вспыхнуло пламя, и руль вылетел из его рук. Машина резко ушла носом в воду, сбросив Красную Шапку на полной скорости. Он шел под шестьдесят миль в час, когда мой удар настиг его, и он дважды срикошетил от поверхности воды, прежде чем врезаться в волну, создаваемую «Жучком-плавунцом», и исчезнуть под водой.
Томас тем временем воспользовался другой возможностью. Когда гидроциклы стали нас окружать, он крутанул штурвал, резко развернув «Жучок» влево. Я услышал крик и хрустящий звук, после которого палуба под моими ногами содрогнулась, когда один из водных мотоциклов с ходу врезался в нос катера – с тем же результатом, с каким олень сталкивается с летящим по трассе автотягачом с прицепом.
– Hexus! – прокричала Молли, прижавшись к палубе.
Прицелилась она хорошо, пусть даже ее чары не обладали той же грубой силой, что мои. Гидроцикл, по которому Томас промахнулся, внезапно задымил, а рев двигателя превратился в захлебывающийся натужный хрип.
Я развернулся в другую сторону, выпустив заклятие в два гидроцикла, шедших вдоль дальнего борта катера. Они были уже на границе дальности моей чародейской «стрельбы», так что мое заклятие не заставило их движки разлететься на части, как сконцентрированное заклятие с близкого расстояния сделало с «водным конем» Красной Шапки, но все же один из гидроциклов внезапно заглох и стал тормозить, а второй сделал резкий поворот вправо и принялся яростно вращаться по кругу.
Томас дал нашему движку полный газ, и «Жучок-плавунец» рванул вперед, оставив искореженную флотилию головорезов-неудачников качаться на волнах кильватерной струи.
Я не расслаблялся до тех пор, пока не обследовал контур катера обычным зрением и магическими чувствами и не убедился, что никто не повис на фальшборте и никаких сюрпризов не ожидается. Затем, чтобы убедиться на все сто, я перепроверил каюту и трюм, пока не удостоверился, что в хаосе боя никто не проник на борт.
Лишь после этого я с чувством облегчения опустился в кресло в каюте. Но лишь на секунду. После чего схватил аптечку и отправился на мостик к Томасу.
Молли, измотанная и обессиленная, растянулась на палубе в лучах утреннего солнца и, судя по всему, спала. И даже похрапывала. Я перешагнул через нее и направился к брату. Увидев меня, он хмыкнул.
– Мы будем в порту минут через пятнадцать, – сказал он. – Похоже, от убийц отделались.
– Ненадолго, – сказал я. – Как твоя рука?
– Насквозь, – ответил Томас. – Не так уж плохо. Просто останови кровь.
– Стой спокойно, – велел я и начал обрабатывать рану.
Все оказалось не настолько серьезно, как иногда бывает с пулевыми ранениями. Пуля попала сзади в гладкую мышцу в нижней части трицепса и прошла навылет, оставив небольшое отверстие. Скорее всего, это был Красная Шапка – патроны его M4 рассчитаны на пробой бронезащиты, пули в цельнометаллической оболочке, специально разработанные, чтобы оставлять длинные узкие дырки. Я обработал рану дезинфектантом, наложил на оба отверстия сдавливающую повязку и закрепил ее пластырем.
– Ладно, теперь можешь прекратить скулить.
Томас, молчавший все это время, бросил на меня хмурый взгляд.
– Попозже твой гарем сменит повязку, – сказал я. – Насколько ты сегодня занят?
– О-о-о, – задумчиво протянул он, – даже не знаю. Ты же понимаешь, теперь мне нужно купить новую рубашку.
– А после этого, – спросил я, – ты не хотел бы помочь мне спасти город? Если, конечно, у тебя нет других планов.
Он фыркнул:
– Ты имеешь в виду, хочу ли я следовать за тобой повсюду, гадая, что, черт подери, происходит, потому что ты не рассказываешь мне всего, а потом сражаться с чем-нибудь, что уложит меня в реанимацию?
– Ага, – кивнул я, – что-то в этом роде.
– Что ж, – сказал он. – Хорошо.
Глава 19
Мы отогнали машину Томаса назад к его квартире.
– Да ты свой «хаммер» починил, – одобрительно заметил я.
Он хмыкнул:
– После того как я доверил его тебе, он оставался целым сколько – минут тридцать?
– Брось, – сказал я, вытягивая ноги. Благо, место позволяло. – Час, не меньше. Как ты там, Молли?
Молли, пристроившаяся на заднем сиденье, тихонько всхрапнула. Я улыбнулся. Кузнечик доволоклась до грузовичка и плюхнулась на заднее сиденье, не произнеся ни слова.
– Она в порядке? – спросил Томас.
– Сегодня перенапряглась, – ответил я.
– С этим туманом? Я думал, она постоянно занимается иллюзиями.
– Старина, – сказал я, – эта иллюзия протянулась на сотни ярдов в длину и столько же в ширину. Это чертовски сложная проекция, особенно над водой!
– Потому что вода заземляет магию? – уточнил Томас.
– Именно так, – ответил я. – И радуйся, что заземляет, иначе сидхе швыряли бы в нас молнии вместо пуль. Молли держала картинку до тех пор, пока энергия, из которой та была создана, не исчерпалась. А потом еще угробила заклятием один гидроцикл. Для нее это серьезная нагрузка. Девочка устала.
Он нахмурился:
– Вроде того случая, когда ты рухнул без сил в доме моего отца?
– Примерно, – сказал я. – Молли все еще относительно новичок в нашем деле. Первые несколько раз, когда с разгону влетаешь в стену, тебя просто валит с ног. С ней все будет в порядке.
– А почему чары сидхе не сломали их двигатели? Я к тому, что гидроцикл с тобой в седле проработал бы от силы секунд десять.
– Я бы сказал: десять-пятнадцать минут, – возразил я. – А с сидхе так вышло, потому что они не люди.
– В чем разница?
Я пожал плечами:
– Никто толком не знает. Эбинизер думает, это потому, что люди по своей природе противоречивые существа. Магия реагирует на твои мысли и эмоции – а у людей мысли и эмоции находятся в постоянном конфликте. Так вот, он считает, что вокруг людей с магическими талантами создается некая турбулентность, вызывающая механические поломки.
– Почему?
Я снова пожал плечами:
– Просто так обстоят дела. Специфические эффекты, вызываемые этой турбулентностью, со временем постепенно меняются. Триста лет назад от нее молоко скисало, животные беспокоиться начинали, а чародеи зарабатывали незначительные инфекции кожи. И соответственно, пятна, родинки и оспины.
– Весело, – обронил Томас.
– Ага, обхохочешься, – подтвердил я. – А иногда – между давними временами и нынешними – это же явление вызывало странные вспышки галлюцинаций у людей, которые оказывались поблизости от нас. Тебе знакома эрготическая теория истории?[27] Люди с талантами, особенно те, что не подозревали о своих талантах, явно имели к этому непосредственное отношение. А теперь подобные способности выкидывают фокусы с машинами и механизмами.
Томас внимательно посмотрел на меня. А потом осторожно выключил стереосистему на панели.
– Забавно, – прокомментировал я. Через мгновение добавил: – Я не хочу этого делать. В смысле, я стараюсь этого не делать, но…
– Я не расстроюсь, если ты сломаешь
