Сколько раз над ней так шутят, а она все равно краснеет.
***Когда меня взрослые спрашивают:
- Как ты учишься, Коля?
Мама всегда отвечает вместо меня:
- Он у нас отличник. Круглый отличник.
И люди удивляются:
- Молодец! Это ведь так трудно! Современные дети очень перегружены уроками.
Я сижу за партой вместе с Галей Кругляк. Вот она - перегружена. Ее дома заставляют почти все уроки переписывать по два раза, иногда по три. Поэтому она ничего, кроме уроков и музыки, дома не делает и почти не читает книг.
А у меня все получается само собой. Мне, конечно, тоже нравится получать пятерки, и я тоже стараюсь в тетрадях писать аккуратно, только с первого раза, а не со второго, как Галя Кругляк. Но вообще-то я отличник из-за того, что мне все интересно. Мы даже поспорили об этом с Галей. Она говорит, что ей интересно только рисовать, и если бы ее родители не заставляли, она бы по всем предметам получала одни тройки и была бы им рада. Зато целый день она рисовала бы цветы или кукол. И таких людей, говорила она, которым интересно делать любые уроки, не бывает. Это так она думает. Поэтому я, значит, большой притвора: тоже учусь, как и она, из-под палки и только притворяюсь, что мне самому все интересно.
Я ей пробовал доказывать, что не притворяюсь. Что мне интересно любое занятие, кроме музыки. Как сажусь что-нибудь делать, так и появляется удовольствие. Я даже два раза дома мыл пол - и то с удовольствием. Но Галя так и не поверила тогда. Она только повторяла:
- Ну и притвора! Ну и притвора!
***Не успел начаться второй урок, а мне уже прислали записку:
«Уговор дороже денег. Г. А.».
Я оглянулся на Гришу Алексеенко и кивнул.
Но через пять минут он прислал новую записку:
«Промедление смерти подобно. Г. А.».
Это был урок математики. В перемену после урока я должен был выполнить ужасную вещь.
Когда я первый раз увидел учителя Игоря Павловича, я подумал:
«Во великан! Мне бы таким быть!»
Он широкоплечий, с большими руками, ходит огромными шагами по классу и диктует зычным басом свои математические правила.
Однажды мы втроем открывали дверь школы рано утром и не могли открыть, потому что она примерзла. А Игорь Павлович подошел к двери, спокойно взялся за ручку левой рукой, чуть-чуть дернул - и дверь отскочила с огромной скоростью.
Позавчера я поспорил с Гришей Алексеенко, что космический корабль может лететь с любой скоростью, с какой захочет, лишь бы изобрели специальное ракетное топливо. А Гриша говорил, что быстрей, чем летит свет, ничто в мире лететь не может. А я точно где-то читал, что космонавты развивали скорость больше скорости света. Только я читал, оказывается, научно-фантастический рассказ. Он хоть и научный, но еще больше фантастический. То есть в нем можно фантазировать как угодно.
А Гриша поднялся к своему брату-десятикласснику, взял у него учебник по физике и прочитал мне все о скорости света.
Так я проспорил, и теперь я должен подойти в перемену к Игорю Павловичу и громко сказать ему:
- Привет, малышка!
- И не симулируй, чтобы у тебя был голос не заикающийся и не хриплый! - еще позавчера предупредил меня Гриша.
Сейчас на уроке я еле слушал то, что объяснял Игорь Павлович своим зычным басом. Я представлял, как подойду, скажу ему это самое, а он схватит меня за ухо и потащит по всему коридору, потом по лестнице вниз к директору. Потом вызовут моих родителей.
Я- то, когда спорил, был уверен, что прав, потому и согласился на такое условие. Мне было смешно даже представлять, как это Гриша скажет Игорю Павловичу: «Привет, малышка!». Я тогда десять минут подряд хохотал.
Недаром говорят: нельзя много смеяться без причины, потом плакать будешь.
Урок кончился быстро, как никогда.
Игорь Павлович написал на доске домашнее задание и пошел в коридор. Мы тоже все встали, и Гриша сразу подошел ко мне.
- Испугался, да? - сказал он. - Так нечестно - сам проспорил, а теперь испугался.
- Ничего я не испугался! - разозлился я.
А я, если разозлюсь, то мне, и правда, ничего не страшно.
И я выбежал в коридор.
Игорь Павлович шел уже к лестнице, чтобы спуститься в учительскую.
Я побежал ему вдогонку. А Гриша побежал за мной. А за Гришей побежал почти весь наш класс, даже девчонки, потому что все видели, как мы спорили позавчера. Я обогнал Игоря Павловича на лестнице и остановился перед ним.
И он тоже передо мной остановился и удивленно на меня посмотрел.
- Ты что-нибудь забыл, Коля? - спросил он.
У меня вдруг кончился весь воздух от быстрого бега, и я только прошептал:
- Да, забыл.
И уже хотел придумать что-нибудь такое, будто я и в самом деле забыл.
Но тут на лестницу выбежал весь наш класс. Все остановились недалеко от нас и начали на меня смотреть.
Игорь Павлович удивленно оглянулся и сказал:
- В чем дело, ребята?
- Он вам что-то сказать хочет, - пропищал по-дурацки Бабенков.
- Ты мне хочешь сказать? - спросил меня Игорь Павлович и посмотрел на меня с огромной высоты.
И я стал совсем маленьким и слабым человечком и прошептал:
- Я? Нет, я не хочу.
- Хочет, хочет! Он позавчера проспорил! - снова прокричал Бабенков, теперь уже своим голосом.
И вдруг у меня вырвалось само собой:
- Привет, малышка!!
Я еще услышал, как Игорь Павлович изумленно кашлянул, а после этого я побежал по лестнице вниз, потом по коридору к боковой запертой двери, она всегда была заперта, потому что это запасной ход на случай пожара.
Там, у запертой двери было темно и пусто. Я уткнулся в нее лицом, ни о чем не думал и только повторял:
- Что я наделал! Что я наделал!
Зазвенел звонок на урок. Я слышал, как все протопали к своим классам. А я все стоял, уткнувшись в холодную дверь, и повторял:
- Ну что я наделал! Что я наделал!
Вдруг я услышал, что ко мне кто-то подходит.
Я еще больше уткнулся в дверь, замолчал и сжался.
Я, наверно, по шагам догадался, что это сам Игорь Павлович.
Он подошел ко мне и сказал:
- Привет, великанище. Хватит переживать, иди на урок.
Но я все стоял, уткнувшись в дверь.
Тогда он положил руку мне на плечо.
- Я тебя ни в чем не виню, понял? Беги на урок и больше не переживай.
Он повернулся и стал подниматься по запасной лестнице.
И когда затихли его шаги, я тоже побежал на урок.
По пустому коридору к нашему классу как раз шла Анна Григорьевна. Я ее успел обогнать.
Потом, когда она вошла, а мы поднялись около парт, она посмотрела на меня и сказала с удивлением:
- Что это ты стал так прытко бегать, Коля Кольцов?
А я промолчал.
- Я думала, тебя к директору вызвали, - прошептала Галя Кругляк, когда мы сели.
***По пятницам и вторникам к нам домой приходит учительница музыки.
Она не простая учительница, а преподает музыку в педагогическом институте.
Когда- то папа учился вместе с ней в одном классе. А три года назад мама уговорила ее заниматься со мной.
Галя Кругляк тоже занимается музыкой дома, только с другой учительницей. Родители Гали осенью не могли найти польский сборник фортепианных пьес, а у нас он есть. И я иногда прихожу к ней домой за этим сборником, если она его забывает принести в школу.
Сегодня она как раз забыла и позвала меня к себе.
Мы вышли из школы и наткнулись на собаку.
Она бродила около деревьев, бежала за некоторыми людьми шагов двенадцать, а потом возвращалась назад к школе.
Я ей свистнул, и она сразу бросилась ко мне, даже завизжала от радости.
- У тебя нет конфеты? - спросил я Галю.
- Есть, только дома.
- Дома у меня тоже есть. Видишь, какая ласковая, надо ей дать что-нибудь, - сказал я про собаку.
Но Галя шагнула от собаки в сторону.
- Ты что, не знаешь, что уличных собак и кошек трогать нельзя?
- А может, она и не уличная.
- Уличная. Видишь, без номерка. А собаки без регистрационного номера подлежат уничтожению. Вон там объявление висит, на углу дома.
- Буду я еще твои объявления читать, - сказал я и погладил собаку.
И собака сразу запрыгала от радости.
- Вот заболеешь лишайниками, тогда узнаешь.
- Не лишайниками, а стригущим лишаем, я и то знаю, хоть и не читал твои объявления.
Мы так шли к Галиному дому, и вдруг я увидел ту девочку, которая каталась на горке. Она была на другой стороне улицы и несла батон в полиэтиленовом мешке.
- А я вчера песенку Бартока начала, - говорила в это время Галя.
Но я как будто ее не слышал, а все старался не смотреть на ту девочку, крутил головой по сторонам, но само собой получалось так, что я каждую минуту снова поворачивался к ней лицом.
И она вдруг тоже внимательно на меня посмотрела.
