Дальше разговора не получилось: подошли двое – по виду нэпманы и, что-то шепнув на ушко, увели бывшего «красного наркома» за свой столик. Напоследок, он обронил иронично:
- Интересные вопросы «комсомольцы» в вашей волости задают! Надеюсь, ещё увидимся с Вами и побеседуем в более подходящей обстановке. Приглашаю к себе: вот, Вам моя визитная карточка, тов… Как Вас, извините?
Не ответив на последний вопрос, я весело откланялся:
- Уж лучше Вы к нам!
Чуть позже, «прокрутив» в голове наш разговор и наскоро проанализировав её, я сказал сам себе:
«Многообещающий товарищ!».
***
Вполглаза за наблюдаю за Лилей Брик и Лизой, сидящих вместе и, о чём-то о своём - «о женском», оживлённо беседующих.
У женщин, дружба начинается не так как у нас: никого осторожного «обнюхивания» и проверки «на прогиб», всё решают буквально доли секунды – приязнь с первого взгляда надолго, или неприязнь навсегда.
Эти две, вижу - «снюхались» только влёт!
- …Милочка, мужчину надо не просто завоевать - но и удержать. А для этого надо обязательно потакать его слабостям. Предположим, ему страшно нравится после «этого» курить в постели… Как Вы считаете, которую женщину он предпочтёт – ту которая гонит его курить на кухню, или протягивающую ему пачку папирос после бурной страсти?
- А если он, вообще не курит?
- Не курит? – Лиля на минуту задумалась, - ну… Тогда, возможно у него есть какие-то другие слабости.
- А если у него нет слабостей?
Лиля, сперва сильно удивилась:
- Милочка, это невозможно! У меня мужчин было - больше чем Вам сейчас лет и, поверьте – ещё ни одного подобного не попадалось.
Затем звонко рассмеялась и, мельком кинув заинтересованный взгляд на меня:
- Это должно быть, Вам повстречался какой-то ангел - случайно забредший к нам на грешную Землю!
Ещё раз удивлённо пожав плечами, секс-символ эпохи НЭПа закончила мысль:
- …Итак, потакайте его маленьким мужским слабостям, постоянно твердите - что он гений, убедите - что кроме Вас, этого никто не понимает. А остальное предоставьте сделать вашему шёлковому нижнему белью и его воображению.
***
Однако, кроме всех этих её «приёмчиков», женского самоуверенного обаяния и эгоцентричной целеустремлённости, бешеной энергетики и сексуальности - в Лиле чувствуется какая-то необъяснимой природы магия, делающая её власть над мужчинами просто невероятно прочной.
И я, как главный герой какого-нибудь фэнтази про гоблинов и эльфов, попал под удар этой «магии»!
Вот, Есенин вернулся и обратив на меня внимания, не больше - чем на опрокинутый кем-то стул, забрал Лизу и слегка пошатываясь повёл её к выходу… Хотя, конечно, в этом месте можно ещё поспорить – кто-кого «повёл».
- Извини, но я должен проводить Сергея, - несколько смущённо попрощался со мной Яков Блюмкин, красноречиво придерживаясь за карман со стволом, - на улице очень много шпаны.
«Ему то, коренному одесситу, - недоумеваю, - чего за московскую шпану переживать-беспокоиться?».
- Хорошо, ещё свидимся. Свой «архив» забери – мне он ни к чему…
- Ах, да! – спохватывается и собирает со стола бумаги64.
Кроме него, Сергея Есенина пошли провожать Вадим Шершеневич, Георгий Якулов и ещё целая толпа - друзей, поклонников поэта и прочих.
Чем-то озадаченный Анатолий Мариенгоф, вернувшись с улицы, тотчас пошёл наверх… Должно быть в офис заведения подсчитывать выручку.
Илья Соломонович Соловейчик куда-то после скандала исчез, а Александр Михайлович Краснощеков, всё так же оживлённо беседовал за одним из столиков с двумя нэпманами.
И тогда Лиля Брик, обратила свой взор на меня и подозвав жестом, несколько смущённо улыбаясь, поведала как самому близкому и даже «интимному» другу:
- Настроение из-за здоровья просто отвратительное! Купила специально пару красных чулок и надеваю их, когда никто не видит - очень весело, знаете ли!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В её устах, это прозвучало как многообещающее предложение мне на эти «красные чулки» взглянуть. По крайней мере - по мере собственной испорченности, я так эти слова понял.
- Красное женское бельё на классных ножках – это неимоверно весело, - кивая соглашаюсь, - и как раз под стиль эпохи…
Невольно для меня, это прозвучало - как моё остро-страстное желание взглянуть, как «красное бельё» - сидит на её женском теле.
Она, загадочно-побуждающее улыбнулась Джокондой с полотна великих Леонардо да Винчи, как будто заранее одобряя любую глупость которую я выкину.
- «Веселиться» в одиночестве слишком часто нельзя, - на уровне инстинкта почувствовав её одобрение своим словам, продолжаю, - можно привыкнуть и незаметно для себя оказаться в Кащенко.
- Хахаха! А Вы, действительно - весьма необычный оригинал, молодой человек! Расскажите мне про себя.
Мал по малу, разговорились.
Совершенно незаметно для меня, очень скоро я стал изо всех сил стремиться доказать ей, что хотя до гениального Маяковского мне бесконечно далеко - но всё на меня, тоже стоит обратить внимание! Лиля Брик же, грамотно задавая вопросы – всемерно поощряла и стимулировала мои старания понравиться ей. И кажется, это был довольно нечастый случай в моих обоих жизнях: когда, пытаясь превзойти себя - я прыгнул выше головы.
- Заведение закрывается, - огляделась она по сторонам, - не проводите ли меня, Серафим?
Её голос, её жесты, её взгляд – показались мне ОЧЕНЬ(!!!) многообещающими и, я не мог сказать ничего другого, кроме как:
- Если в эту ночь я ЭТОГО(!!!) не сделаю - то буду проклинать себя всю оставшуюся жизнь.
Она понимающе улыбнулась этой двусмысленности и с готовностью подставила мне локоток - взяв за который, я повёл женщину-вамп на выход.
***
Дом под номером 3, по адресу «Водопьяный переулок» – куда мы с Лилей Брик добрались на извозчике, был трёхэтажный и в свете фонарей выглядел очень красивым. Судя по вывескам, на первом этаже - булочная и студия проката музыкальных инструментов, другие два этажа - жилые.
Поднимаемся на третий этаж, она звонит в квартиру под номером четыре - где ещё сохранилась медная табличка «Присяжный поверенный Гринберг Н. Н.». Довольно долго не открывали и, потому быть может, Лиля стала мне рассказывать:
- По новым законам старым жильцам пришлось «уплотниться», но Николаю Николаевичу удалось договориться и, вместо пролетариев - к нему вселили нашу «троицу» с домработницей…
- Это вам и ему просто неслыханно повезло.
- Ах, свержение монархии в марте родило такую эйфорию – Вы наверное помните… Вся интеллигенция ходила счастливая, будто надышавшаяся эфиром и слушала музыку революции. Кто ж, знал?
Только вздохнул - припомнив кое-что «своё», аналогичное:
- Это точно! Знать бы - где найдёшь, а где потеряешь… Соломки бы подстелил!
Слава Богу, дверь наконец открылась и, наш несколько политизированный разговор закончился вопросом к заспанной служанке средних лет:
- Аннушка, Осип Максимович спит?
- Спит, Лилия Юрьевна, - та, оценивающе глядя на меня, понимающе качает головой, - как обычно спит…
- Проходите, Серафим.
Скидываю в прихожей новенькие галоши и как был в туфлях прохожу в большую комнату – видимо бывшую столовую. Служанка, закрыв за нами дверь, быстро шмыганула в небольшую коморку напротив – видно в «людскую», напоследок - с любопытством и вместе с тем с лёгким пренебрежением, стрельнув на меня глазками…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Типа, видали мы и не таких!
Начинаю чувствовать себя выловленным в подворотне безродным кобелём - какого за каким-то хреном, привели на случку с породистой сучкой…
Часть столовой отгорожена ширмой с надписью большими буквами:
«На кровать никому садиться не разрешается».
