Что ж, вскоре он примет окончательное решение и тогда…
— Здравствуйте, герр Гитлер.
— Что? — Подскочил он в своём кресле от неожиданности.
— Простите за непрошенное вторжение. — Донеслось из полумрака комнаты и смутно различимые очертания высокой фигуры выступили вперёд, став вполне видимы. — Разрешите, я присяду? Вы очень любезны герр Гитлер.
Герр Гитлер в этот момент сидел, держа спину прямой, как стрела, и широко открытыми глазами смотрел, как неизвестный гость подвигает второе кресло из угла комнаты к его столу. Как он садится в это кресло, закидывает ногу на ногу и приветливо улыбается ему.
— Простите за внешний вид. — Сказал человек слова извинения, тоном в котором не было нот сожаления…, или каких-либо иных чувств… — Но я подумал, что так будет лучше, и мы сможем сразу перейти к делу. Ведь теперь вы понимаете, что я не совсем обычен для вашего, скажем так, окружения.
Фюрер не смог ответить. Он не мог сейчас думать и реагировать адекватно. Мертвенная бледность разливалась по лицу главы самой могучей страны мира.
— К-кто в-вы? — Смог выдавить он, минут через десять оцепенения.
— Толеран Цевера. — Чуть наклонив голову, произнёс неизвестный. Свет газовой лампы блеснул на металлической части этой страшной головы. И совсем не оживил мертвенно синюю кожу нормальной человеческой части лица. Малой части всего этого ужасного лика.
— Странное имя. — Чуть окрепшим голосом ответил фюрер. Он уже сумел прийти в себя, хотя и не мог пока поверить, что не уснул за картами и не видит сейчас дурной сон.
— Это не имя. — Синие губы, каких не могло быть у живого человека, чуть изогнулись, произнося слова, но в целом губы казались неподвижными. — Звание и одновременно название воинского подразделения. Я Толеран, командую…, командовал взводом Толеранов. Цевера — что-то вроде капитана в вашем понимании.
— Капитаны не командуют взводами. — Фюрер вдруг почувствовал, что с этим кошмарным видением можно вести вполне мирную беседу. Осталось только дождаться пробуждения. Впрочем, почему бы не продолжиться такому занимательному сну?
— Взвод Толеранов, десять единиц, — это мощь ваших двух-трёх армий, фюрер. Толеран Цевера, высокое звание в моём, скажем так, социуме.
— Но вас ведь как-то зовут?
— Толеран Цевера. — Правая металлическая рука поднялась и небрежно взмахнула. Взгляд фюрера намертво прилепился к этой конечности, отливающей серо-синими цветами. — Приняв звание Толерана, мы отказываемся от своих имён. Но, если вам так удобнее, когда-то меня звали А-4534.
— Пожалуй, Толеран будет гораздо удобнее.
— Наверное, нам пора перейти к делу. — Монстр сидевший напротив фюрера сложил руки на груди, сцепив пальцы вместе. Уже без всякого удивления фюрер обнаружил, что вторая рука незнакомца, до локтя так же выполнена из металла. Но она ещё чем-то неуловимо отличалась от правой. Он смотрел и никак не мог понять, в чём отличие. Сейчас он понял, что, судя по всему, не спит. Разум не мог принять такой дикой мысли — существо перед ним, действительно есть и проникло в его рабочий кабинет сквозь многочисленную охрану незамеченным. Так что он упорно старался думать о том, чем же отличаются эти две руки, одна от другой. Мысль вызвать охрану из коридора появилась в его разуме на мгновение и тут же пропала — чутьё подсказывало ему, что ни взвод СС из коридора ни весь личный состав его армий, не совладает с этим чудовищем. И ещё: чутьё так же подсказывало, что вызов охраны и вообще агрессия по отношению к этому Толерану, будет самой большой ошибкой в его жизни…, и, пожалуй, последней.
— Да. — Фюрер устроился поудобнее, стараясь сохранить невозмутимый и серьезный вид. Ему это удавалось вполне. Он был смелым и умным человеком. Правда, иногда ему казалось, что он ещё и немного тиран, но это, конечно же, только казалось. — Зачем вы здесь и кто вы?
— Я солдат. — Ухмылка на полуметаллическом лице померкла. — Последний солдат, уже проигранной войны. Я скажу, зачем я здесь, но, сначала, мне придётся кое-что вам рассказать.
— Я слушаю вас.
— Герр Гитлер, положение в котором мы оказались, вина за это целиком и полностью лежит на вас. — Толерант усмехнулся — кажется, грустно, а не зло или угрожающе. Очень странно смотрелась ухмылка на таком чудовищном лице… — Ваша война — именно она лежит в первооснове всего, что случилось с нами.
— Вы… — Ужасная мысль пронеслась в голове фюрера. Он вновь побледнел. — Вы немец?
— Кто? Я? — Фюрер вздрогнул сейчас: безволосая бровь человеческой половины лица удивлённо приподнялась, тогда как металлическая часть и алевший на ней жуткий глаз, оставались абсолютно неподвижны. — Нет. Простите, если огорчил вас. Я Подданный Империи Механ…, и до недавнего времени я ничего не знал о существовании такого народа как немцы.
Фюрер непроизвольно сжал кулаки. Неужели? Этот монстр из будущего? А его народ, арийская раса, народ Германии более не существует? Это значит, он проиграл войну?
— Думаю, вы уже догадались, что я из другого временного континуума нашей вселенной. Отстоящего от вашего примерно… — Толеран помолчал немного, будто решая, стоит ли называть цифру, а потом продолжил говорить. — Отстоящего на очень много лет. Давайте вернёмся к нашему делу. Ваши войны — вот что стало началом нашего конца.
— Но почему? — Страшась ответа, воскликнул фюрер.
— Вы проиграли эту войну. — Буднично как-то сказал монстр, и фюрер шумно вздохнул. — И навсегда отбили у людей желание к любому объединению. Мы всегда считали, что это началось незадолго до Первой Атомной войны, но…
— Атомной?
— Да. — Не разъясняя ничего по этому моменту, продолжил Толеран. — Мы пришли к выводу, что всё началось с вашего поражения в войне. Но так же мы пришли к выводу, что без войны, вам не создать то, что требуется нам.
— И что же это?
— Империя. Единое Человечество — вот, что нам требуется. Если человечество объединится сейчас — потом, в будущем, оно сумеет устоять и выжить.
— Что случилось там…, в вашем…, времени? — Задумчиво хмурясь, вопросил фюрер. Где-то шла большая война и нужны были солдаты. Разговор стал более-менее понятен ему.
— Что случилось? Война. И мы были не готовы к ней. — Толеран опустил одну руку вниз и что-то поднял с пола. Положил на стол. Фюрер с некоторой опаской смотрел на чёрный чемоданчик. — Нас осталось слишком мало. Технически мы им уступаем совсем немного, но нас осталось очень мало. Особенно после Третьей Квантовой войны.
— Квантовой? — В раз севшим голосом сказал фюрер. — Сколько же всего было войн?
— Не много. — Толеран улыбнулся. — Мы помним две атомных и три квантовых.
— Что это? — Он указал на чемоданчик, после непродолжительного молчания.
— Энциклопедия. Откройте, посмотрите. Она на немецком. Нам стоило больших трудов расшифровать вашу письменность и освоить язык, для отправки одного Толерана сюда.
Фюрер осторожно коснулся чемоданчика. На нём были магнитные защёлки, но вот материал, из которого был сделан чемоданчик — металл? Он приподнял его и немного подержал. Слишком лёгок для металла.
— Откройте, просто откройте и посмотрите.
Он открыл. И увидел внутри толстую книжку, в красной обложке. Крупным шрифтом, поперёк развевающегося флага со свастикой было написано: «Падение Третьего Рейха».
— Что…, это? — В раз охрипнув поинтересовался фюрер.
— Полная энциклопедия, о Второй Мировой войне. Там всё подробно расписано — ваши ошибки и успехи. Успехов было немного.
— Почему я? — Неотрывно глядя на красную книгу, спросил фюрер.
— Честно — не знаю. — Толеран пожал плечами. — Решение было принято не мной. Но я знаю, что выбор делался между Германией, США и СССР. Думаю, из-за вашего военного потенциала выбор пал на вас.
— Немецкий солдат — лучший солдат! — Гордо произнёс фюрер, горящим взором глядя на монстра, принёсшего, возможно, бесценный дар для его будущей Империи.
— Вы доказали это на деле. Точнее, докажите. — Толеран кивнул в сторону чемоданчика. — Мы нашли эту книгу в библиотеке древнего города, после одной из боевых операций. Библиотека чудом уцелела, и мы нашли множество древних книг.
— Древних?
— Древних. — Кивнул Толеран. — Мы понятия не имели, что в тех местах существовали города и вообще когда-либо жили люди. Пустыня Евтар непригодна для жизни.
— Почему? — Аккуратно доставая бесценную книгу из чемоданчика, спросил фюрер.
— Агрессивная среда обитания. — Туманно пояснил Толеран.
Минут десять в комнате царило молчание, нарушаемое лишь шелестом переворачиваемых страниц. С каждой мельком просмотренной страницей, глаза фюрера делались всё больше.
— Какова плата за этот дар?
— Несколько обещаний.
— Что? — С трудом оторвав взгляд от книги вопросил фюрер.
