Ага, стало быть - там её «траходром».
Посреди громадной бывшей столовой стоит большой стол с самоваром и посудой, бутылка вина, в вазе конфеты. В правом углу рояль, в левом стоит письменный стол, над ним на стене фотографии – слегка напоминающие мне рогатые оленьи головы над камином в каком-нибудь средневековым замке… «Охотничьи трофеи» стало быть.
Видя моё внимание, хозяйка удовлетворила возникшее любопытство:
- За этим столом иногда работает наш «Щеня».
- Извиняюсь… Кто?
- Володя. Это вот наша первая наша с ним фотография, - с ностальгирующим восхищением, - Вы бы видели, каким мы с Осей его подобрали! А здесь он, как вылитый денди – трость, шляпа…
Нахмурившись, видимо вспомнив какой-то неприятный для неё эпизод их взаимоотношений:
- А всё равно, нутро то - не изменишь: как был Маяковский апашем65 – так им и остался.
Было сильно заметно, что Лиля хоть и «живёт» талантом Маяковским - однако за человека из «своего круга», его не считает и даже относится к нему с некоторой брезгливой снисходительностью.
«Вот, стерва, - непроизвольно подумалось, - ещё и выёживается».
Чтобы прервать неловкое молчание, я осторожно:
- Так значит, это здесь Владимир пишет свои стихи…
- Да! Но, чаще он это делает у себя на Лубянской66, - объяснила «Киса» и показала жестом на стол, - наливайте нам вина Серафим, не стесняйтесь…
С готовностью берусь за бутылку:
- Вам, с удовольствием налью, а вот себе… Я не пью спиртного – Вы, наверное, уже знаете.
И, тут она меня - как пыльным мешком в лоб:
- Да, мне рассказывали… Вы тоже переболели триппером, Серафим?
Чуть не упав со стула:
- ЧТО?!
- Иногда, Володя - тоже отказываясь пить в гостях вино, объясняет это боязнью рецидива этой болезни.
- И…? – поднимаю брови в изумлении.
Подтверждающе моей догадке кивнув, типа «болел, да», она ещё «обрадовала»:
- А вот сифилиса у него никогда не было – это всё Чуковский выдумал, а Горький подхватил и теперь разносит как сорока на хвосте.
Помолчав:
- Горький - сложный человек. И очень опасный - знайте это, Серафим.
И рассказала мне сплетню, как два поэта - из-за девушки (на которой всё равно никто из них не женился – «поматросили» да бросили с «пузом»), облили друг друга дерьмом с ног до головы.
- …Бедной девочке потом пришлось сделать поздний аборт – а от кого, до сих пор неизвестно.
Тут же, меня ожгло мыслью о Лизе – как она там? Однако, быстро успокоился: «бедной» мою Лизу никак не назовёшь – моя ученица сумеет постоять за себя.
***
Посидели за столом, я выпил стакан холодного чая, она – два раза по полбокала красного вина…
Вздрагиваю от шаркающих шагов за спиной и тихого, вкрадчивого голоса:
- Ты не одна, Кошечка?
- Как видишь, Котик.
Оглядываюсь и, успеваю заметить маленького - осторожно крадущегося человечка и вправду похожего на кота в пенсне.
«Ещё один тунеядец на шее у «Щени»».
- Это мой муж - Осип Максимович Брик, - опережает меня с вопросом, - не бойтесь, он не ревнивый.
- Я уже это заметил… А Маяковский?
Смеётся:
- Володе, ревновать полезно. Он помучается немного и потом напишет хорошие стихи!
Мда… Ну и семейка!
Что-то её «магия» начала меня отпускать… Как бы так тактически грамотно «спрыгнуть», на неё не залезая? Что-то мне перехотелось: уж лучше проститутку снять - там по крайней мере, всё честно.
Вдруг, она:
- Серафим! Я слышала в «Стойле», что Вы прямо на ходу – только познакомившись, написали стихи про совершено незнакомого человека…
- Про Якова Блюмкина, что ли…?
Как будто пытаюсь вспомнить какой-то рядовой случай и, пожав плечами:
- …Не совсем верно - его «подвиги» у всех на устах.
- Ну, думаю и мои «подвиги» - тоже широко известны, - за словами следует откровенный жест на ширму, - Вы не могли бы, прежде чем мы «займёмся»…
На пару минут прикрываю глаза и, затем открыв их, спрашиваю - поглядывая на рояль:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Сочинить прямо сейчас стихи про Вас? Да, влёгкую! Ну, если Вы мне подыграете на рояле, конечно… Умеете, Лиля?
***
Лиля Брик играть на рояле умела и мелодию усвоила влёт!
Нет, я не особый любитель русского так называемого «городского шансона», но мой постоянный приятель по рыбалке был просто помешан на Михаиле Круге.
Я запел несколько и наскоро переделанную песню из его репертуара, под тот же незамысловатый мотивчик:
- «Я знаю про Вас всё, Вы ж про меня ничто не знаете,
И наша ночь продлиться может до утра,
Вам не понять кто я, Вы только одного желаете:
Чтоб моё фото было видно у стола.
Вы не простая блядь и пользуетесь высшим спросом,
Но царский снят венец - привычный мир разбился на куски
И в очередь, как все - а так, как всё, увы, непросто,
Как скажет старый папа Каган67 - это же… Каюк!
Вы думали о том - поймаете иголкой жопу
Поэта-дурака: в Париже Вы - богатая мадам.
Но первый же нарком Вам столько дал, что глаз захлопал,
И Вы решили так: с деньгами здесь верней, чем там.
Бельишко, что на Вас, один добряк привёз с Парижа,
А Вы ему взамен – большую шляпу под рога,
Как пугало теперь и я его у Вас не вижу,
Ни днём, ни вечером и даже вот теперь с утра.
У вас три языка, форсюха и фигурка феи,
И адресочек ваш хранит Париж, Берлин и Рим.
А я же в двадцать лет – войну, концлагерь, тиф имею,
Мы страшно далеки, хотя сейчас вдвоём сидим.
Я утром Вам скажу: «Пока!», махнув рукою,
Вы не расплачетесь, не скажете: «Не уходи!».
Дороже похоть Вам - любви, детей, семейного покоя,
И сердца нет и нечему болеть в груди…».
Надо сказать, что выдержка у секс-символа эпохи НЭПа - была воистину железная!
Она доиграла до конца и, только когда я закончил петь, не оборачивая прошипела сквозь стиснутые зубы:
- Плебей…
С лёгким поклоном:
- Конечно, плебей! На мне ж, красных панталон нет - как на Вас.
- Хам…
- Как Вам будет угодно, Лиля Юрьевна… Зато, при собственных грошах - а не в содержанках.
- Быдло, плебей, хам!
- Начинаете повторяться, Киса! Вы и в постели такая же «однообразная»?
- Пшёл вон…
Два пальца «под козырёк»:
- Очень было приятно познакомиться, мадам! Жаль, конечно, что мы с вами не попробовали пару поз из «Кама Сутры»… Особенно ту, где секс проделывается вчетвером - Вы, я, служанка и рогатый муж…
Из комнаты «оленя» что-то в тему прогавкала какая-то собачонка.
- …И, ещё какая-нибудь «Щеня».
Наконец, невозмутимая хладнокровность её покидает и, перед собой я вижу разгневанную мегеру:
- ПОШЁЛ ВОН!!!
- И даже не присядем на дорожку…? Ну, тогда - счастливо оставаться.
Проходя мимо людской, стукнул в дверь и крикнул служанке - чтоб закрыла за мной дверь, сунул ноги в галоши и был таков.
***
Идя по ночному городу, взглядом шаря по улице в поисках извозчика, я размышлял.
Тайну «магии» Лили Брик, я как будто разгадал. Она имела природное чутьё на людей «значительных», которых умела ободрять, каждому сулила удовольствие, пробуждала уверенность в своем таланте, уме, силе…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это манило выбранных ею мужчин, как вечная молодость!
Для самой же этой, по сути – элитной шлюхи, был важен не столько секс с мужчинами – как постоянное подтверждение от них своей собственной неотразимости и власти над ними.
