Ну, матч в Тбилиси был просто фантастическим. Проигрывать 0 : 2 и победить 3 : 2 – это впечатляет. Не в таких ли случаях говорят о спортивном счастье: от кого-то оно отвернулось, кому-то улыбнулось...
Наверное, оно существует, это спортивное счастье, раз о нем так много говорят. Сколько раз оно от нас отворачивалось! В Ростове, в Минске, в матчах с «Торпедо» и «Жальгирисом», когда мы забивали мячи в свои ворота...
Но не стану сетовать на фортуну. Иногда говорили, что и нам везет. Вполне возможно, если бы это можно было выразить в процентах, я бы сказал так: пятьдесят на пятьдесят. Да и «везение» разное бывает. В Днепропетровске мы в первом тайме забили гол – не засчитали. Но есть справедливость в спорте – забили во втором. С «Торпедо» гол был забит за минуту до конца, мы последние четверть часа атаковали. И в Тбилиси ребята не сложили оружия при счете 0 : 2.
На финише «Зенит» в очных поединках обыграл ближайших конкурентов, да еще и спартаковцев на Кубок. Тоже можно сказать, что «повезло» и стала наша команда чемпионом. Пусть другим так повезет, я не возражаю.
– Финал кубка восемьдесят четвертого года ленинградские болельщики тоже будут всегда помнить.
– Очень трудное для нас это было время. Все на нас обиделись, будто мы десять раз уже выходили в финалы и все выигрывали, а тут не выиграли. И в безволии нас упрекали, как будто не «Зенит» перед этим побеждал в пяти матчах в дополнительное время и в сериях пенальти. И то, что не играли у нас пять человек, на которых я рассчитывал, никого не интересовало.
Все ждали от нас только победы. Снимали перед финалом очень много. Я этого особенно не люблю. Не в приметах дело – ажиотаж создается. Ребята в команде молодые, прямо скажу, не выдержали они этого пресса еще до матча. Все знали, что надо выиграть, но надо еще и играть. А груз был страшный. Все вышли как деревянные, не знали, что делать, хотя и старались изо всех сил.
Кубок есть кубок, игра есть игра. Тут всего не объяснишь. Забей мы в самом начале, кто знает, как бы все повернулось...
За битого двух небитых дают. Но все в таких случаях зависит от самих людей – как они воспримут неудачу, какие выводы сделают, каким игровым потенциалом располагают. Кубковый урок впрок пошел команде, это теперь все признают. У «Зенита» достоинств оказалось немало, и он сумел это доказать на длинной дистанции чемпионата. Приятно, что у такой молодой команды оказался такой крепкий характер.
Не хотелось бы, чтобы у болельщиков сложилось впечатление, будто у нас во всем идеальный порядок. У нас еще есть немало слабых мест. И вообще команда не является чем-то стабильным. У каждого свой характер. Разные ситуации бывают, конфликты случаются. Это жизнь. Главное, как выходить из таких ситуаций, как их урегулировать. Думаю, нам это в основном удается, иногда нет. Не мне судить. Но весь коллектив, не только я, стараемся делать так, чтобы все игроки с максимальной отдачей играли на результат.
– Павел Федорович, вы много лет были игроком «Зенита», теперь вы тренер команды-чемпиона...
– У каждого человека должна быть цель в жизни, и не просто цель, а высокая. Для футболиста это означает прежде всего стремление попасть в состав команды, потом быть лучшим игроком, попасть в сборную страны. Как игроку мне что-то удалось, что-то нет.
Как тренер я должен внушить игроку уверенность в своих силах. Для этого, конечно, нужны победы, «Зенит» обыграл один сильный клуб, другой. Значит, я могу говорить ребятам, что они не хуже других. Но эти победы забываются, нужны новые. Тренер обязан изучить причины спадов, «завалов», чтобы их устранить. В восемьдесят четвертом году мы в какой-то мере эту проблему разрешили.
Я считаю, что игрок должен любить свое дело, ставить его на первое место в жизни. Делу должно быть подчинено все: быт, дисциплина, подготовка к выступлениям, футболист обязан совершенствовать свое мастерство. Задача тренера помочь ему в этом, как я понимаю. Мой главный принцип – доверие к игрокам, честность и порядочность во всем. И конечно, такое доверие должно быть взаимным...
Следующей победы в первенстве пришлось ждать более двадцати лет: «Зенит» снова стал чемпионом в 2007 году.
Конечно, Ленинград-Петербург в спортивном отношении славен не только футболом. Хоккейный СКА не добивался больших успехов, но всегда был крепким середняком. В советском баскетболе 1970-х годов гремел ленинградский «Спартак» под руководством В. П. Кондрашина. Но именно футбол принес городу наивысшие спортивные достижения.
Гостиница «Англетер» и перестройка, 1987 год
Татьяна Лиханова, Дмитрий Лихачев, Александр Городницкий
В 1985 году в стране начались перемены: генеральным секретарем ЦК КПСС был избран М. С. Горбачев, в СССР началась перестройка, пришла гласность... Для Ленинграда «пятилетие Горбачева» памятно прежде всего пробуждением общества, возвращением из «внутренней эмиграции», всплеском общественной активности – «Мы хотим перемен», как пел В. Цой. Первым массовым выступлением городской общественности был митинг в защиту гостиницы «Англетер» на углу Вознесенского проспекта и Малой Морской улицы (в этой гостинице оборвалась жизнь поэта С. А. Есенина); городские власти решили снести это историческое здание, однако к гостинице пришли 22 000 человек, которые не расходились трое суток. В итоге дом все же снесли, но едва ли не впервые в советской истории города власть попыталась вступить в диалог с горожанами.
Одна из участниц митинга Т. Лиханова вспоминает:
Позвонили в полдевятого. Сообщили, что нас к 10 утра пригласили для беседы с председателем Ленгорисполкома Ходыревым. Подивилась этому чуду, приехала. Принимал нас, правда, не Ходырев, а его заместитель – Б. А. Суровцев. На пороге дружелюбно улыбался, жал нам руки, рассаживал заботливо, добродушно пошучивал. Представил собравшихся в его кабинете – заместителя предисполкома В. И. Матвиенко, помощника зам. предисполкома Л. И. Загоровскую, начальника ГИОП И. П. Саутова, главного архитектора города С. И. Соколова, автора проекта «реконструкции» «Астории» (эти две гостиницы находятся рядом. – Ред.), главного редактора газеты «Смена», представителей ГК ВЛКСМ... Однако встреча была нужна властям только для того, чтобы выиграть время и отвлечь лидеров движения от происходящего на площади... Формально – разгона не было, только лишь заставили перебраться народ на новое место – к Исаакиевскому собору. Оттуда, со ступенек, было хорошо видно, как рабочие лебедками натянули привязанные к остаткам нижних простенков тросы, и подрубленный лицевой фасад здания медленно пополз вниз, утонув в клубах известкового дыма.
Позднее гостиницу отстроили заново с восстановлением исторического фасада, а вот дом А. А. Дельвига на Загородном проспекте, также намеченный к сносу, горожанам удалось отстоять. По следам истории с «Англетером» академик Д. С. Лихачев выступил со знаменитой статьей «“Небесная линия” города на Неве», своего рода манифестом защитников «петербургской старины».
Самая, может быть, характерная градостроительная черта в облике Ленинграда – преобладание горизонталей над вертикалями. Горизонтали создают основу, на которой рисуются все остальные линии. Преобладание горизонталей определяется наличием многочисленных водных пространств: Большой Невы, Малой Невы, Большой Невки, Малой Невки, Фонтанки, Мойки, канала Грибоедова, Крюкова канала и так далее.
Соприкосновение воды и суши создает идеальные горизонтальные линии, особенно если суша обрамлена плотным строем набережных. Набережные создают вторую линию, может быть, несколько неровную, но столь же решительную. Ленинград подчеркнут как бы двойной линией. При этом следует учесть, что Нева почти всегда (за исключением редких осенних наводнений) стоит в своих берегах на одном уровне, при этом очень высоком. Вода в Ленинграде наполняет город как бы до самых краев. Это всегда удивляет приезжих, привыкших к городам, стоящим на реках с «нормальным» речным режимом (более высокий уровень весной в разливы и осенью, более низкий – летом).
Следовательно, черта, которой «подчеркнут» город, очень заметна, занимает почти центральное положение, проходит почти по центру общей панорамы города. Над двумя горизонтальными линиями – энергичной и абсолютно правильной линией стыка воды и суши и второй, менее резкой, верха набережных – возвышается более слабая, размытая полоса приставленных друг к другу домов, созданных по многократно возобновлявшимся требованиям строить «не выше Зимнего». Полоса стыка домов и неба – расплывающаяся, но тем не менее достаточно определенно выраженная в своей горизонтальности, словно противостоит нижней линии, стыка строений и воды... Зубчатая, как бы дрожащая линия домов на фоне неба создает впечатление призрачности, эфемерности городской застройки...
