— Свернете налево на развилке сразу после зарослей фоукерии.
— После зарослей фоукерии… А что это такое, фоукерия?
— Вам это растение, вероятно, покажется кактусом. Такие высокие тростинки с колючками, маленькими зелеными листочками и красными цветами.
— Спасибо, мистер?..
Он проигнорировал ее попытку узнать его имя, только рубанул в воздухе ладонью:
— И не включайте больше ваш чертов сигнал, пока находитесь вблизи моих коров.
Развернулся и ускакал прочь.
— Добро пожаловать в гостеприимную Аризону, — пробормотала Энни себе под нос.
Чуть позже Энни почувствовала легкий укол совести. Ведь скот для ковбоя был средством заработать на жизнь. А вдруг она действительно нанесла вред какой-нибудь из коров?
Она вела машину по разбитой дороге, стараясь объезжать самые большие камни, и думала о своей реакции на это происшествие. Ей страшно было признаться даже себе самой, что встреча потрясла ее.
«Прекрати сейчас же, — строго сказала она себе. — Предстоящее собеседование для тебя гораздо важнее какого-то обидчивого ковбоя с его скоропалительными выводами».
Десятью минутами позже Энни оказалась лицом к лицу с другим ковбоем — предположительно ее будущим работодателем, — который сидел за заваленным бумагами письменным столом. В отличие от первого этот был облачен в нарядную и дорогую рубашку, тщательно отутюженную и украшенную цветистой вышивкой. На мужчине были темные брюки, также хорошо выглаженные и дорогие. От этого дородного скотовода веяло властолюбием и деспотизмом, что не могла скрыть его приветливая улыбка.
— Я Энни Рид, по поводу места, которое вы мне предложили.
— Я предложил вам место? Ну, этот вопрос еще окончательно не решен.
Огонек интереса, вспыхнувший было в глазах ковбоя при появлении Энни, потух.
Ладони девушки стали влажными. Усилием воли она заставила свой голос звучать спокойно:
— Мистер Рассел, по телефону вы сказали, что я могу получить место повара на вашем ранчо.
— Ну зачем же сразу сердиться. — Развалившись в кожаном кресле, он принялся читать ее короткое резюме.
В конторе, обитой панелями из сосны, было тихо. Энни совладала со смятением, царившим в ее душе, и стала прислушиваться к звукам, доносившимся снаружи: к обрывкам разговоров, смеху, негромкому стуку копыт лошадей.
Закончив чтение, мистер Рассел поднял глаза от бумаг и покровительственно улыбнулся:
— Ну, милая барышня, читать тут особенно нечего.
Он бросил бумаги на стол и резко выпрямился в кресле. Теперь ковбой не улыбался.
— Что ж, попробуйте произвести на меня впечатление. Ранчо Санрайз-Пикс пользуется международной известностью — мы должны поддерживать репутацию.
Энни выпрямилась, пытаясь ничем не обнаружить своего отчаяния. «Никогда нельзя показывать своего волнения», — подумала она и напустила на себя самоуверенный вид.
— Ну, для начала — я выпускница Американского института кулинарии в Сент-Хелене, штат Калифорния.
— Что-нибудь еще?
Она глубоко вздохнула:
— Я работала помощником повара-кондитера и специалиста по сладким блюдам в течение нескольких месяцев, еще когда посещала занятия.
— Почему его имени нет в рекомендательном письме?
Энни вспомнила, в какую ярость пришел повар Франко, когда обнаружил, что она собирала булочки, печенье и пирожки и раздавала их людям в мотеле-общежитии, где жила. Владелец ресторана разрешил ей забирать излишки. Несмотря на это, Франко уволил ее.
— Мне не хотелось беспокоить его. — Врожденная честность заставила добавить: — Однажды мы с ним повздорили.
— То, что вы, милочка, помогали изготовлять сладкие блюда, вряд ли доказывает, что вы достойны занять место шеф-повара по блюдам для гурманов и удовлетворить вкусы наших весьма искушенных клиентов.
— Я выпускница института кулинарии, — повторила она. — И владею навыками изготовления блюд самой разнообразной кухни. — Она сжала одной рукой другую, чтобы скрыть их дрожь. — До поступления я, в соответствии с требованиями института, проработала год. Моя работа в качестве повара и хлебопека в ресторане «Дейли брэд» была признана удовлетворительной и зачтена архивариусом-регистратором. В общем и целом, я обладаю достаточно высокой квалификацией.
— Не для моего ранчо. Если вы так уж настроились быть поваром на ранчо-пансионате, так заводите свое собственное.
У нее перехватило дыхание, но она все-таки заставила себя проговорить немеющими губами:
— Это означает, что работу я не получу?
Рассел встал и, обойдя стол, приблизился к ней. Его довольно привлекательное лицо расплылось в улыбке:
— Прости, милочка. Хоть ты, конечно, и прехорошенькая кобылка, но нанять тебя в качестве шеф-повара я не могу.
Он присел на край стола.
— Однако ты девушка смышленая. И можешь прекрасно устроиться здесь в другом качестве. Хочешь стать моей личной ассистенткой? Это неплохие деньги плюс масса развлечений и апартаменты в моем крыле дома. — Он протянул руку и широким пальцем с наманикюренным ногтем коснулся ее щеки. — Я буду хорошо с тобой обращаться. Так что ты на это скажешь?
— Спасибо, но мне это не подходит.
Держась очень прямо, она поднялась со стула и взяла свое резюме. Омерзение разливалось в ней, как желчь, жгло внутренности, как огонь. Она не вынесла бы еще и одной минуты рядом с Расселом.
Ковбой загородил ей дорогу. Лицо его вдруг стало очень неприятным.
— Подумай о моем предложении. Работу найти не так-то просто.
Она посмотрела ему прямо в глаза и, стараясь, чтобы лицо ее выражало только хладнокровие и ледяное спокойствие, ответила:
— Нет.
Пожав плечами, он вернулся к компьютеру.
Энни схватила свои документы и твердым шагом вышла из конторы.
Час спустя она снова остановилась в маленьком городишке, который рано утром проезжала по пути на ранчо Санрайз-Пикс. Сейчас она сидела за столиком в кафе под названием «Кофи кап». Энни забилась в угол оранжевого винилового сиденья, высокая спинка которого отгораживала один столик от другого, образуя отдельные кабинки. Запахи лука, бургеров, жареной картошки наполняли помещение, так же как запах моющего средства с ароматом сосны и испарения смертельно опасного для жизни пойла, которое здешний повар изготовлял из кофе. Ситуация, в которой оказалась девушка, ее не радовала. Она здесь, в городишке Дриппинг-Спрингз, штат Аризона, до дома девять часов езды, в кармане ни гроша, все кредитные карточки закончились, на носке колготок дырка… В этой жалкой забегаловке приходится пить густые помои под названием кофе.
