIII
Анатолий Иванович Вощанов никогда не относил себя к везунчикам. Сын пожарного и почтальонши, он рано познал унизительность бедности: постоянная экономия на всем, чувство голода, штопаные носки, скромный гардероб и отказ от многих развлечений, которые предлагала столица. Но сильнее всего по его самолюбию било иногда не скрываемое по отношению к провинциалу пренебрежение, исходившее от некоторых его сокурсников из числа «золотой молодежи». Он прекрасно понимал, что все их «превосходство» состоит только в том, что они сынки из сытых обеспеченных семей – из семей профессоров, крупных чиновников и партийных бонз. Он знал, что рано или поздно он догонит их на социальной лестнице, но вот это чувство социальной неполноценности тогда вызывало у него не только зависть, но и глухую злобу, которую ему с трудом приходилось скрывать в общении с товарищами.
В медицинский институт он поступил с трудом: попал в какой-то обязательный процент для абитуриентов из «районов». Учился хорошо, но отличником никогда не был. Его угнетало то, что он не мог себе позволить те выходки, которые походя демонстрировали некоторые его сокурсники: заказать на всех девушек в компании шампанского или, выходя из кафе, небрежно выкинуть в урну новую куртку, после того как на нее попало несколько капель кетчупа.
Природная наблюдательность и постоянная борьба за свое место под солнцем развили в нем упорство, хитрость, интуицию, расчетливость. Но зависть по отношению к людям, которые удачливее его, это едкое чувство осталось в нем навсегда.
Он успешно окончил институт и был сослан на три года в маленький городишко Моршанск. В то время у выпускников вузов еще не было свободного распределения. Работая в бедной районной больнице терапевтом, он быстро приобрел известность, но не благодаря своим медицинским знаниям, а вдруг открывшимся в нем способностям экстрасенса. Общаясь с больным, он чувствовал источник болезни пациента: воспаление, покраснение, опухоль. Молодой врач без всякого рентгена водил ладонями над телом пациента и безошибочно определял его больное место. Более того, он мог лечить своей энергией. Слава о необыкновенном целителе быстро вышла за пределы Моршанска. На прием к доктору стали записываться на месяц вперед.
