После обеда пес заглянул в дом, чтобы проведать хозяина, — и с трудом узнал его. Старик лежал в чистой рубашке на ослепительно белых простынях и с задумчивым взглядом жевал пирог с капустой. А девушка тем временем хлопотала в огороде — он, по ее словам, «зарос сорняками так, что дальше некуда».
— Что скажешь? — обратился дед к кавказцу. — Странная девка? Но что бы мы без нее делали? Пусть поживет? Будет нам вместо внучки.
Пес в знак согласия завилял хвостом. При этом с умилением поглядывал на кусок пирога в руках хозяина…
— Не верю, что Сережа погиб, — пробормотал Сергей Николаевич, внезапно постаревший лет на десять. — Только не он. Хотя я его предупреждал: брак с этой особой к добру не приведет.
— Вы имеете в виду Галину? — спросила Инна. — Но почему?
— Сразу видно, что вы с ней незнакомы. Наглая, ни перед чем не остановится, тварь. Не знаю, из какой дыры она вылезла, чтобы сцапать моего сына, но горя она мне принесла немало. Из-за нее я почти не виделся с сыном — эта женщина делала все от нее зависящее, чтобы помешать нам встречаться почаще.
Она и мою жену возненавидела, а за что? Стоило нам с Сережей договориться о встрече — непременно что-то случалось. То выходила из строя машина, то прорывало водопровод, то еще что-нибудь. Сначала я все списывал на стечение обстоятельств, но в конце концов понял: случайности здесь ни при чем.
— Но зачем ей это? — пробормотала Юля.
— Галина патологически ревнива, — ответил Сергей Николаевич. — Да, да, и не смотрите на меня так удивленно. У нее потрясающая выдержка, и обычно ей удается скрывать свои чувства от посторонних.
Но как-то раз я присутствовал при сцене, которую она устроила Сергею из-за того только, что кто-то звонил им по телефону, а потом молча вешал трубку.
Поверьте, в Галине — целый океан страстей, вулкан, гейзер!
— Почему же ваш сын терпел ее? — спросила Инна.
— Я бы тоже хотел это знать. Но сколько я ни пытался поговорить с ним на эту тему, он всегда уходил от ответа. У меня сложилось впечатление, что она чем-то удерживала его. Знала какой-то секрет, что ли…
— А ваша жена такого же мнения о Галине?
— Вероника — прелестное дитя, видит лишь то, что на поверхности. Она считала, что Галина очень мужественно воспринимает все измены Сергея, и поражалась ее выдержке.
— А за что Галина возненавидела вашу жену?
— Тут снова проявилась Галинина ревность. Она вбила себе в голову, что между Сережей и Вероникой что-то есть. Наверное, видела их где-то вместе. Не знаю, я к ее словам не прислушивался. Но Вероника не стала бы меня обманывать, тем более — с моим сыном. Даже не представляю, кто, кроме Галины, мог бы задумать такое жестокое убийство…
— Тяжело потерять ребенка, когда он единственный, но, к счастью, у вас есть еще и дочь, — заметила Инна.
— Вы ошибаетесь. У меня нет других детей. Во всяком случае, мне о них ничего не известно.
— В самом деле? А об этой девочке вам тоже ничего не известно? — Инна показала фотографию, которую дала девушкам Алла Аркадьевна. — Вот же ваша дочь.
Сергей Николаевич протянул к снимку дрожащую руку. Какое-то время он молчал, затем проговорил:
— Вы ошибаетесь, у меня нет дочери. Если хотите, я покажу вам свой паспорт. Там записан один Сережа.
Инна раскрыла паспорт. Там и в самом деле был записан один Сережа — Сергей Сергеевич Копытин.
— Наверное, Галина все придумала, — с улыбкой сказала Инна. — Наплела какую-то чушь про сестру мужа, которую якобы сдали в психушку. Но все-таки верните мне, пожалуйста, фотографию. Вы, должно быть, по ошибке положили ее к себе в карман, а мне надо вернуть ее.
— Ох, простите, — пробормотал Сергей Николаевич. — Очень нервничаю. Ничего не соображаю, делаю все на автопилоте. Но вы правы, именно в этом — вся Галина! Только и думает о том, чтобы нагадить тайком. Но где же ее носит? Может, еще раз осмотреть квартиру? Вдруг она оставила записку?
Я лично не могу ждать ее целый день, у меня есть и другие дела.
Подруги признали, что Сергей Николаевич говорит дело. Все снова разбрелись по квартире и принялись выдвигать всевозможные ящики. Юля перебралась поближе к Инне и прошептала:
— Ты видела?.. У него пот на лбу выступил, когда ты показала ему фотографию Наташи. Он ее знает.
— Конечно, — кивнула Инна. — Сомнений нет, он ее отец. Только как ему удалось вычеркнуть Наташу из паспорта?
— Господи, да это проще простого. Потерял паспорт, а в новом указал только одного ребенка — Серегу. Другое дело — как ему удалось выписать ее из квартиры матери. Ведь мать с дочерью были прописаны вдвоем. Мать умерла, но девочка же никуда не делась.
— Нашел! — раздался из кухни голос Темы.
Все бросились к нему. Артем стоял с какой-то бумажкой в руке.
— Тут лежала, под хлебницей, — пояснил он. — Должно быть, сквозняком затянуло, поэтому сразу и не нашли. Слушайте: "Во всем виновата одна я, понимаю, что жить с такой тяжестью больше нельзя, поэтому ухожу. Не ищите меня, все равно не найдете.
Простите за Сережу. Галина".
— Думаете, это она написала? — спросила Инна. — Зачем Галине писать печатными буквами?
— Она всегда так писала, — сказал Сергей Николаевич. — Почерк у нее плохой, разобрать его трудновато.
— Значит, ее записка?
— Вне всякого сомнения, — подтвердил Сергей Николаевич. — Никогда бы не подумал, что эта девица способна испытывать угрызения совести по какому-либо поводу.
— Меня удивляет другое, — сказала Юля. — Почему она ушла, оставив все, что ей с таким трудом досталось? Мне всегда казалось, что Галина — на редкость корыстная особа. А тут такое благородство…
— Записку нужно передать в милицию, — заявил Сергей Николаевич. — Но лично мне все ясно. Она виновата в смерти Сережи, отсюда и покаянный тон ее прощальной записки.
— Разумеется, — кивнула Инна. — Если хотите, мы это возьмем на себя.
— Буду очень вам благодарен, у меня сегодня масса дел. А теперь еще и хлопоты с похоронами… Давайте поторопимся, я ведь должен закрыть квартиру.
Сергей Николаевич вежливо, но решительно проводил всех на лестничную площадку. И напрасно Тема уверял, что Галина подарила ему золотые запонки покойного мужа и его мобильник, — отец Сергея даже слышать об этом не хотел.
— Вот так-то, — ухмыльнулась Инна. — За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Теперь ты доволен?
— Юля, ты ведь не думаешь, что у нас с Галиной и в самом деле что-то было? — обратился к своей бывшей возлюбленной находчивый Тема. — Я люблю только тебя, забудь, что я тебе говорил про машину.
Это была глупая шутка, прости, если она не удалась.
Юля лишь фыркнула в ответ, и девушки быстро спустились вниз. Отъехав немного от дома, Юля по просьбе подруги остановила машину.
— Хочу посмотреть, куда это наш Сергей Николаевич так торопится, — пояснила Инна. — Скажи, тебе не показалась странной сама бумажка, на которой написана прощальная записка Галины?
— Обычный клочок бумаги, — пожала плечами Юля. — Просто схватила первый попавшийся, вот и все.
— Но ты сама говорила, что Галина — зануда и аккуратистка. А тут вдруг оставляет такое важное послание на мятом клочке бумаги. Она должна была написать на чистом плотном листе бумаги и еще духами побрызгать.
— Возможно. Но что же тебя смущает?
Инна вытащила из кармана записку.
— Похоже, это вырвано из какого-то письма, — сказала она. — Видишь, начало в середине строки.
Словно тут было еще что-то написано, но остальное оторвали.
— Да, верно, — пробормотала Юля, склоняясь над запиской. — Но кто же станет писать письмо печатными буквами? Может, это написал кто-то другой, чтобы навесить убийство Сергея на Галину?
— Ой! — внезапно воскликнула Инна. — Он вышел из дома. Поехали! Держись вон за тем синим «Фольксвагеном». Это машина Сергея Николаевича.
Теперь главное — не упустить его.
* * *
Девушка с дедом обедали. Огромный кавказец, устроившись у стола, внимательно наблюдал за ними.
К девушке пес уже привык, он даже знал, что ее зовут Наташа, и теперь, дней десять спустя, не видел ничего удивительного в том, что она живет в доме хозяина.
И все-таки Наташа была не без странностей…
Например, не умела делать покупки в магазине и как-то слишком уж обрадовалась, увидев огурцы на грядке, — приветствовала их, словно старых знакомых. И еще ужасно суетилась вокруг единственной курицы, существа, на взгляд кавказца, совершенно бесполезного, так как яиц по причине преклонного возраста она уже давно не несла.
— Я слишком долго была оторвана от всего этого, — говорила псу Наташа. — Понимаешь?
Пес, однако, не понимал. Зато хозяин прекрасно понимал Наташу. По вечерам он часто беседовал с ней, сидя в комнате или на крылечке. Дед рассказывал девушке про свою жизнь и жаловался, что внучка давно его не навещала. И вот однажды Наташа сказала:
