Поворочавшись, капитан встал, снова оделся — легкий комбинезон показался ему пудовым — и пошел в комнату, где лежал Григо. Широкие ночные переходы казались бесконечными. Центральный зал, через который проходил капитан, освещался Луной, светившей сквозь прозрачную стену. К голубоватому свету Луны орионцы успели уже привыкнуть. Под полом не спеша проплывали бесформенные тени. Шаги капитана еле слышно отдавались в тишине.
Подходя к двери, за которой находился Григо, капитан замедлил шаг. Прислушался. Из-за двери не доносилось ни звука. Сейчас дежурил Петр, который, едва почувствовав улучшение, вызвался посидеть у постели Григо.
Арго приотворил дверь, и Петр осторожно выскользнул в коридор. Белое лицо математика застыло, как маска. «Наверно, и я такой же», — подумал капитан, поймав взгляд Браги.
Петр тихонько прикрыл за собой дверь и прислонился к стене.
— Ну, как он? — шепотом спросил капитан.
— Уснул, слава богу.
— Улучшения нет?
— Где там! — махнул рукой Петр. — Спасибо, что пока ухудшения нет. Долго заснуть не мог. Бредил недавно.
— Что-нибудь новое?
— Все то же, — сказал Петр. — Забыть не может эти три злополучных витка. Похоже, они превратились в навязчивую идею.
Капитан погладил бороду.
— И Семиглаз от нас отвернулся, — сказал он.
— Семиглаз не всесилен, — вздохнул Петр. — Наверно, найти лекарство против нашей болезни он не в состоянии.
— Что ж, тогда сами поищем для себя лекарство, — сказал капитан.
— Ты о чем, Джой? — спросил Петр.
— Потом, потом… Скажи-ка лучше, что ты даешь Григо? — перевел разговор Джой.
— Любопытная штука, — оживился Петр. — Как ты помнишь, в ответ на наши росьбы дать заболевшим какое-нибудь лекарство Семиглаз ответил отказом. Дать нам он ничего не смог…
— Или не захотел, — вставил Джой.
— Семиглаз ограничился одним-единственным советом: он порекомендовал заболевшим пить побольше воды из фонтана.
— Знаю, сам читал на экране рекомендацию нашего стража, — кивнул капитан.
— Я заметил: когда Григо выпьет воды, ему становится лучше, — зашептал возбужденно Петр.
— Ты считаешь, это действие воды из фонтана? — переспросил капитан.
— Убежден.
— Не знаю, — покачал головой Арго. — С некоторых пор я перестал доверять Семиглазу.
— Нам больше ничего не остается, как доверять ему, — невесело усмехнулся Брага.
— Есть еще одна возможность, — произнес капитан. — Запас воды там имеется? — кивнул он на закрытую дверь.
— Запас воды? — переспросил Петр.
— Ну да, воды из фонтана для Григо на случай, если он очнется, — пояснил Арго.
— Имеется, конечно, — закивал Петр. — Любава принесла, не хочет никак лежать… А что, ты считаешь, не нужно давать воду Григо? Может быть, соберем аппарат для ее перегонки?
— Что это даст? — махнул рукой капитан. — Если Семиглаз надумал нас отравить, он найдет для этого тысячу других способов.
Петр опустил голову.
— Верно, — согласился он.
— Вот что, — сказал капитан. — Ты ступай и оповести всех, кто еще может ходить, пусть соберутся в центральном зале. — Оглянувшись и понизив голос до еле слышного шепота, он пояснил: — Будем готовить штурм.
— А Семиглаз? — шепотом переспросил Брага.
— Продумай, как отключить его. Пусть техники готовят холодное оружие из всех подручных средств.
— Но мы можем повредить систему Семиглаза! — прошептал испуганно математик.
— Именно такова теперь наша цель, — усмехнулся капитан. — Ступай и займись.
— Но… у меня дежурство… — пробормотал Петр.
— Я тебя сменю.
— Да ты на себя взгляни! Тебе лежать надо.
— Ступай, Петр, — сказал капитан. — Это приказ.
Когда Брага скрылся за коридорным поворотом, Джой вошел в комнату. Штурман метался на койке, тяжело дыша. Несмотря на явно высокую температуру — от него так и веяло жаром, — Григо был бледен как смерть.
— Пить, — хрипло попросил Григо, не раскрывая глаз.
Капитан покосился на графин, стоящий рядом на столике, но воды не налил. Ему и самому чертовски хотелось пить.
— Пить, ради всего святого! — повторил штурман и вдруг рывком сел в постели. Невидящие глаза его блуждали.
— Ляг, Григо, — сказал капитан.
Но штурман его не слышал.
— Мы погибнем здесь все! Погибнем, как мухи в оконной раме! — закричал вдруг штурман. — Ну что, ты доволен теперь? Это ты заставил меня сделать три витка вокруг Земли. Ты заставил меня изменить курс «Ориона», чтобы корабль прошел над Австралией. Ты следил за каждым моим шагом, когда мы приближались к Земле…
— Опомнись, Григо, никто за тобой не следил, — сказал Арго и только теперь понял, что штурман обращается не к нему. Арго даже зачем-то обернулся, но за спиной никого не было.
— Ты заманил нас в ловушку, — прошептал Григо и рухнул навзничь.
Арго так и не понял, видел ли его штурман. «Странный бред. И удивительно стойкий», — подумал Арго.
Григо уснул, дыхание его стало ровнее.
Дверь чуть приотворилась, и Брага поманил капитана пальцем.
— Все в сборе? — спросил Арго, выйдя в коридор.
— Все, кто может ходить, — ответил Петр.
Издалека донесся протяжный удар и приглушенные расстоянием возгласы.
— Таран готовят, — пояснил Петр. — Пойдем напролом.
— Надо действовать бесшумно, — нахмурился капитан. Петр пожал плечами.
— Какая разница? — сказал он. — Семиглаз и так все видит и все слышит.
— Так рассуждать — и браться за дело нечего, — отрезал капитан.
— Как быть с теми, кто не может ходить? — спросил негромко Петр.
Капитан подумал.
— Соорудим носилки и всех возьмем с собой, — решил он.
Оставив уснувшего Григо, они направились в центральный зал. Собравшиеся здесь были взволнованы, как на корабле во время аврала. Несколько человек возились с тараном — стволом дерева, доставленным сюда из оранжерейного отсека. Массивный ствол, очищенный неведомо кем от сучьев, играл роль мостка, перекинутого через ручей. Теперь он должен был сослужить людям новую службу.
— Пить хочется, — сказала Любава и подошла к мирно плещущемуся фонтану.
— Не пей, — сказал капитан.
Любава удивленно посмотрела на него и, ничего не спросив, вернулась к стволу.
— Семиглаз отключен, — сказал Петр, остановившись перед капитаном.
— Весь?
— Кто его знает, весь или нет, — развел руками Петр. — Те проводники, которые обнаружили, мы перерезали…
За стеной здания занималось далекое утро. Облака, все время клубившиеся под полом, приобрели новый, зловещий характер. Прежде серые, иногда полупрозрачные, они палились грозовой чернью.
