- Как и любое частное предприятие, капиталистическое акционерное общество принадлежит дольщикам – вошедших в него своими капиталами!
- А если рабочий «вошёл» в социалистическое предприятие с голой задницей – какой он тогда, на фиг, «собственник»? И кто ему даст право контролировать производство?
Молчит, но смотрит на меня очень нехорошо.
- Ещё вот, какой вопрос часто задают комсомольцы: нынешние социалистические предприятия созданы ещё при царском режиме капиталистами. После революции они были национализированы и переданы, как Вы говорите – под «рабочий контроль»…
Конечно, такое явление наблюдалось лишь в первые полгода «триумфального шествия»… Затем, дав «наиграться», Советская Власть поставила во главе предприятий своих людей – так называемых «красных директоров». Но официально, до сих пор заводы и фабрики - принадлежат тем, кто на них работает.
- …Однако, бабы рожают как перепуганные – население растёт как на дрожжах! Кто и на какие средства будет строить новые социалистические предприятия – которые можно будет после передать «под рабочий контроль»? Ведь сам по себе, «коллектив» пролетариев, извиняюсь - даже на новый сортир, сам себе денег не наскребёт.
- Как, «кто»? Государство будет строить заводы и фабрики, - пожимает плечами, как над само собой разумеющимся, не забыв уточнить, - государство рабочих и крестьян!
- Так ведь, ещё при царе Горохе – государство строило «казённые» заводы! Они разве были социалистическими?!
Отрицающе машет головой – аж очки с носа слетели, едва поймать смог:
- Это – другое дело!
Так называемые «двойные стандарты» - рулёз!
- «Другое дело»? Хорошо: пусть будет – «другое». А то комсомольцы спрашивают: а не строим ли мы вместо социализма – государственный капитализм? Теперь я им смогу уверенно ответить вашими словами, Александр Михайлович: «Это – другое дело, товарищи!».
Краснощёков смотрит на меня уже с явным интересом:
- Ещё какие вопросы задают ваши «комсомольцы»?
- Разные.
- Ну, например?
- Желаете продолжить? Как Вам будет угодно! …Весь марксизм строится на отношениях антагонистических классов, сиречь - «производительных сил» и «производственных сил». Первые - добывают какой-либо жизненно необходимый продукт, вторые - отнимают у первых его «излишки» и делят меж собой «по понятиям». По придуманными ими самими законам… Ведь так?
- Ну… Несколько упрощённо, конечно. Допустим – так.
- По марксисткой теории, на всём протяжении истории человечества - одна общественная формация сменяет другую. Вместе с формацией меняются и присущие только ей «пары» классов-антагонистов: когда рабовладельческий строй с его рабовладельцами и рабами сменил феодальный - то и вместо прежних, появились новые классы – феодалы и зависимые крестьяне, затем на смену феодализма пришёл капитализм – появились буржуазия и пролетариат…
В восхищении от моего знания классиков, Краснощёков прервал меня:
- С этим как раз - никак нельзя не согласиться. Правильно!
Сделав ему знак, типа – держись за стул крепче:
- …Но, удивительное дело! При смене капитализма социализмом – марксизм отрицает самого себя: класс буржуинов исчезнет бесследно, а класс пролетариата останется и причём - единственным и господствующим… Почему такой отход от своих же канонов?
Вижу, горячится:
- Нет, не так! А трудовое крестьянство – разве не класс? А интеллигенция?
- Ха! Положим, у древнеримского патриция было три раба: один - пахал ему виноградники, другой - делал ему вино из винограда, а третий - делал ему мине… Читал стихи собственного сочинения – услаждая изысканный слух аристократа. И Вы имеете мэне сказать: после убиения этого кровопийцы – останутся два дружеских класса и прослойка-прокладка между ними?! Это вообще не по Марксу – классы бывают только антагонистичными: эксплуатируемые – производят, эксплуататоры – отнимают и делят.
Это, вообще ставит его в тупик. Жгу дальше:
- Почему при социализме не появилась следующая парочка совершенно новых классов-антагонистов?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чисто инстинктивно, чую, из Краснощёкова выскакивает:
- Потому что, при социализме нет классового угнетения и эксплуатации человека человеком.
Развожу в полном недоумении руками:
- «Нет»? Никто не отнимает добавочный продукт у «производительных сил»? Никто не платит налоги государству? А на что тогда, извиняюсь, государство будет строить новые заводы и фабрики?
Мой собеседник смог издать только какие-то нечленораздельные звуки:
- Ээээ… Мммеее… Бббеее…
«Не мычит – не телится», короче. Ладно:
- Ну, на «нет» и суда нет! Меня другое интересует, Александр Михайлович… Предположим древнеримские рабы, восстав под предводительством Спартака победили и рабовладельцы были ликвидированы как класс… То есть - подчистую вырезаны, вплоть до последнего сущего младенца. Так ведь класс рабов - по меньшей мере изменит своё название! «Мы не рабы, рабы не мы!».
Молчит, только ресницами хлопает. А я с крайним возмущением:
- Не, ну самое «интересное»: почему пролетарии, как были ими при предыдущей историческо-экономической формации - так пролетариями и при социализме остались? И при коммунизме - они останутся пролетариями, штоль?! И ныне и, присно и, во веки веков, пролетариат – единственный класс на просторах обитаемой части нашей Галактики?!
Молчим теперь оба. Затем я полушёпотом:
- А как Вы считаете, Александр Михайлович: победившие рабы под началом Спартака - установят у себя феодализм? Капитализм? Или сразу шагнут в социализм – перепрыгнув одним махом две формации? А может, они захотят вернуться в предыдущую общественно-экономическую формацию?
Краснощёков, вижу – сам в немалом ахуе:
- Навряд ли победившие рабы захотят добровольно вернутся в предыдущую формацию – первобытную дикость (да и не смогут – охотой и собирательством столько народу не прокормишь) и, среди них произойдёт новое разделение на господ и…
Тут он внезапно замолчал-заткнулся – как будто током на электростуле поражённый. А я продолжаю «мыслить вслух»:
- Смена общественных формаций не происходит просто так – по чью-нибудь наитию. Прежде чем капитализм сменил феодализм, к примеру, он должен был созреть внутри него и вытеснить тот из ведущих экономических позиций. К началу Великой французской революции, страна уже была буржуазной – якобинцам осталось лишь «сменить вывеску». «Надстройку» - то есть, говоря языком Маркса и Энгельса…
Интересно, он меня слышит?
- «Капитализм», в его чистом виде закончился, когда на смену мануфактурам с десятком другим набранным с улице пролетариям - пришли крупные акционерные общества, с тысячными коллективами квалифицированных специалистов под управлением менеджеров…
Мало кто знает, но даже Генри Форд не являлся единовластным владельцем «Ford Motor». В своей книге «Моя жизнь, мои достижения», он постоянно жалуется на тёрки с Советом акционеров. Как-то не похоже на лубочного буржуя, действующего по принципу «Что хочу, то и ворочу!».
- …Таким образом и русская революция - произошла в уже социалистической стране! А Гражданская война, по большому счёту, была борьбой за передел собственности между двумя группами социалистов - сторонниками государственного социализма и корпоративного. Победили первые – ибо, российские «корпоративщики» не понимали или не хотели понять: бизнес не только должен «отнимать и делить» - но и нести социальную +ответственность! Но, при любом исходе Гражданской войны, Россия не вернулась бы к классическому - «ситцевому» капитализму.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вскакивает и с неподдельным возмущением:
- Что за ересь Вы здесь несёте…?
Равнодушно пожимаю плечами:
- Любую реформаторскую мысль сперва называют «ересью» - вспомните Мартина Лютера Кинга.
«Может – просто «Лютера»?», - пришла запоздалая мысль.
