Да я сама не знаю, что со мной. Только знаю, что мне очень приятно тереться об его бугор в штанах и одной рукой скользить по груди.
Все ниже.
— Я должна сказать тебе спасибо.
Мое лицо озаряет хитрая улыбка, что, конечно, замечает мой герой. Приподнимает свои густые брови вверх.
— Ну так скажи словами, — хрипит он, стоит мне подобраться к кромке ремня, подцепить пальчиком и ощутить стальной прессак.
— Могу словами, если хочешь… А если хочешь, — опускаю ресницы, быстро расправляюсь с ремнем и забираюсь ладошкой в самое пекло, чувствую, как он вздрагивает и сжимает мои плечи еще крепче.
Будь я птичкой, уже бы сломалась. Но я не птичка, я женщина. И сейчас я хочу отблагодарить своего героя.
— Что? — задает он вопрос, приближает голову.
— Хочешь, могу словами, а хочешь, могу рукой.
В голове грязная каша. Перед глазами любимое блюдо. В руках что-то огромное и очень твердое, с влажной капелькой на конце, а между ног… Там уже кисель, а трусы пора снимать и выкидывать.
Ренат прикрывает глаза, делает шаг к стене, и я понимаю, что мне можно все. В этот момент жертва далеко не я. И в ловушке именно он.
Именно он сдается и отрезает, словно может приказывать:
— Рукой.
Глава 23
Вижу, что Ренат перестает сопротивляться, и чувствую себя всесильной. Стоило взять в руки это, как он стал рычагом управления такого опасного и грозного монстра.
В моих же руках он просто шелковый. Он живой. Горячий. Такой сексуальный, что поджимаются от возбуждения пальчики на ногах. Сейчас Ренат мой.
Вынимаю агрегат удовольствия и опускаю взгляд. О, господи! Одно дело щупать, другое дело видеть, что именно ты щупаешь. И это так эротично, что дух захватывает.
Сглатываю вязкую слюну и понимаю, что отдала бы многое, только чтобы все фантазии обратились в реальность.
Чтобы это вошло в меня на всю длину. Разом. Может быть, даже сделало больно. А больно от таких размеров ещё как будет, это неоспоримый факт. Но после ощутить нереальное наслаждение. Ведь так?
Задаю неторопливый темп, осознаю, как быстро в голове крепчает желание просто развернуться задом и умолять снова и снова взять меня. Как шлюшку. Оттопырить попку и задрать юбчонку, под которой насквозь мокрое белье.
Блять, как же стыдно.
Снова поднимаю взгляд и ощущаю, как запылали мои щеки. Выдавая с потрохами все грязные мыслишки.
Он так пристально смотрит. Совсем иначе. Не грозно, скорее, как скульптор, чью работу все расхваливают.
Смело держу его взгляд. Стараюсь быть на ровне с таким самцом. Большим пальцем смазываю капельку с огромной розовой головки. Ренат облизывает губы, заводит руки за голову и, кажется, боится пошевелиться.
Но я разве могу сбежать? От такого. Ни-за-что.
Я не собиралась этого делать. Не сейчас, когда впервые имею такую власть над ним.
Скольжу рукой вверх-вниз, не упуская из вида ни одну эмоцию на этом мужественном лице. Он прекрасен.
Воин, пораженный, но не побежденный. И все это делаю с ним я!
Он смотрит мне в глаза, и тело пронзает огненной дрожью, а руку жжет сильнее. Почти невыносимо. Я ласкаю его плоть чуть сильнее, сжимаю, чувствую ладонью каждую выпирающую вену.
Пальчиками задеваю что-то очень мягкое и шелковистое. Провожу язычком по губам и вижу, как его челюсть сжимается.
— Тебе больно? — игриво интересуюсь я и рукой любопытствую, что же там такое я отыскала гладкое и шелковистое.
Взвешиваю в руке и понимаю, что взяла в ладонь яйца. Ого. Не думала, что они имеют такую интересную структуру. Два плотненьких шарика, гладко выбритых, подмечаю про себя.
Что может быть сексуальней опрятного мужчины? А с виду и не скажешь.
— Мне хочется сделать больно тебе… очень, — хрипит он и рукой направляет мое движение. — За медлительность.
Специально останавливаюсь и поднимаю руку ко рту. Беру солоноватые пальцы в рот и прикрываю глаза. Слышу рык и понимаю, что перебор. Мужик и так уже на грани. Ещё немного и нападет. Тараном возьмёт, что ему пообещали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Какая же ты сука, Катя, — шипит он мне в лицо, и теперь я оказываюсь в его плену. Прижата к стене. Прижата огромным сексуальным телом, от которого исходит адовый жар. Ох, как горячо. — Тебя надо драть и драть.
— Так в чем же проблема, — открываю глаза и с вызовом всматриваюсь в его обозлённые. — Что тебе мешает?
— Я не Захар, — хватает он обеими руками мою грудь и нагло достает из плена ткани. С голодом смотрит на торчащие горошинки сосков. — Даже такое тело я не променяю на гражданку.
Я закидываю руки наверх, прогибаюсь так, чтобы его все еще голая плоть касалась кромки моей юбки и мурчу:
— Ну не могла же я не попытаться. Разве у меня не было не единого шанса соблазнить тебя, Ренат, — улыбаюсь я и слышу жесткое:
— У тебя были бы все шансы, не будь ебанного соглашения!
Мои руки захватывают в плен, тянут вниз, заставляют обхватить колом стоящий, уже чуть прохладный член. При этом губ уже касается чужой, звериный рот.
Не целует, сжирает. Насилует языком и сильно толкается в обе ладошки, что сжимает сверху своей грубой ладонью. Я подчиняюсь, делаю так, как хочется ему. И сама уже отчаянно теку, сжимаю бедра, между которыми сильно мокро. Горячо. И пусто.
Так хочется, чтобы он в таком же бешенном темпе трахал меня.
И я чувствую разницу между друзьями. Ренат не даёт дышать. Не целует, а кусает. Точно животное. Пошло и грязно облизывает губы и подбородок. Ведёт горячим языком по шее.
Ничего общего со страстью Захара. Этот же любит забирать больше, чем отдавать. Но этот факт не убавляет во мне желание.
— Обхвати ещё крепче. Он не укусит, — приказывает рыком, сдавливает руки. — Катя, сильней. Ебать!
И я следую его приказу. И делаю то, о чем мечтала очень давно. Второй свободной рукой я снова прикасаюсь к яйцам. Гладким, нежным. Совсем непохожим на горячий, стальной член. Понимаю, что мне очень нравится держать их в руках. Есть в этом что-то такое.
Ренат вздрагивает. О да, такая реакция от татарина мне очень льстит.
— Как же я хочу тебя выебать, — шипит сквозь тесно сжатые зубы мне в щеку. — Ты даже представить не можешь, маленькая шлюшка.
Оглаживаю семенной мешочек, ощупываю его со всех сторон. Во рту обильно натекает слюны. Желание попробовать его на вкус невыносимо. Какого же будет провести по ним языком? Или вобрать в рот полностью. Очень хочется узнать.
Продолжаю резко дрочить Ренату, и даже люди, кажется, идущие в нашу сторону, не могут меня остановить. Только прибавляют движениям драйва, пуская в кровь адреналин.
А если опуститься прямо сейчас и начать ему сосать? Какова будет его реакция на внеплановый минет?
Рука немеет и колет от напряжения. Но я не могу остановиться.
— Господи, Кис, быстрее, — он уже упер руки в стену и трахает мой кулак, работая бедрами как автомат. — Остановишься сейчас — трахну в жопу. У-у. Сука…
Так себе угроза. Напугал ежа голой жопой, ей богу. Но сейчас и я сама не готова остановиться.
Хер в руках напрягается. Мужчина издаёт тяжелый стон, вгрызается в соски, сосет до боли и вдруг… стреляет своей горячей, вязкой, густой, спермой прямо мне на животик. Ну точно вояка, любит пострелять.
Ох, ахуеть! Неожиданно, однако.
Вот это, конечно, наглость, мой дорогой.
— Штаны надень, на нас смотрят, — шепчу я, но паники в глазах не вижу.
Лишь спокойствие, ночная водная гладь. Плевать ему на все и всех. Он быстро поправляет штаны, заботливо возвращает мою грудь в майку и за руку тащит меня к стоянке.
— Ты кончил, значит у нас был секс! — весело предполагаю я, но он только качает головой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сексом будет считаться лишение тебя девственности, а раз ты такая развратная, — останавливается он возле тачки, толкает меня к ней и пихает в рот палец. Чувствую солоновато-сладкий вкус. Хамло! — То я придумаю, чем развлечь тебя в эти полгода, без проникновения в твою манду. Поняла?
