Урсула, встав на колено, приготовилась к стрельбе из лука. Урхан приказал своему старшему сыну взять брошенный Павловым арбалет и зашептал молитву, в которой призывал светлого Одина прийти к ним на помощь. Хорошо, что Урсула вовремя разглядела в приближавшихся к ним людях двух женщин, причем безоружных. Иначе бы не избежать нового кровопролитья.
— Боря! Ау! Где ты? — совсем близко раздались знакомые Павлову девичьи голоса, которые вскоре сменились пронзительным визгом. Две девушки: «рыженькая» и «смуглая», — выйдя на поляну, увидели своего друга, которого они искали, с перерезанным горлом, и необычно одетых людей, один из которых по всей очевидности был тяжело ранен.
Ближе к ним стояла Урсула с луком в одной руке и с ножом в другой.
Она смотрела на них с таким гневом и презрением, что девушки упали перед ней на колени, всем своим испуганным видом умоляя о пощаде.
— Не убивай их, Урсула! — крикнул Павлов, собрав последние силы.
— Меликхан, держи их под прицелом! — жестами приказала Урсула, после чего старший сын Урхана направился к девушкам, угрожающе наставляя на них арбалет. Убедившись в том, что пленницы под присмотром, Урсула повесила лук на плечо, спрятала нож в ножны и только после этого подошла к своему милому другу и осмотрела его рану. Затем она открыла свой рюкзак и к радости Урхана вынула из него рант — шириной с ладонь и длиной около 3 метров кусок холста, который орландские амазонки использовали в качестве перевязочного материала. Перед тем, как сделать перевязку, Урхан наложил на рану кашицу из листьев смородины, подорожника, кедровой коры и смолы (все это он и его сын Меликхан тщательно пережевали). Все время, пока шла перевязка, пленницы Урсулы стояли на коленях и, жалобно всхлипывая, отмахивались от набросившихся на них комаров и мошек. Когда Урхан сделал перевязку, Урсула попыталась вступить с пленными в переговоры, чтобы выяснить, где находится их лагерь, сколько их всего и чем они вооружены. Девушки молчали, не понимая значения ее слов и жестов. Как не хотелось Павлову учинять допрос по-русски, но он вынужден был это сделать, заметив на рыжеволосой девушке, висящий на шнурке, перекинутом через шею, черный продолговатый предмет, перемигивающийся разноцветными огоньками.
— А что у тебя висит на шее? — спросил он ее по-русски, пренебрегая осторожностью.
— Это — телефон Nokia 7650. Я вам его сейчас же отдам — с этими словами рыжеволосая девушка торопливо сняла с шеи продолговатый предмет и протянула его Урсуле.
— Ничего не понимаю, наверное, они Луны свалились — удивилась Урсула, осторожно приняв незнакомый предмет, и жестами попросила Урхана помочь ей разобраться.
— Надо бы проверить, люди они, или шайтаны! — языком жестов предложил Урхан, намекая на то, что пленниц следует догола раздеть.
У шайтанов, по его мнению, должны быть хвосты или какие-то особые отметины на теле.
— Да люди они, люди, не сомневайтесь! — попытался успокоить их Павлов, но идея почтенного купца не показалась Урсуле неправильной, и Павлову пришлось согласиться, правда, с условием, что осмотр она будет производить сама и без свидетелей.
— Действительно, обычные люди, а не шайтаны — пришла к выводу Урсула после того, как, отведя пленниц за деревья, заставила их снять с себя одежду необычного фасона, раскроя и материала. Затем она велела им одеться. Пленницы были так напуганы, что выполняли ее приказания беспрекословно. Урсула разрешила пленницам проститься с покойным соплеменником и взять себе вещи, которые она нашла в карманах его одежды: перочинный нож, носовой платок, две пустые гильзы и увеличительное стекло.
Когда Чикохан и Меликхан поволокли труп к реке, девушки завыли и одна из них — «смугленькая» — забилась в истерике. Павлову тоже стало нехорошо, поскольку он считал себя отчасти виновным в том, что произошло. Тут еще Урсула насыпала ему соль на рану, похвалив его за то, что он отвлек пришельца разговором, и она смогла занять выгодную позицию для стрельбы из лука. И тогда он попросил ее показать ему оружие, из которого в него стреляли. Такого ружья, укомплектованного оптическим прицелом, и имеющего пластмассовое ложе с шейкой пистолетного типа, он никогда прежде не видел. Ему было крайне важно узнать, остались ли в магазине патроны. Воспользовавшись тем, что Урсула отошла, чтобы успокоить рыдающих пленниц, он попросил Урхана взять карабин в руки и произвести с ним некоторые манипуляции. Урхан уже дал оружию, производящему гром и молнию, соответствующее название: «шайтан агни кирдык», — и из опасения, что оно воспламенится, брать в руки категорически отказывался. Тогда Павлов напугал его тем, что, если он не сделает того, о чем он его просит, то шайтан, живущий в бронзовой палке, будет им мстить. Произнеся молитву, Урхан, следуя его указаниям, разрядил карабин, в магазине которого оказался всего один патрон. Павлов спрятал патрон в рюкзак и заверил Урхана в том, что теперь «шайтан агни кирдык» — не более опасен, чем бронзовая кочерга. Джурджени посмотрел на него с большим уважением и признался, что, когда в первый раз услышал гром среди ясного неба, перепугался до коликов в желудке. Урсула подвела к Павлову пленниц. Девушки немного угомонились и сообщили, как их зовут. Амазонка назвала им свое имя и предложила познакомиться с остальными. Потупив глаза и вытирая слезы, девушки попросили у Павлова прощения за то, что их друг Борис, по неосторожности, чуть его не убил и поэтому, если дело дойдет до милиции, они дадут показания в его пользу. Павлов понял, что девушки его не узнали и подумал, что это, наверное, к лучшему.
— Это — Дашюта! — сказала Урсула, легонько хлопнув по плечу девушку с рыжими волосами.
— А это Настёна! — представила она смугленькую девушку. «Значит, их зовут Даша и Настя», — правильно понял Павлов, и представился им под именем Тимур.
* * *
Пришельцы остановились на месте, где располагался зимний промысловый лагерь рода Куницы. Две семьи, которые здесь жили зимой, уже давно перебрались на Красные Камни. Перед отбытием они разобрали свои каркасные зимние жилища, аккуратно сложив бревна, шесты, доски и покрытие из древесной коры под навес в виде сарая. Кроме сарая на территории зимника находился рубленый амбар 3х4 м на сваях и полуземлянка, приспособленная под баню. Перед амбаром пылал костер, сложенный из бревен и досок, хранившихся в сарае. Павлова и Урсулу это возмутило больше всего. Разве нельзя было набрать в лесу хворост и сухостой? Пришелец сидел на пеньке у костра и хлопал себя веткой по спине, отбиваясь от назойливой мошкары. Он был безоружен и появлению незнакомых людей в одежде американских индейцев так обрадовался, что даже Урсула, услышав его: «Вау! Голливуд!» — крайне удивилась столь необычной реакции человека на обращение его в плен. Очков, как заметил Павлов, на пришельце не было, и он болезненно щурился, пытаясь разглядеть, кого привели с собой Даша и Настя. Девушки, подойдя к нему, попытались что-то объяснить, но Урсула показала им кулак, и они замолкли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
