воспользовался этой встречей только для того, чтобы унизить Коннолли.
Ему пришлось признать, что он хотел именно этого.
Бальтазар словно опьянел, хотя прежде никогда не напивался.
Встав между ногами Кендры, он потянул ее к краю стола. Она подняла руки над головой и выгнулась назад с врожденной грацией, при виде которой желание Бальтазара усилилось. Смотря на нее, он почувствовал, как у него сдавило грудь.
Но он отмахнулся от любых сомнений и сосредоточился на том, что волновало его больше всего.
Бальтазар расстегнул молнию на брюках и услышал, как Кендра вздохнула. Посмотрев на нее, он увидел, что она шире раскрыла сияющие глаза и прикусила нижнюю губу.
И тут ему показалось, как что‑то острое пошевелилось в нем, – словно осколки битого стекла вонзились в его плоть.
Кендра олицетворяла собой невинность на грани капитуляции. Бальтазар признался себе, что в глубине души он очень хотел, чтобы картина, которую он представлял себе, была реальной.
Это стало проблемой три года назад. Теперь было только хуже.
Он стянул с нее трусики и отбросил их в сторону. Он видел, как мурашки покрывают гладкую внутреннюю поверхность ее бедер, и не удивился, когда Кендра закрыла лицо руками. Они оба знали правду, не так ли?
Она хотела его. Это была игра. И теперь ей лучше скрыть свое поражение.
Взяв за руки, он поднял их у нее над головой, наклонился, уставился на ее лицо и глубоко вошел в нее.
Он наслаждался каждой секундой своей победы.
Происходящее было намного безрассуднее, чем он ожидал. Он словно сошел с ума и зарычал как зверь.
Кендра выгнулась ему навстречу, и он схватил ее руками за бедра. Она была невероятно напряженной и горячей, и он с трудом сдержался, приказывая себе не торопиться.
Бальтазар уперся ладонями в стол, пытаясь контролировать ситуацию. И заметил, как часто дышит Кендра. Ее шея покрылась темно‑красным румянцем.
– Открой лицо, – приказал он, когда она опять закрыла лицо руками, и почувствовал, как она напряглась. Она неуверенно пошевелила бедрами и крепче прижала руки к лицу, а потом опустила их.
Ее лицо было краснее шеи, а глаза такими блестящими, что Бальтазар замер. Казалось, она вот‑вот расплачется.
– Я не понимаю, почему мы остановились, – резко произнесла она, напоминая ему, что он мстит ей, и не важно, что в ее голосе слышатся странные нотки. – Ты же этого хотел. Действуй!
Бальтазар насторожился, но тут она томно простонала и обхватила лодыжками его поясницу.
А затем, пристально глядя ему в глаза, начала двигать бедрами.
Ее движения были резкими и неизящными, но, как ни странно, Бальтазар не видел ничего эротичнее в своей жизни.
Он ожидал опытных и уверенных движений и тихого смеха.
Вместо этого он получил яростную атаку ради удовольствия, которая должна была его оттолкнуть.
Он обхватил руками мягкие ягодицы Кендры, стараясь контролировать ее движения. Он двигался медленно, входя в нее глубоко и мощно, не оставляя у нее никаких сомнений в том, кто сейчас доминирует.
А потом произошло нечто необычное. Свирепость Кендры улетучилась, ее взгляд смягчился и стал расфокусированным. Бальтазар продолжал двигаться размеренно и неторопливо и наблюдал, как Кендра реагирует на новые ощущения.
И вот она снова застыла и запрокинула голову в прекрасной капитуляции, как три года назад.
Кендра громко вскрикнула, и Бальтазар прижался губами к ее шее, двигаясь все быстрее и быстрее. Забываясь от удовольствия следом за Кендрой, он опять услышал внутренний голос, который сказал ему, что он повержен.
Долгое время оба молчали, слышалось только громкое биение их сердец.
Бальтазару захотелось обнять Кендру и сделать то, что не имело для него смысла. Например, покрыть поцелуями ее подбородок. Когда до него наконец дошло, до какого безумия он опустился, ему показалось, что он нырнул с головой в холодную воду.
Бальтазар вышел из нее, потом приказал себе резко отвернуться. Но он не торопился, полностью осознавая, что сейчас, вероятно, видит Кендру в последний раз. Она лежала, распластавшись на его столе, ее юбка была поднята до талии.
«Идиот, – упрекнул он себя. – Это была только месть, не более того».
Но Бальтазар лгал самому себе, хотя давным‑давно ненавидел нечестность в любой форме.
Приведя себя в порядок, он посмотрел на Кендру и обнаружил, что она делает то же самое. Ее глаза были опущены, когда она соскользнула со стола. И хотя она одернула и пригладила юбку, ее волосы остались растрепанными.
Бальтазар не посоветовал ей поправить прическу. Как бы она ни старалась исправить свой внешний вид, реальность останется.
Ему это понравилось больше, чем следовало.
– Будем считать это первоначальным взносом? – спросила она резко и холодно, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что она на самом деле не оттолкнула и не ударила его.
И он не стал задаваться вопросом, почему ему кажется, будто его предали. Ведь этого быть не может. Он же знает, кто такая Кендра. Кем она была всегда. Почему он так хочет, чтобы все было по‑другому?
– Не будь смешной, Кендра, – ответил он тем же тоном. – Это всего лишь завершение того, что мы начали три года назад.
Бальтазар наблюдал, как она медленно сглатывает. И внезапно пришел в ярость оттого, что она не подняла голову и не посмотрела на него прямо.
– Но это можно объединить, – сказала она.
Бальтазар расхохотался и обрадовался, когда Кендра замерла.
– Я не заплачу и два доллара за то, что мне так легко получить, дорогая. А тем более два миллиона.
Она уставилась на него резко и сердито.
И хуже того, в глубине ее глаз промелькнуло осознание, при виде которого в душе Бальтазара все сжалось. Он почти стыдился своих слов.
Она держалась по‑королевски.
– Мне передать брату, что ты встретишься с ним в суде?
– Ты можешь сказать своему брату, чтобы он катился ко всем чертям! – прорычал Бальтазар, потому что его не волновали ощущения, все еще кружащиеся в его душе. Он не испытывал стыда. Но он по‑прежнему чувствовал, как овладевает Кендрой. И помнил вкус ее губ. И все это было частью игры. Он никогда себе этого не простит. – Ты можешь катиться вместе с ним, мне все равно.
Ее глаза заблестели, и он снова подумал, что она расплачется. Он не знал, как поступит, увидев слезы Кендры.
Она кивнула и произнесла ледяным тоном:
– Понятно.
Бальтазар смотрел, как Кендра Коннолли подходит к двери его офиса, распахивает ее и уходит, словно она ни разу здесь не была.
Как будто она никогда не выкрикивала его имя, пока он был глубоко внутри ее.
После нее
