— Увы… — тяжело вздохнул граф, скривившись. — Поначалу я подумал, что у одной есть небольшие способности, но нет, ошибся. Отдал охранникам, больше ни на что не пригодна. Однако заметил всплески вероятностей над Питомником. Однозначно среди младшего поколения есть маг. Теперь главное этого мага не упустить.
— Будем надеяться, — улыбнулся секретарь.
— Ладно, иди, — кивнул граф. — Если появится что-нибудь важное, немедленно ко мне в любое время дня и ночи. Мы не можем позволить себе упустить даже мелочь.
Оставшись наедине с собой, он выпил немного бренди, закурил сигару и долго сидел, обдумывая сложившуюся ситуацию. Его цель пока только маячила где-то вдалеке и как достичь ее, непонятно. Но он не сложит оружия, или он, или Командор. Третьего не дано.
Тали застыла перед огромным иллюминатором, во все глаза смотря на покрытую перистыми облаками планету внизу. Скоро корабли ордена отправляются на Аарн Сарт. А она? Что делать ей? Тина сказала, что Тали теперь тоже аарн. Но девушка не считала себя достойной такой чести. За прошедшее время она многое повидала и ее потрясли взаимоотношения между разумными в ордене. Какая-то невероятная, сказочная, нечеловеческая доброта. Достаточно было загрустить, чтобы кто-нибудь подошел к тебе и развеял тоску, рассказал что-нибудь веселое, приласкал, позволил выплакаться в жилетку, да просто постоял рядом. Она вспомнила гениального певца Лара и его возлюбленную, Ару. А ведь он дома был принцем, наследным принцем. И никакой заносчивости, всегда придет на помощь, пошутит. Удивительно…
Вгляд снова упал на Азалан. Столичная планета святой иерархии казалось умиротворенной, тихой и ласковой. Тали горько улыбнулась. Ну да, тихой и ласковой. На память пришли страшные смерти подруг. Лери посадили на кол. Ани сожгли заживо. Керти скормили степным шакалам. Гервину закопали в пустыне по шею и оставили умирать. А сколько было других. Как их только не убивали. За малейшую провинность, за косой взгляд или вообще по прихоти господина.
— Здравствуй, маленькая! — подошел к ней большой красный дракон и подхватил девушку на руки, усадив себе на согнутый локоть. — Опять загрустила? И как тебе не ай-яй-яй?
— Да нет… — слабо улыбнулась Тали, утерев слезы. — Не загрустила. Просто вспомнила всех убитых. Они как живые перед глазами стоят… Лери так страшно кричала, умирая…
С этим драконом она почему-то сошлась накоротке и совершенно его не боялась, хотя когда впервые увидела, то долго визжала с закрытыми глазами и в полной уверенности, что ее сейчас съедят. Однако лор-навигатор дварх-крейсера «Пик Мглы» быстро сумел завоевать доверие перепуганной рабыни и с тех пор часто таскал Тали на руках, рассказывая ей легенды своего народа. Она с восторгом слушала и вскоре забыла о своем страхе. Да разве можно бояться Г'Рева? Он же такой добрый и ласковый. И такой красивый!
— Понимаю, — вздохнул дракон. — Но ведь отныне рабство запрещено.
— Извини, но ты наивен, — горько улыбнулась Тали. — Да и Мастер тоже. Мы только улетим, как здесь все по-прежнему станет. Запрещать — это не выход, против запретов протестуют особенно охотно. Другой путь нужен.
— Ты знаешь какой? — покосился на нее Г'Рев.
— Если бы я знала… — тяжело вздохнула девушка. — Я бы тогда, наверное, святой стала. А я всего лишь бывшая рабыня, откуда мне знать? Вы же большие и умные, возьмите и придумайте.
— Хотелось бы, — поморщился дракон. — Но увы. Не могу понять как такая религия могла возникнуть. Ведь Создатель — он добрый.
— Это что считать добротой. Например, у меня на родине считается добрым, если рабыню посадят на кол или заживо сдерут кожу. А вот жалость почитается великим и непростительным грехом.
— Бр-р-р… — ошеломленно помотал мордой Г'Рев. — Какой кошмар. Все-таки у нашего народа такого никогда не было.
— Вам повезло, — кивнула Тали. — Наверное, мы, люди, действительно изначально ущербные.
— Чушь несешь! — отмахнулся дракон. — Извини, конечно, но чушь. Люди, как и драконы, разные. Среди нас тоже сволочей хватает, но им воли не дают, это факт. Но посмотри на ареал-вождя Р'Гона Арнеса. Редкая гадина! Ему дай безграничную власть и он похуже ваших господ окажется.
— Не знаю… — снова вздохнула Тали. — Не знакома с ним, не могу судить. Только вот смотрю я на Азалан и вспоминаю сколько там рабынь осталось… И что с ними сделают после нашего отлета. Знаешь, мне страшно…
— Они уже не рабыни!
— Это тебе кажется… Им тоже может казаться, что они свободны. Только их быстро в этом разубедят.
— Может стоит оставить у основных планет фрегаты разведки? — нахмурился Г'Рев.
— А чем это поможет? — фыркнула девушка. — Снова войну начинать? Сомневаюсь, что Мастер на это пойдет. Да и не поможет война, только обозлятся местные еще сильнее. Вера другая им нужна…
— А они ее примут? — скептически посмотрел на нее дракон. — Чтобы разумные приняли новую веру, ее должен принести мессия. Существо, имеющее благословение Создателя Миров. Имеющее миссию.
— Но почему тогда он не приходит, этот мессия?.. — почти простонала девушка. — Неужели Святой Благословенный не видит всего этого ужаса? Почему ОН позволяет людям такое творить?
— Не нам судить божью волю… — вздохнул Г'Рев. — Может ОН надеялся, что люди сами опомнятся.
— Может быть… — уныло кивнула Тали. — Только мне больно. Сколько еще рабов и рабынь должно умереть страшной смертью, чтобы хоть что-то изменилось? Сколько?!
— Не знаю… Может тебе Целителю Душ показаться?
— Зачем? — горько улыбнулась девушка. — Ну да, Целитель поможет мне забыть. Да только там, внизу, ничего не изменится! Понимаешь?! Не изменится!
Она уткнулась дракону в грудь и заплакала. Он больше ничего не говорил, только тихо гладил Тали по голове, укачивая как малое дитя.
«Святой Благословенный! — отчаянно кричала Тали внутри себя. — Ты же добрый! За что ты так поступаешь с нами?! Мы же дети твои! Ну пошли же ты нам мессию! Ты же все видишь. Ты же все понимаешь. Ты же все знаешь. Так почему?! Неужели ты нас не любишь? Не верю! Пощади же ты нас! Помилуй! Мы же такие слабые! Но мы верим, что нужны тебе. Верим, что наша жизнь тебе не безразлична!»
Святой Благословенный молчал. Тали казалось, что у нее сейчас лопнет от боли сердце. Она продолжала безмолвно кричать, слезы ручьем текли из широко распахнутых глаз. Дракон осторожно прижимал ее к себе и продолжал укачивать, но девушка не чувствовала этого. Она продолжала отчаянно молиться…
«Мы идем к тебе сквозь боль, Святой Благословенный! Сквозь горе. Сквозь отчаяние. А ты нас не пускаешь… За что ты с нами так? Неужели все еще мало боли было на моей родине? Неужели еще нужно? Пошли нам того, кто откроет путь! Или подскажи мне, что делать?! Я согласна на любую судьбу, только бы помочь! Пусть не будет больше больно другим, я все ради этого вынесу!»
Тали вдруг показалось, что внутри нее вспыхнул холодный белый огонь, и неслышный никому строгий голос спросил: «Ты уверена? Не струсишь?»
— Нет… — прошептали запекшиеся губы. — Не струшу… Спасибо тебе, Святой Благословенный…
Душу девушки залил слепящий, зовущий вдаль свет. Он сжигал саму ее суть, вместо нее рождалось что-то иное. Что? Она не знала, да это ее и не интересовало. Только все яснее и яснее становилось понимание. Понимание того, что она должна сказать другим людям. Рассказать им, объяснить, позвать за собой. Все собственные желания, мысли, надежды отходили куда далеко, становясь неважными. Становясь пылью на ветру. Тали не видела ничего вокруг, продолжая плыть в коконе Света и Тьмы. Все перемешалось в ней, сейчас она могла взойти на костер и не ощутить того. Впрочем, она в это момент горела без костра, душа раскрывалась для каких-то божественных истин, все в душе превращалось в чистый свет, последние остатки грязи растворялись и превращались в ничто. Тали переставала быть человеком, становясь чем-то куда большим, но сама того еще не понимала.
Она не видела невероятного изумления на морде держащего ее дракона. Не видела, как аарн вокруг замолкают и поворачиваются к ней. А потом молча становятся на колени и склоняют головы. Спрыгнув с рук онемевшего Г'Реда, Тали подошла к иллюминатору и посмотрела вниз, на Азалан. Там была ее судьба. Там ее ждали. Там она нужна. Там люди, которым она должна помочь. И неважно какой окажется цена.
— Что вы, ваше святейшество, — рассмеялся Илар ран Дар. — Не думаю. Перевоспитать фанатика? Разве что насильно почистить ему память, но это будет уже другое существо. Это станет нарушением принципа свободы воли.
— Вы правы… — тяжело вздохнул отец Симеон. — Но я в отчаянии. Они непробиваемы. Не желают ничего слышать. Да где это видано, что подать кусок хлеба почитается жестокостью, а посадить на кол — добротой?! Как возникла эта чудовищная религия?!
— К сожалению, я никогда не обращал на Аствэ Ин Раг особого внимания… — вздохнул маг. — Упустил ее возникновение.
