стола. – Намного больше шансов, что он послушает тебя.
Томас горько рассмеялся. Он смотрел на нее в упор без привычного покровительства.
– Бальтазар Скалас ни перед чем не остановится, чтобы заполучить «Коннолли компани». По его мнению, я виноват не меньше, чем Томми.
В глубине души Кендра обрадовалась тому, что ее отец наконец‑то признал правду о своем сыне. Но она не торопилась ликовать.
– По‑моему, это еще одна причина не связываться со мной, – сказала она. – Я же тоже Коннолли.
– Кендра, перестань. Ты не имеешь ничего общего с компанией. – Томас Коннолли снисходительно махнул рукой, словно мечты Кендры были глупыми. – Ты должна взывать к его семейным ценностям.
В ее мозгу возникли слишком яркие и страстные образы Бальтазара Скаласа, которые она скрывала даже от самой себя. Особенно от себя самой. Потому что этот мужчина был чересчур опасным, властным, высокомерным и красивым. Одно его имя чего стоило!
Она покраснела, но, к счастью, отец обращал мало внимания на такие несущественные вещи, как поведение или эмоциональное состояние своей единственной дочери. Он впервые захотел от нее большего, чем красивой улыбки, обычно направленной на его развратных деловых партнеров на вечеринке.
– Что он знает о семейных ценностях? – Кендра гордилась собой за то, что ее голос звучал спокойно, хотя ей пришлось приложить все силы, чтобы не прижать ладони к горячим щекам. – Я думала, между ним и братом некое подобие гражданской войны.
– Он может воевать со своим братом, но вряд ли с кем‑то еще. Они оба по‑прежнему управляют одной компанией.
– В одной статье утверждалось, что они воюют за раздел компании…
– Тогда очаруй его как мужчину, – недвусмысленно произнес ее отец.
Они уставились друг на друга через огромный стол, который, как утверждал отец Кендры, их предок выиграл у Эндрю Карнеги в пари. Кендра решила, что ослышалась. Или неправильно поняла своего отца. Ее сердце билось так часто, что у нее пульсировало в голове.
Каким‑то образом ей удалось сохранить самообладание.
Но на случай, если у нее возникли сомнения в том, что имел в виду ее отец, Томми подстерег ее в коридоре через несколько мгновений после того, как она покинула отцовский кабинет, и высказал свое мнение. Она завернула за угол и увидела брата, который сверкнул улыбкой, считая себя несомненно очаровательным.
Однако Кендра никогда не считала Томми очаровашкой.
Хотя ее мнения на этот счет никто не спрашивал.
– Не напяливай на себя вот это! – прорычал Томми, презрительно оглядывая ее с головы до ног. – Ты похожа на секретаршу. Это совсем не подходит для того, что мы придумали.
– Не благодари меня за то, что я ринулась спасать тебя, – язвительно ответила Кендра. – Жертва сама придумает себе награду.
Томми крепко схватил ее за руку. Кендра подумала, что он сделал это намеренно жестко, но она давно научилась не показывать ему своих слабостей.
– Я не знаю, что сказал тебе папа, – проворчал он. – Но у нас только один выход. Мы должны убедиться, что Скалас не выдвинет против меня обвинения. Но мы этого не добьемся, если ты напялишь этот убогий наряд.
– Я буду взывать к его семейным ценностям, Томми. – Она проигнорировала его комментарии по поводу ее одежды, потому что спорить с ним было бессмысленно. Он всегда был подлым и злым. Всегда.
Томми рассмеялся. По спине Кендры пробежал холодок.
– Бальтазар Скалас ненавидит свою семью. И он не любит вспоминать прошлое, сестренка. Но ходят слухи, что он постоянно ищет себе новую любовницу.
– Неужели ты решил…
Ее брат покачал головой, по‑прежнему держа ее за руку:
– У тебя есть шанс доказать, что ты не бесполезная, Кендра. На твоем месте я бы не тратил время зря.
Спустя несколько часов после этого разговора она все равно чувствовала себя онемевшей. Интерьер зеркального служебного лифта был простым. Паникуя, Кендра заметила небольшие веснушки на своем лице, которые так ненавидела ее мать. Больше всего ей хотелось притвориться, будто ее отец имел в виду нечто иное. А Томми просто шутил.
Но она знала, что лучше не обнадеживаться.
Когда лифт стал подниматься, она задалась вопросом, в чем разница между любовной связью и браком без любви.
Хотя Томми мог попросить ее стать любовницей Бальтазара, мать постоянно пыталась выдать Кендру замуж. Эмили Кэбот Коннолли не понимала, почему Кендра не выскочила замуж на последнем курсе университета. И она не верила попыткам Кендры за последние три года убедить Томаса дать ей работу в компании.
– Я не хочу замуж, – заявила Кендра, когда тема ее замужества поднялась несколько недель назад по пути на унылое чаепитие в честь какой‑то благотворительной организации Эмили.
– Милая, никто не хочет замуж. У тебя есть определенные обязанности в связи с твоим положением в обществе. И определенные компенсации за тот выбор, который ты должна сделать. – Ее мать рассмеялась. – При чем тут твои желания?
Кендра знала: ее мать ждет, что она повторит ее судьбу. Выйдет замуж по расчету, а потом будет развлекаться – в награду, и заниматься благотворительными фондами. При желании она могла бы даже уехать в Европу и «забыть» вернуться домой.
По сути, стать любовницей такого человека, как Бальтазар Скалас, – то же самое, только на более короткий срок.
Цель – награда, а не отношения.
Казалось, никого не волнует, что Кендра хочет жить для себя.
Лифт поднялся так быстро, что свинцовый шар, который висел в животе Кендры, стал тяжелее. Она увидела камеру слежения с мигающим красным огоньком и приказала себе успокоиться. Она пришла на деловую встречу в туфлях на невысоких каблуках, в юбке‑карандаше и темной шелковой блузке. В этой одежде она чувствовала себя вице‑президентом семейной компании, которым собиралась однажды стать.
– Я не похожа на секретаршу, – сказала она себе, глядя на свое отражение.
Но она также не похожа на женщину, проходящую кастинг на роль любовницы Бальтазара Скаласа.
Мужчина, который, как она уверяла себя, не вспомнит о ней. Должно быть, он бывал на тысячах вечеринок и кружил головы тысячам женщин.
Смотря на себя в зеркало, Кендра покраснела.
Не важно, что сказали ее отец или Томми, потому что она должна выполнить свою миссию. И ей следует верить, что она поступает правильно, не отрицая проступков Томми и не пытаясь найти лучшие качества в человеке, который был несговорчивым.
«Если он меня не вспомнит», – подумала она.
Двери лифта открылись – она быстро вышла. И если она сомневалась, где находится, вестибюль, в котором она оказалась, напомнил ей, куда она пришла. На стене из гладкого мрамора была выгравирована надпись «Скалас и сыновья». Обычно в таком стиле называют
